Читать онлайн Ателье големов бесплатно

Крупный заказ

Шить с каждой минутой становилось всё сложнее, и в тот пасмурный вечер я была готова проклясть даже воющий ветер за новенькими заговорёнными окнами. Во мне боролись двое: разыгравшаяся мигрень и почти готовый срочный заказ, за который мне должны были отвалить кругленькую сумму. На такую можно будет устроить себе двухнедельный отпуск где-нибудь на королевских курортах. Я уже представляла себе, как буду дегустировать дары моря в обществе смазливых аристократиков – прекрасно понимаю, что сливки этого общества мне не светят, но я и не претендую – но в тот момент даже не подозревала, какую свинью мне подкинет жизнь.

Да, я забыла представиться, дорогой читатель. Таэр Верлеен, скульптор по профессии. Спросите, как связаны скульптор и шитье? Очень просто: создателей големов называют скульпторами в честь первого, лепившего свои творения из глины. Сейчас мы, скорее, шьем из плоти, выращенной в лабораториях, но прозвище закрепилось и, в целом, нам нравится. Есть в этом какая-то преемственность, что ли. Хотя творить големов из глины я тоже умею, материнская статуэтка была первым предметом, который я оживила в своей жизни. И до сих пор эта фарфоровая принцесса ассистирует мне в работе, то нити в иглы продевает, то инструменты подает. Уж всяко лучше живых помощников. Но мы отвлеклись от того памятного вечера.

Я всё-таки осилила последний стежок и накинула на заготовку отрез ткани, по которой пробегали редкие искры – сил накрывать стол стазисом не было, а эта скатёрочка в комплекте с нарисованными на полу символами его заменит. Пальцы дрожали от усталости – всё-таки стражи замков никогда не были моим профилем, но уж больно вкусным был обещанный гонорар. На рабочем месте лежало огромное тело, напоминающее вымерших горных троллей, от которого, вопреки его габаритам, требовалась потрясающая точность и координация движений. Если бы не этот пункт, то работу спокойно можно было бы разделить на несколько этапов, но особенности заказа требовали работы за один подход. Так что теперь меня ждут все прелести магической усталости, ну да для скульптора явление привычное. Прекрасно исправляемое хорошим сном и куском мяса. Со специями. И, пожалуй, можно достать тех сладостей с южных границ королевства.

Я заслужила.

Псевдо-тролль возвышался над мастерской грудой мышц. Отменный материал, кости укреплены северным лиенцем, металлом, добываемом на единственном руднике на самой границе с диким севером. К моей радости поставленным заказчиком, сама я такое у себя не держала, только если в мечтах – лиенц был по карману разве что королевскому скульптору, да и продавали металл ограниченному кругу лиц. Оригинальные тролли, конечно, отличались заметной жировой прослойкой, но и этот голем был сделан "по мотивам". Незакрытым оставалось только отверстие под кристалл с разумом, но его заказчик обещался принести перед внесением последней части оплаты, когда будет забирать своего стража.

На столе тихонько стучала фарфоровыми туфельками Принцесса. Нормальное имя я ей так и не дала, а за годы соседства прозвище закрепилось, да и нам в общении не мешало. Общения в целом и не было – у фарфоровых статуэток связки не предусмотрены. И можно было бы поэкспериментировать, но был риск, что она окажется потрясающей болтушкой с ветром в голове – совсем как прототип из сказки. А мне это и даром не нужно.

Швы у скрытой под тканью туши должны были срастись к утру. И можно было бы пойти спать с чувством удовлетворения и выполненного долга, но лучше проследить, что всё пройдет как должно, был у меня как-то случай…

– Рикси, – позвала я в пустоту.

Держать живую прислугу – возмутительная роскошь, а для скульптора ещё и дурной тон, так что нашим бытом занимаются наши же творения. Маленькая демонстрация способностей – как клиентам, так и конкурентам. Хотя над ней я не слишком старалась, Рикси создавалась после моего побега из восточных княжеств, где создание големов под запретом… Впрочем, об этом я расскажу тебе, читатель, чуть позже. Давай закончим с событиями того знаменательного для моей жизни вечера. Итак, Рикси отправилась на кухню, получив пожелания по ужину. В доме было уже темно, но я отчётливо видела, где она находится – кристалл с записанным разумом мерцал у голема на виске. К появлению передо мной ужина швы на заготовке, которую я планировала караулить до утра, уже практически рассосались, сказывалось воздействие лиенца. Любопытно. Я слышала, что он ускоряет процессы, но не думала, что настолько. Осталось дождаться заказчика, тот не оставил мне способа связи, обещая явиться в свой срок.

– Хм, – понимаю, что с удивлением рассматриваю содержимое тарелки. – Рикси?

– Да, хозяйка? – голос у голема негромкий, сипловатый, руки не доходят заменить связки. – Что-то не так? Невкусно? Мне заменить?

– Нет-нет, всё в порядке. Просто вышло лучше обычного. Мне нравится, что ты продолжаешь совершенствоваться.

Разум для Рикси мне подарил один из преподавателей, когда я выпускалась из академии скульпторов. У меня самой не было возможности создавать даже базовые варианты, так что приходилось пользоваться готовыми, да и заказы брать только от тех, у кого есть рассудок для голема, что, конечно, сужало круг клиентов, к большому моему сожалению. Может, вместо отдыха направить деньги на аттестацию? Курс по созданию кристаллов разума у меня в академии был, но материалы и экзамен… В то время я бы их не потянула. Надо подумать.

Голем, кстати, на похвалу отреагировала, но достаточно сдержано – кажется, её кристалл готовили для горничной в семью какого-то аристократа, но заказчик в последний момент предпочел воспользоваться уже имеющимся – а после и вовсе растворилась в коридорах, оставляя меня в лаборатории одну. Заказчик от нее отказался, а профессор Герб решил поощрить меня за успехи в обучении. Что бы он сказал, увидев, что я перестала изучать новое… Ладно, решено! Если сумма окажется подходящей – пройду и курс при академии, и аттестоваться попробую! Может и дела после этого в гору пойдут.

Не подумайте, я не бедствую, по крайней мере по меркам обычных граждан королевства. Но по меркам скульпторов я едва дотягиваю до уровня "чуть ниже среднего дохода". И отсутствие услуг по разуму является одной из причин.

– Хозяйка, к вам посетитель. Примите сейчас или пусть возвращается утром? – Рикси вернулась из темноты дома.

– Кто там?

– Господин, заказавший тролля.

– Я надеюсь, он не на пороге ждёт? – вскакиваю, кивая в сторону лабораторной двери.

– Что Вы, я прекрасно помню правила поведения с заказчиками.

На рабочем столе с намёком стучит фарфоровыми ножками Принцесса. Делаю шаг назад, подхватываю статуэтку, быстро запихивая в карман. В гостиной уже устроился высокий мужчина, чьё лицо явно выдает родство с правящей династией – видела парочку представителей этой семьи на выпускном. В прошлый раз я его не рассмотрела, он был в капюшоне, а сейчас узнала только по голосу, когда ночной визитёр обернулся ко мне:

– Скульптор Верлеен, приношу свои извинения за столь поздний визит.

– Ваша светлость, – пытаюсь изобразить что-то похожее на приличный поклон. – Третий принц, верно?

Он довольно улыбается. Внешность у третьего принца примечательная – родимое пятно на одной стороне лица и тонкий шрам на другой. И то, и другое перечеркивает даже тень шанса на трон – есть такая чудная вещь как Правда Короля. Монарх должен быть красив, здоров, не иметь увечий, словом являть собой идеал. Август Кёрн явно им не был, даже если слухи о его похождения – правда хотя бы на треть.

– Присаживайтесь, Таэр, мы не во дворце, не нужно терзать меня этикетом. И себя тоже.

Послушно опускаюсь на второе кресло, в открытую рассматривая собеседника. Дуэлянт, авантюрист, в этот набор хорошо бы вписалось "бабник", но на удивление такого пункта там не значилось. Мужчина смотрит на меня в ответ таким же прямым взглядом, изучающим, словно решает, нужна ли я ему дальше живой.

– В каком состоянии мой заказ?

– Швы практически срослись, осталось дождаться завершения всех процессов, провести пару проверок. Ну и поместить в него разум, конечно, поэтому черепную коробку я пока не закрывала.

– Могу я посмотреть?

– Да, конечно. Надеюсь, запахи лаборатории Вас не смутят.

– Сомневаюсь, что меня может что-то смутить в этой жизни. Ведите.

Мужчина встал одновременно со мной, оказываясь чуть выше, меньше чем на полголовы, хотя мне рост достался совершенно не девичий – в академии скульпторов кормили на убой, да ещё и постоянные магические нагрузки, так что полуголодное детство в княжествах практически не отразилось на внешности.

Август следовал за мной практически неслышно, что только напрягало. Големов-защитников у меня не было, если Кёрн захочет снести мне голову с плеч, он вполне может это сделать без последствий для себя. Со стороны может показаться, что у меня какие-то беспочвенные подозрения, но некоторых моих однокурсников ослепила жадность, ввязались товарищи в сомнительные заказы, после чего быстро пропали без вести. Я, конечно, надеюсь, что Третий принц не затеял ничего сомнительного, с риском сделать меня соучастницей.

– Таэр, вы слишком напряжены. Я понимаю, что молодую симпатичную девушку, живущую без родственников, должен напрягать визит мужчины посреди ночи, но лезть к скульптору будет только безумец. Мне и без магии хватает отметин на лице.

– Если Вы захотите от меня избавиться – я вряд ли успею отреагировать.

– Какого ужасного Вы обо мне мнения… Впрочем, могу понять Вашу осторожность. Это даже похвально. Ох, – выдох мужчина не удержал, едва зайдя в лабораторию.

То ли в нос ударил специфический запах химикатов, магии и материала для големов, то ли результат отличался от ожиданий – уж пока не знаю, в какую сторону – но Август замер на пороге. И стоял там до тех пор, пока я не сняла с его заказа покрывало, принимаясь за финальную проверку. Тело голема срослось правильно, никаких ошибок и слабых мест в нём не ощущалось, даже при работе в настолько сжатые сроки – не зря я надрывалась сегодня полдня, напрягая глаза и работая иглой до сведённых пальцев. Зато итогом теперь была абсолютно довольна.

– Вы привезли разум?

– Он же не встанет? – вместо ответа задал свой вопрос принц.

– Пока в него не помещён кристалл, он совершенно безопасен. Это полностью искусственное существо, лишённое даже призрака инстинктов или старых воспоминаний.

– А при использовании пленников? Не смотрите на меня так, до этого момента такие тонкости меня мало интересовали.

Я не удержала лицо и посмотрела на него со смесью недоумения, лёгкого отвращения и скепсиса: это кому же пришла в голову мысль использовать человека как заготовку для голема? Мало того, что это неэтично, так ещё и очень рискованно. Однако мужчина ждал ответа и мне пришлось углубиться в детали. В теории, создание големов допускает использование человеческих тел – с обязательным удалением мозга, однако в этом случае нужно использовать достаточно объемный кристалл разума, который будет как обеспечивать выполнение поставленных при создании задач, так и даст возможность голему обучаться. В искусственных телах мы специально выращиваем мозговое вещество, которое берёт на себя часть функций кристалла – и при пересадке личности голема из тела в тело, если речь идёт о каких-то особенно ценных слугах – память буквально переписывается.

В описанном Августом случае, если мозг не удалили, магия скульптора может вернуть человека к жизни. Чаще всего – с поврежденными воспоминаниями или их обрывками, тут всё зависит от каждого конкретного случая. Но это лотерея, неоправданный риск, на который идут или совсем самоуверенные, или совсем безумные. Потому что нет и не может быть полной уверенности в том, что кристалл сможет перебить природный разум. Это я и попыталась донести до Кёрна.

– Даже так… Вам доводилось с таким работать?

– На практике в академии и только. Большинство из нас, скульпторов, считает это неприемлемым. Хотя находятся и те, кто использует подобные методы. Я надеюсь, Вы не предлагаете мне…

– Помилуйте! Я видел одного такого скульптора при дворе и не хотел бы своими руками сводить с ума его более разумных коллег. Просто… Давайте так. Я пришлю людей со сферой разума и оплатой сегодня вечером. Вы как раз успеете завершить проверки и будете уверены в своей работе до конца. А я тем временем решу, стоит ли мне Вас посвящать в это дело. Однако прежде вы расскажете мне о своём прошлом. До академии.

– Это не та вещь, которую я бы хотела обсуждать…

– Скульптор Верлеен, Вы, кажется, не совсем понимаете ситуацию, в которой оказались. Одного факта нашей приватной беседы достаточно, чтобы за Вами начали присматривать. Любой сомнительный момент может сыграть не в Вашу пользу – любой, о котором вы умолчали. Поэтому сейчас мы пройдем в Вашу уютную гостиную, Вы сами наденете на себя Змея Истины, и расскажите о своей жизни.

– Зачем Вам это, Ваша светлость? – спорить с принцем глупо, так что остается лишь подчиниться и надеяться, что меня не посчитают подозрительной. Что я переживу последствия этой беседы.

– Мне нужен личный скульптор. Не прикормленный моим отцом или братьями. Не переживайте, ничего криминального. Но я хочу быть уверен, что мне не грозит опасность. Нет нужды прожигать меня взглядом, Таэр, – его голос чуть смягчился. – Не скрою, я уже наводил о Вас справки, у преподавателей в том числе, интересовался заказчиками, работой. Вы не связаны ни с кем в королевстве – и меня это устраивает. Мне нужно знать наверняка, что на Вас ничего не влияет и за его пределами.

– Вы так уверены, что я соглашусь?

– Вы талантливы, Верлеен. И хотите большего, только вот происхождение и отсутствие связей мешают движению наверх. Я могу Вам помочь. Деньги, материалы, мои связи. Да, в ответ мне нужна будет собачья преданность и абсолютная честность, но и со своей стороны я скупиться не собираюсь.

На самом деле, Август был прав. Как ни отвратительно это признавать, но без покровителя мне, чужачке, выше нынешнего уровня было не пробиться, как бы я ни старалась. Личные скульпторы аристократии могли брать заказы на стороне, но в своё мастерское клеймо включали ещё и герб. Естественно, что отношение к таким магам было совершенной иное.

Кёрн, поняв, что я согласна, вышел из лаборатории, прекрасно ориентируясь в моём доме. Справедливости ради, это было не так уж и сложно. Стоило нам вернуться в кресла, как на стол передо мной опустилась небольшая плоская шкатулка, в которой лежало что-то вроде чешуйчатого шнурка. Змей Истины, артефакт, не дающий солгать носящему его. Правда, всё ещё остаётся возможность недоговаривать и играть формулировками, но я не думаю, что мне есть, что скрывать. Под взглядом Третьего принца берусь за шнурок, охватывая им запястье.

– А теперь поговорим о Вас, Таэр. Расскажите о своей жизни до появления в королевской академии.

– Я родилась в одной из деревень на территории Всадников. В те далекие годы, когда эти места ещё не подчинялись законам королевства, а магия там была практически под запретом…

*

В землях к востоку от королевства была запрещена практически вся магия, может быть кроме той, что позволяла выращивать урожай и лечить людей – то, что было выгодно и самим всадникам. Эти кочевники не просто собирали налог продуктами и уходили, но иногда уводили с собой и некоторых целителей из деревень – на моей памяти вернулся даже не каждый второй. По крайней мере из тех, о ком я слышала, но всё могло быть и хуже.

Моя мать была магом, но я не боялась, что за ней придут как за другими. Я боялась, что об этом станет известно кому-то кроме нас двоих, потому что в этом случае наше неплохое спокойное существование закончится. Мама… Таких называли почётной вдовой – отец когда-то, незадолго до моего рождения, спас жизнь какому-то кровному родственнику тогдашнего предводителя всадников, но магия выжгла его дотла. Такое случается – исцеление не берётся из ниоткуда, за него платят своими силой, кровью и жизнью. Я росла безотцовщиной – но всё равно условия моей жизни были получше, чем у многих в округе.

С нас не брали налог, наоборот, иногда часть из добычи кочевников перепадала – капли в море в сравнении с тем, что было во дворце тех же знаменитых воинов, но больше, чем могли себе позволить соседи по деревне. Мать родилась скульптором, хотя долгие годы успешно притворялась слабеньким целителем, способным только неглубокие раны затягивать да сращивать переломы без смещения. И в эти годы молилась всем богам, каких знала, чтобы мне достался отцовский талант. Но боги оказались к её воззваниям глухи, пусть и не до конца. Мой первый всплеск случился при ней, но без посторонних свидетелей.

– Думаю, мне будет проще показать Вам, – я достала фарфоровую Принцессу из кармана, в котором она сидела всю нашу беседу. – Эта кроха попалась в очередном "подарке". Мне было пять лет, мама только рассказал мне сказку о капризной принцессе. Ребёнку в моём лице слишком уж захотелось увидеть действия сказки наяву, статуэтка попалась на глаза…

– Мои преподаватели говорили, что магия строится на желаниях колдующего, а его природная склонность уже определяет способ достижения цели, – Август внимательно посмотрел на ожившую фигурку, но руки к ней не тянул.

Кажется, Третий принц из тех, кто предпочитает проявлять осторожность с магией, воспринимает её серьезно. Это вызывало определенное уважение, всё-таки здесь, в столице, мне попадались и те, кто к големам умудрялся относиться беспечнее, чем к статуям на площадях. Очень рискованно, на самом деле – я может и старалась не лезть в драки, ни с кем не конфликтовать, но бывали и менее снисходительные скульпторы, особенно среди обладателей знатных покровителей. Те и мелкому аристократу могли нахамить безнаказанно. Я себе такого позволить не могла, пока. Возможно, если Кёрна всё устроит, то можно будет немного понаглеть – но без перегибов.

– Итак, Вы продемонстрировали матушке первый магический выброс… Она ведь должна была начать Вас обучать, – мужчина ждал ответа.

Со вздохом я снова погрузилась в воспоминания о далёком детстве в восточных степях.

Теория ложилась в мою голову удивительно легко – у мамы как-то получалось облачить основы работы скульптора в сказки и интересные истории, так что учёба шла достаточно бодро. Но теория без практики мертва. Мертва без малейшего шанса оживления. То, что она сделала было не просто очень рискованно – это было самое настоящее самоубийство если бы об этом хоть кто-то узнал, даже просто заподозрил бы нечто подобное. Но оставлять меня без занятий тоже было нельзя – я могла стать слишком опасной и для себя, и для окружающих. Положение спасали мелкие животные и украденная из общего пруда рыба. Почему-то на ней у меня получалось лучше всего. На ней же я и приёмы в академии отрабатывала в первую очередь.

– Рыба? Так вот почему… Кхм, неважно, продолжайте.

– И кто из моих однокурсников не упустил шанса позлословить на тему "воняющей рыбой чужачки"? – Принцесса снова оказалась в кармане, но теперь без стеснения выглядывала из него, разглядывая моего собеседника.

– Я не буду отвечать на этот вопрос. Но для себя выводы об этом человеке я сделал. Итак, рыба… Из-за неё у вашей семьи начались неприятности или было что-то иное?

Проблема была не в ней. Мы умудрялись прятать мою магию практически десять лет, прежде чем на нашем пороге повились послы от верховного всадника, один из его сыновей был тяжело ранен. И они почему-то рассчитывали, что мне достались не демонстрируемые слабенькие способности матери, а что я просто стесняюсь демонстрировать свою силу, а на деле – не уступаю отцу, ведь первенцам магов должна переходить вся их сила. Глупое суеверие, из-за которого погибла мать. Она попыталась помешать – и меня закинули в седло раньше, чем её отрубленная голова скатилась с крыльца нашего дома. Вот такая благодарность.

– Примите мои соболезнования.

– Благодарю. Знаете, что самое давящее на меня в этой истории? Я была в таком шоке, что смогла затянуть раны на живом человеке, не убив его и не выдав своей природы. Но о сохранении мне жизни не могло идти и речи. Хотя и убить меня традиции всадников запрещали. Я должна была умереть от истощения в клетке, но один из всадников хотел поиздеваться над моей слабостью, показать мне, что я не смогу уползти даже если клетка останется незапертой. Я смогла.

– Что ж. Это была занимательная история. Мои люди придут к Вам после обеда, скульптор Верлеен. Постарайтесь отдохнуть за это время. Провожать меня не нужно.

Август Кёрн кивнул на прощание и стремительным шагом покинул мой дом. В какой момент рассказа с меня исчез Змей Истины – я не уловила, вот только при прощании его на своей руке я уже не обнаружила.

Боги с ним. Это не тот человек, которого я бы хотела видеть своим врагом, хотя и от друга такого… Упаси магия. Но совет он дал разумный. Мне нужен отдых, слишком уж много событий для такой короткой ночи.

Доброе утро

Всегда задавалась вопросом, могут ли у големов развиться чувства или что-то вроде них? Могут ли они испытывать тревогу? Потому что именно это читалось на лице у Рикси, если такое вообще было возможно. Всё-таки даже скульпторов не миновала обычная человеческая болезнь – мы тоже начинали относиться к големам как к полноценным живым существам. По крайней мере к тем, с кем были бок о бок достаточно долго, именно поэтому преподаватели нас предупреждали о необходимости регулярной замены искусственных слуг. Все ли соблюдали эту рекомендацию? Ну да, конечно, надейтесь. Впрочем, некоторые мастера, вроде того же доброй памяти профессора Герба, считали что расчеловечивание големов ведёт к подобному же отношению к людям вокруг. А уж если кто-то начинал смотреть на разумных как на материал для работы… Он такое старался пресекать, хотя многие в этом зазорного не видели. Те же королевские скульпторы, судя по обмолвке Августа Кёрна, вполне охотно ставили эксперименты на пленных.

Сохранение при этом разума лично я бы приравняла к особенно изысканной пытке, но кого моё мнение когда интересовало? Правильно, никого и никогда. Так что свои принципы, старательно взращенные матушкой, мир её праху и лёгкой дороги в садах богов, можно завернуть в платочек и спрятать в карман.

На этой невесёлой мысли я всё-таки принялась за завтрак, отмечая, что Рикси прикрыла глаза, как делают люди, когда успокаиваются. Интересно. Не замечала за ней этой мимики. Подсмотрела у кого-то и выучила? Самообучаться-то големы могут, другое дело, что некоторые хозяева стараются оберегать своё имущество от ненужных, по их мнению, знаний и навыков. Мало ли. Впрочем, в преданности голема я была уверена – вместилище было получено искусственно, я лично контролировала все процессы, а небольшая помощь со стороны всё того же профессора обеспечила собачью привязанность едва не отправившейся в небытие служанки. Лучший исход из всех возможных.

– На ком ты учишься? За кем наблюдаешь? – мне было важно знать, кого Рикси берёт как шаблон, объект для наблюдений.

– На рыночной площади есть несколько домов… там окна в пол, а у меня прекрасное зрение, сад не проблема. Горничные. Няни. Бабушки. Я стараюсь брать ото всех по чуть-чуть. Вас не устраивает? Мне прекратить?

– Нет, всё замечательно, продолжай. Очень натурально смотрится. Скажи, Рикси, если я сдам экзамен на запись кристаллов, ты же не будешь против поделиться некоторыми навыками с будущими созданиями?

– Сочту за честь принести пользу.

Благодарно киваю ей, рассматривая бледно-синее небо над городом. Надо собираться с мыслями и готовиться к открытию лавки, голем, конечно, не товар первой необходимости, но никогда не знаешь, в какой момент тебя решит посетить клиент и к кому из конкурентов он уйдёт, если не застанет тебя на месте. Да и мне особо заняться нечем, знакомствами в этом городе я так и не обросла, видимо, именно по этой причине я веду задушевные беседы с Рикси. Просто чтобы не сойти с ума. Ну, если Кёрн действительно настроен серьезно, то скучать мне больше не придётся.

В торговом зале на первом этаже прохладно, в углах стоят своеобразные витрины: заполненные специальным раствором аквариумы, в которых плавают заготовки для големов, я специально выбирала наиболее выразительных. Иногда покупали кого-то из них, готовых, тогда можно было отпустить воображение на волю, чтобы создать новый образец. Но, конечно, готовый голем схож с готовой одеждой у хорошего портного – удовольствие уже достаточно дорогое, но всё ещё не демонстрирующее твой высокий статус. Выбор уверенного середняка.

Их брали купцы, достаточно крупные, но ещё не поставщики королевского двора. Наёмничьи группы, как ни странно – их было немного, но возвращались за пополнением они стабильно. Многих из своих постоянников в этой группе узнавала уже по голосу – стоило недовольному окрику раздаться где-то на улице, уже точно знала, что сейчас ко мне завалится очередной двухметровый тип с неприветливым лицом. Хотя бывали и совершенно далёкие от стереотипов личности, и вот они пугали куда сильнее, чем мрачные шкафы.

Из неочевидных, хотя и вполне логичных, были владельцы увеселительных заведений, для которых големы были куда выгоднее сотрудников-людей, хотя бы потому, что их товарный вид был практически неубиваем. Впрочем, к тем, кто мог себе позволить голема, и обычные работники шли охотно, деньги там вертелись приятные, многие за такое были готовы закрыть глаза на определённые неудобства.

Впрочем, в моей работе было достаточно соблюдать одно важное правило, общее для всех категорий заказчиков – не лезь в чужие дела, и твои будут в полном порядке. Любопытство сгубило не только кошку, но и слишком длинноносого скульптора. С этим принципом я и живу последние годы.

Отпираю дверь, впуская свежий утренний воздух в помещение. Конечно, утро в столице, сплошь каменной, не сравнится с утром на просторе степей, но это малая плата за возможность жить и быть собой. Маг, который не пользуется своим даром рано или поздно чахнет, даже стареет стремительнее обычных смертных. Хотя ходили слухи, что у живущих за северными горами нечеловеческих рас маги даже в такой ситуации сохраняют молодость и в целом им отмерено больше лет, чем нам. Кажется, кто-то пытался зачать полукровку с представителями той стороны, но безрезультатно. Но я этой темой интересовалась только в рамках академической программы.

Успеваю немного заскучать, когда дверь распахивается. Вошедшее в неё тело – а иначе пьянчугу в таком состоянии и не назовёшь – заставляет напрячься, а ну как начнёт руки распускать или пытаться крушить ателье, и такое бывало. И вряд ли мне хватит сил справиться с таким шкафом как этот мужик. Боги, пожалуйста, пусть он окажется небуйным. Пусть он просто позадаёт бестолковые вопросы и уйдёт себе с миром по своим делам, отсыпаться под бубнёж жены.

Вот только боги явно в целом глухи к представителям моей семьи, в пору уверовать в кого-нибудь из магов прошлого, в ту же Леен ли Ранц, из чьей могилы и начинается жила лиенца. Думается мне, эта рыжая дама к моим мольбам будет более внимательна, чем Круг Творцов.

– Чё, уродцев лепишь? Из этих, богами себя возомнивших, что ли?

Глаза дёргаются, чтобы закатиться до белков, пальцы нащупывают под столешницей скальпель, который тут же прячется в рукаве. Надеюсь, что он мне не пригодится, но если он начнёт меня хватать, то я себя сдерживать не буду, мне моя сохранность важнее.

– Я – скульптор, маг-ремесленник, – терпеливо, как душевнобольному, начинаю объяснять мужику, всё ещё надеясь на лучший исход.

– Так и я о чём? – запах перегара бьет в лицо слишком резко, я успеваю только осознать чужие пальцы на своём плече, даже не испугаться.

Потому что продолжается это ощущение недолго, дверь распахивается, впуская полуседого мужчину непонятного возраста, в сопровождении группы плечистых ребят, часть из которых вносит два сундука с королевской печатью. Находящийся в алкогольном мареве нежеланный визитёр пытается отмахнуться от весьма вежливых попыток вразумить, из-за чего оказывается на улице, профилактически битый тяжелыми дубинками работы артефактора королевской стражи.

– Скульптор Верлеен? – скорее формально уточняет гость.

Символический поклон выходит ещё более кривым, чем получилось минувшей ночью. Поверенный принца хмыкает, взгляд у него пронизывающий, в нём так и читается: “Явные проблемы с манерами, ну и выбрал же Кёрн”, но всё-таки мужчина оставляет комментарий при себе.

– Его светлость, Третий принц империи Кёрн, владелец земель от северных гор до Лунного леса…

От избытка официальности у меня всё-таки дёргается лицо, да так, что это замечают все. Поверенный замолкает на полуслове:

– Хорошо, давайте по существу. Принц поручил мне проконтролировать процесс помещения разума в его заказ и произвести расчёт с Вами за его выполнение. Мы можем приступить прямо сейчас или вам нужна подготовка?

– Нет, всё хорошо, мы можем начать прямо сейчас.

Провожу его за собой в лабораторию, часть стражников остаётся во входном помещении, кажется, дверь они запирают, я чётко улавливаю скрежет засова. Что же, посмотрим, чем обернётся работа с заказчиком в плаще.

Разум для голема оказывается огромной сияющей сферой, кажется, использовать этого псевдо-тролля планируют на полную, но тут уж дело покупателя. Моё дело – обеспечить ему такую возможность. Аккуратно погружаю артефакт в черепную коробку, опускаюсь на жёсткую табуретку перед големом и принимаюсь сращивать его теперь уже точно не пустую голову. Стоит последним участкам сойтись, как существо распахивает глаза. Сейчас я уже никак не смогу на него повлиять, даже если ему отдадут приказ приложить меня по голове столом, с которого существо медленно встаёт. Поверенный принца отдаёт ему пару странных команд, внимательно вглядывается и довольно кивает:

– Прекрасное качество работы, скульптор Верлеен. Думаю, нам следует вернуться. Я передам Вам деньги. И хотелось бы получить образец Вашего авторского клейма.

Замираю на полушаге, рассматривая гостя. Вот так сразу? Всё-таки не шутил? С другой стороны, Таэр, ты рано радуешься, дополнение к клейму и дополнительное количество заказов от Двора не сильно повлияют на твою жизнь, пока ты не расширишь количество предлагаемых услуг. Но вот о переезде после этого стоит подумать. Район у тебя неплохой, но не самый престижный.

– И я хотел бы оформить заказ. Уже лично от себя. Вы ведь занимаетесь компаньонами?

– Да, для них не требуется лицензия на кристаллы, но мне нужно пообщаться с человеком, для которого голем предназначается…

– Через три дня у меня выходной, я зайду к Вам по этому вопросу. Пересчитывать будете?

Качаю головой. Пересчитывают только если подозревают в чем-то, не стоит оскорблять таким неожиданного благодетеля. Который, кажется, собирался вновь сюда заявиться.

– И, мой Вам совет, Верлеен, займитесь уже своим ателье, всё-таки новый статус… а то даже мы узнали о Вашем существовании просто потому, что пошли по спискам выпускников академии.

– Я поняла. Приложу все усилия.

– Очень на это надеюсь.

*

– Так, а это отнесёшь в сейф, – я передаю Рикси практически нетронутый гонорар.

Сумма оказалась больше оговоренной, а к крышке сундучка была прикреплена записка с ёмким “Считайте это небольшим поощрением”. Безусловно приятно, но… Меня пугает такой энтузиазм вокруг моей персоны со стороны такого человека. Пожалуй, если бы у меня был выбор, при котором можно было бы избежать последствий, я бы предпочла сторониться Августа Кёрна как огня. Но могла ли я ему отказать? Ну, в теории, конечно, да, но это было бы глупо. Во-первых, элементарно из-за шкурных интересов, ради таких “поощрений”, пожалуй, можно и тяжелый характер покровителя потерпеть, главное, чтобы без совсем уж перегибов обошлось. Во-вторых, я не знаю, как отреагировал бы принц на отказ, и не горю желанием проверять это на себе. Так что, Таэр, думай о хорошем и постарайся извлечь из этого максимум пользы.

После эффектного появления представителей дворца и последующего их выхода из ателье с псевдо-троллем, вокруг словно мёртвая зона образовалась, народ обходил моё крыльцо по широкой дуге, так что оптимальным вариантом сейчас было закрыться, потому что вряд ли кто-то ещё рискнёт посетить эти стены сегодня. А Кёрна вряд ли остановит запертая дверь, он в первый визит стучал так, что и мёртвого бы поднял. Пожалуй, так и поступлю, устрою себе выходной – и отправлю Рикси в ту кондитерскую, уж один-то раз можно себе позволить что-то из сложных воздушных пирожных с высокой шапочкой крема. Аж слюна во рту скопилась.

Голем понятливо кивает, получает на руки мелкие деньги для оплаты и вышла из дома через чёрный ход, оставляя меня одну. Пожалуй, после сегодняшнего следует озаботиться парочкой охранников, хотя бы уровня сторожевой собаки. Прислушавшись к тишине в доме на несколько секунд, ухожу в лабораторию, оттаскиваю кресло поближе к материалам и замираю перед ними. В голове начинают проноситься образы будущих существ, пока достаточно расплывчатые, я пытаюсь понять, что именно мне нужно, что я хочу видеть в своём доме.

Должно ли оно выглядеть мило и безобидно или сразу внушать страх и отвращение? Наверное, что-то приятное глазу, всё-таки мне с ними жить, да и покупателей такие зверушки не напугают. Люди бывают весьма впечатлительным. Может какую-нибудь собаку доработать? Нет, для этого нужен свежий труп, а мне жалко этих животных. Они же очаровательные, у меня рука не поднимется. Люблю животных больше, чем людей, намного больше. Значит скелет нужно собирать вручную. Вообще… после заказа осталось немного лиенца. Надо бы уточнить у Третьего принца, могу ли я пустить его в дело. Тогда охрана выйдет более надёжной.

Ладно, допустим, с общим направлением внешности мы определились, что-то с собачьим уклоном, но, возможно, дополнительными парами ушей и глаз. А ещё можно попробовать вырастить им ту железу, что есть у животных на севере, позволяющую им чувствовать магию. Одарённых в королевстве достаточно, нельзя недооценивать такую угрозу. Кажется, меня уводит не туда и я пытаюсь предусмотреть всё и сразу. Не худший вариант, но попытка создать идеал может дорого обойтись. Даже в работе – а ну как конфликт функций случится? Но можно сделать пару с разными функциями: одного с более тонким чутьём, другого – непосредственно охранника. Так будет лучше. Но железу точно выращу, сразу закладывая отпечаток своей магии, привязка на кровь была бы проще, но она не такая надёжная.

Обязательно шерстяными будут, чтобы и греть могли. Но шерсть не слишком длинную, только если на спине погуще. Может совсем больших, как пони?

Ненадолго замираю, представляя себе здоровенную пятиглазую собаку с крюком на конце хвоста. Впечатляющее существо. В аквариуме с недоделками мимо меня проплывает длинномордая голубая змея. Надо, кстати, доработать. Предложить, что ли, Кёрну? Вдруг надумает куда пристроить, принц личность склонная к авантюрам – и скорее всего с богатым воображением. Этот найдёт подходящее применение даже ржавому гвоздю. Ладно, не будем слишком активно думать о заказчике, а то тот почувствует и явится как снег посреди лета. Впрочем, понять, что Август точно почувствовал, что его имя поминают всуе, я смогла уже через четверть часа, когда только принялась за лепку будущей заготовки под череп – успела определиться с размерами, теперь мне предстояло слепить каждую кость в скелете своих сторожей, а потом влить в глину кучу магии, превращая её в кости, если всё пойдёт удачно – то и лиенцем их укрепляя.

Стук в дверь я услышала не сразу, но после от ударов в заднюю дверь чуть ли не задрожали окна. И вот теперь я с заляпанными руками несусь открывать – это точно не Рикси, у той есть ключи. Август Кёрн собственной благородной персоной, за спиной у которого парит невысоко над землёй похожий на гроб сундук. Кажется, я немного бледнею, что мужчина трактует совершенно верно и спешит успокоить:

– Скульптор Верлеен, не зеленейте так, это не то, о чём Вы успели подумать. В дом-то пустите?

– А у меня есть варианты? – я кожей ощущаю направленное с разных сторон внимание, вряд ли такая особа ходит без сопровождения, просто наблюдают за ним издалека.

– Ну, Вы могли бы попробовать, знаете, это принесло бы в мою жизнь некоторую новизну.

– Хорошо, после готовности обязательно спущу на Вас собак, – он ещё и смеётся надо мной!

– Зачем лепить собаку? Не проще завести? – мужчина оттесняет меня, уверенно шагая в дом.

Кому-то такие наглецы по нраву, кто-то бы явно нашёл принца привлекательным вопреки всем отметинам на его лице. Я до сих пор не слишком разбиралась в местных представлениях о красоте – пусть родители и были уроженцами королевства, потомками магов-переселенцев из этих земель, но я-то росла среди всадников, во многом под влиянием их представлений о мире. Хотя в последние года четыре всё-таки научилась различать лица, раньше приходилось ориентироваться исключительно на голоса.

Бросаю короткий взгляд на плывущий за Августом “гроб” и провожу его в лабораторию, где на столе лежит набросок собачьей черепушки с дополнительными глазницами. Принц оценивающе рассматривает материал, видимо прикидывая размеры будущей твари и уважительно присвистывает:

– Пожалуй, таких собак на меня ещё не натравливали. Впечатляющее будет животное.

– Кстати о нём, хотела уточнить, как вы планируете распорядиться остатками лиенца от заказа.

– Оставьте себе, у Вас он явно пойдёт в дело, – мужчина падает на стул, так, чтобы видеть и меня, и рабочий стол, и свой груз. – Итак, вы готовы принять печать неразглашения?

– Будем резать или выжигать? – при всех его недостатках как личности, отказываться от такой щедрости я не собираюсь. Не в этой жизни.

– Милая девушка, откуда у Вас эти дикарские замашки? На крови, – он принимается закатывать рукав, кивая мне на левую руку.

Что ж, в сравнении с предложенными мной вариантами этот – более щадящий, и следов от него не остается, магия клятвы залечивает порез на руке, зато действует это в обе стороны, и за нарушение договора огребём по буйным головушкам мы оба.

Август возвышается надо мной и когда я стою, а уж стоит мне опуститься на колени, как и положено при принесении такой клятвы, то Кёрн и вовсе начинает казаться высоченным.

– …и да вскипит кровь у нарушившего данную клятву.

Набор стандартный: верно служить, хранить тайну, помогать – для обоих, оберегать, быть опорой – с его стороны. Магия Третьего принца на миг становится удивительно ощутимой, что странно для представителя этой семьи – не сказать, что Кёрны когда-либо числились среди даже сильных, не говоря уже о могущественных. Но то ли Августу перепало от щедрот судьбы и богов, то ли слухи не совсем верны, но облако его магии на миг упало на мои плечи каменной глыбой.

– Встаньте, Таэр. А лучше присядьте, Вы всё ещё бледновато выглядите.

– Цвет лица у меня такой, всадники считали, что я больная.

– Помните, что я у Вас спрашивал минувшей ночью?

– Про использование пленников? – тут же сопоставила я вопросы и маячащий перед глазами сундук. – Вы говорили, что не планируете использовать никого для…

– Не паникуйте. Просить Вас об этом я и не собирался. Мне подарили голема-телохранителя. Сделанного из одного из всадников. Вот только…

– Он на Вас напал?

Если да, то странно, что его не уничтожили на месте, вряд ли во дворце стали бы рисковать безопасностью члена королевской семьи, даже если бы тот проявил любопытство и не стал уничтожать опасный подарок. Значит, дело в чём-то другом.

– Нет. Не совсем. Ослушался прямого подкреплённого магией приказа. Кристалл разума удалили, погрузили в сон. Хотели уничтожить, но… мне бы хотелось, чтобы Вы взглянули. Кажется, пленник из знатных. Если вернуть ему разум – можно было бы торговаться со всадниками. Хоть так пользу бы принёс.

Киваю, по взмаху мужской ладони сундук распахивается, открывая мне вид на высокую фигуру. Правильное лицо, без уродств, по меркам всадников – излишне красивое, слишком изящное. Характерные для знатных татуировки на шее и груди. Слишком знакомые – тут нет случайного рисунка. Пусть его и обрили налысо – как поступали в королевстве с преступниками и рабами, а пленники и становились ими по сути – узнать его всё равно не составило проблем.

– Как же тебя звали? – я провожу пальцами по рисункам, нащупывая оставшиеся после моей испуганной работы шрамы. – Мейельдо, Мейхельдо?

– Старый знакомый? – Август подбирается едва заметно, настораживаясь.

– Это его мне пришлось исцелять. Проще его добить – назад всадники его не примут.

– Не расскажите мне причину? Кажется, у меня наконец-то есть собеседник, соображающий в обычаях этих кочевников, как-то раньше от них никто не уходил.

– Ну, – я скидываю туфли, забираясь с ногами в кресло, прислушиваясь к возне вернувшейся Рикси, – он попал в плен, ещё его обрили, а это позор. Ну и он побывал под контролем, под магическим контролем – а у всадников очень сложные отношения с магией. Да и соплеменники к нему относились предвзято. “Мужчина должен быть вытесан из камня, в не сплетён из весенней травы”.

–Д аже так? В любом случае – можете хоть на запчасти его пустить. Я надеялся, что от него будет больше толка, на самом деле. Скажите, Таэр… язык их вы тоже знаете?

– В степях даже трава знает голос всадников. Нельзя жить в той местности, не владея им. А добить… добить успеется. Мне так дорого далось его исцеление в своё время, что я не могу сделать это так просто. Тем более, это он отвлёк тогда стражника, забывшего после этого меня запереть. Попробую что-то сделать. Не знаю… никогда даже не представляла себе такую ситуацию. Будете? – я кивнула на поднос с чаем и пирожными, который бесшумно поставила между нами Рикси.

Кёрн отказываться не стал, задумчиво скользя взглядом то по лаборатории, то по мне, то Мейхельдо. Всадник даже под заклинаниями, казалось, был готов вскочить в любой момент. Чувствую, придется перед первым пробуждением его связывать, иначе он точно меня прибьёт. Не знаю, зачем я в это ввязываюсь, как будто мне возни с живностью не хватает.

Август, решив меня отвлечь, перевёл разговор на мою работу, принялся расспрашивать о существах в аквариумах, а по поводу огромной змеи обещал подумать, уточняя возможные изменения. Из предложенных на первый взгляд вариантов мне понравилась мысль про разведчика, в теории, я могла бы подобрать конструкцию, набор лап и крыльев, который позволил бы существу быть полезным и в воде, и в небе, и на суше. Хотя к последнему, конечно, не слишком располагает окраска.

– Могу я спросить?

– Конечно, спросить можно всегда, просто я оставляю за собой право не отвечать на заданный вопрос, – он мягко улыбается.

– Зачем вам тролль? Я думала… просто не уверена, что его скромные размеры подходят для охраны замка, да и надо поискать идиота, который решится штурмовать столицу…

– Понимаете, Таэр. Он должен охранять не за стенами замка, – мужчина молчит, в медовых глазах плещется ожидание.

Понятливо киваю. Значит, не всё так ладно в жизни королевской семьи – а кто-то кажется и рад поговорить об этом, всё равно я связана клятвой и эти знания уйдут со мной в могилу. И если буду не слишком осторожной и очень любопытной – то случится это совсем скоро.

– Мне нравится, что Вы меня не боитесь, скульптор Верлеен.

– Я боюсь. Просто хорошо это прячу.

– Нет, Таэр. Вы боитесь Третьего принца и окружающих его проблем, пока Вы не вспоминаете о моём статусе – Вы совершенно не боитесь Августа Кёрна. Думаю, я сделал лучший выбор, когда пришёл именно к Вам.

– Почему Вы говорите об этом так прямо? Не поверю в приступ откровенности и желание выговориться.

– И зря, – он встаёт, но жестом разрешает мне остаться на месте. – Даже принцам крови нужно место, чтобы побыть просто людьми. А ещё клятва не даст Вам ничего рассказать посторонним. Вы идеальный вариант – без внешних связей, безопасны, и достаточно умны. Да и смотреть на Вас приятно.

– Спать я с Вами не буду, – вырывается из моего рта раньше, чем мозг успевает остановить длинный язык.

Я жду бурю, но Кёрн хохочет совершенно искренне, запрокидывая голову, вызывая у меня некоторые сомнения в душевном здоровье. Наконец, смех прекращается, принц с потрясающей непосредственностью покровительственно чмокает меня в макушку, словно глава семейства – особенно шебутного правнука, и летящей походкой направляется к выходу. Нагоняю я Третьего принца уже у самой двери.

– Поверьте, кто-нибудь всё равно пустит такой слух. Просто постарайтесь извлечь из него выгоду. Доброго вечера, скульптор Верлеен. Вам предстоит очень насыщенная ночка. Развлекайтесь.

Этот ураган уносится за пределы дома, насвистывая смутно знакомый мотив, в котором я не сразу опознаю похабнейшую кабацкую песенку про королеву пиратов и весь покорённый ею флот короля. Жуткий человек. Потрясающий настолько, что скоро меня от него начнёт трясти. Но по поводу ночки он прав. Он опять прав! Выдыхаю, с полминуты смотрю на небо и иду в лабораторию, разбираться с неожиданным подарочком из прошлого.

*

Рикси помогла мне перенести бессознательного всадника на свободный стол. Тот не подавал никаких признаков жизни, кроме, пожалуй, редкого дыхания, я даже на миг задумалась, а стоит ли его фиксировать. С другой стороны, оставленный мне ящик хорошо фонил целой сетью скульпторских и целительских заклинаний, в таком можно было перевозить как тяжело раненных, так и особо буйных, поэтому далеко не факт, что Мейхельдо не попытается сбежать или прибить меня, когда очнётся. Лучше привязать.

На виске у него виднелась рана от вживления кристалла, и именно ею решено было заняться в первую очередь. Собаки были отложены до лучших времён, а срочных заказов у меня пока что не наблюдалось. Будь эта дырка в голове у мужчины просто ранением, я бы смогла её залатать без особых проблем, всё-таки базовой медицине в академии тоже учили, никогда не знаешь, как пройдёт пробуждение нового существа, всегда есть риск, что тебя зацепят. А тут – вживлённое гнездо для искусственного разума. Так что сначала вытаскиваем его, потом работаем со всем остальным.

– Рикси, принеси мне стул поудобнее и зачарованную лампу переставь. Да, шкатулку с инструментами не забудь.

Никогда не думала, что нам придётся столкнуться ещё раз, а тут погляди, лежит передо мной, напоминание о покинутом прошлом. А я готовлюсь снова спасать его жизнь, только в этот раз по своей воле, а не из-за занесённого надо мной меча. Как же интересно порой поворачивается жизнь…

Рикси расставляет всё необходимое на положенные места, пока я разминаю руки, стягивая приличную белую рубашку, чтобы не заляпать в случае чего, хотя, кажется, пятна от глины на ткани уже остались. Но специальная глина хотя бы отстирывается, а вот кровь – далеко не всегда. Я устраиваюсь напротив головы Мейхельдо, направляя свет на поле работы. М-да. Руки бы оторвать – надо будет узнать через принца, кому, думаю, ему тоже будет интересно, чья криворукость его под угрозу поставила. Всадник обрит практически под ноль, что только мне на руку, волосы не будут лезть под пальцы. Гнездо тускло блестит, не слишком глубоко, но вытаскивать его нужно аккуратно. Пальцы слабо покалывает от обезболивающего заклинания, которое я буквально размазываю вокруг отверстия. Пока оно набирает силу, устраиваю руки поверх головы, отслеживая идущие от крепления щупальца – вытаскивать их нужно осторожно, но сперва я должна отсоединить их от гнезда. Прикрываю глаза, нащупывая через погруженный в рану щуп точки, аккуратно подцепляя крепления. Щелчок. Один, другой. Осторожно, проверяя каждый миллиметр устройства. Не хватало ещё навредить, пропустив какую-то из нитей.

Мейхельдо вздыхает чуть громче, я замираю, вслушиваясь, но в себя он не приходит. Отлично, у меня есть время, тем более, что гнездо наконец-то поддалось и теперь нужно лишь осторожно его извлечь. Вместо традиционных шести щупалец неизвестный скульптор использовал целых двенадцать, видимо всадник оказался крепким орешком. И ведь даже такой накрученный механизм не смог сломать его до конца. Уж при всей моей совершенно оправданной нелюбви к этой братии я не могу не признать, что восхищена настолько крепкой волей. Отключенное от остальной конструкции гнездо поддаётся, со стуком падая в миску. Изучу на досуге, пусть Рикси пока зальёт нейтральным составом, чтобы ничего не пропало.

– Уми, – раздаётся у меня под ухом, – уми арвах…

Меня радует, что голосовые связки не повреждены, но напрягают его слова, насколько я знаю, его мать умерла задолго до нашей первой встречи, а когда человек просит покойника подождать… Следует насторожиться. Как бы он прямо тут не отошёл к предкам. Впрочем, на тот свет он от меня не сбежит. Не должен.

– Извини, но придётся тебе задержаться среди живых, – провожу ладонью по покрытому испариной лицу, заставляя провалиться обратно в бессознательное.

Работать с живыми сложнее. В принципе сложно обратить создание голема вспять, а уж если он создан на основе нормального живого существа – уровень задачи повышается едва ли не в разы. С людьми так вообще. И дело даже не в технической сложности вопроса, скорее, нужно слишком многое держать под контролем, в идеале такое следует проводить группой. Только остановиться сейчас уже не получится, с момента извлечения гнезда счёт пошёл на часы. Если я это осилю… Надо будет обрадовать профессора, он освидетельствует результат и при повышении квалификации в будущем мне это зачтётся.

Первая нить поддаётся за пару движений, она совсем короткая и будто бы свежая. Видимо, ему пытались навязать контроль сначала одной партией, а потом добавили второй слой. Если вам кажется, что для такого нужно вскрывать голову – вы сильно ошибаетесь. По сути дела все такие нити – даже не физический материал, это просто очень плотная, сконцентрированная магия определённой частоты, настолько густая, что фактически стала частью вещного мира. И создать её не слишком сложно – разложить, нейтрализовать гораздо труднее.

На третьей появляется лёгкая слабость. Машу Рикси рукой: мне нужен перерыв и перекус. И что-то тонизирующее, желательно с запасом – закончу я далеко заполночь даже такими темпами. Еду я заглатываю, давая себе пару минут отдыха, дожидаюсь возвращения ясности в голове – и возвращаюсь к работе.

Четыре. Пять. Шесть.

На десятой в глазах на миг темнеет, а я уже в голос крою самыми страшными ругательствами того, кто это наворотил. Мейхельдо пару раз порывался проснуться, и с каждой новой попыткой нужно прикладывать всё больше усилий на его усыпление. Этот бы пыл да в другое русло. Голем смотрит на меня слишком тяжелым, слишком человеческим взглядом и приносит из аптечки самый мощный эликсир из имеющихся. Редкая гадость, но на нём мне хватает сил, чтобы завершить работу.

Голова просто падает на стол, в плечо всадника можно упереться как в удобную подушку, да и пробуждение так я сразу уловлю. Рикси заставляет меня сесть ровно, в губы утыкается горлышко ещё одной аптечной бутылки. Завтра, скорее всего, я буду еле ползать, два дня нагрузки не могут пройти даром. Ищу взглядом дополнительную порцию тонизирующего, но отказываюсь от этой затеи – легко переборщить, и тогда откачивать от передозировки будут уже меня. Я рассчитывала свою норму ещё на первом курсе.

Идти куда-то нет ни сил, ни смысла, так что я утыкаюсь пустым взглядом в стену – и проваливаюсь в подобие транса, потому что уснуть напичканный эликсиром организм сейчас не сможет. А ещё в ближайшие пару часов лучше лишний раз не двигаться, чтобы не расстаться с содержимым желудка – ещё один побочный эффект, плата за восстановление магического резерва за короткий срок.

В какой-то момент мне становится легче. Отлично, этот вечер я пережила. Осталось выяснить, какие последствия это возымело для Мейхельдо.

Работа – мать моя

– Вы опять не поели? – голем смотрит то на едва тронутый завтрак, то на перемазанную как мелкий бес меня.

– Подожди, не до него, не сбивай с мысли. Я почти поняла, как лучше скрепить их, – я нарезаю круги вокруг стола, на котором “лежит” заготовка будущего пса.

На самом деле, только сейчас, оглядывая создание целиком, я поняла, что лепить его нужно было на полу, слишком уж массивным оно выходило. Ой чую буду я об эти длинные лапы спотыкаться на постоянной основе. Хотя… Нет, не буду укорачивать, а то получится какой-то медлительный уродец. Найду им место, вон, один в коридоре у спальни будет спать, второй непосредственно в ателье. Ещё раз обхожу конструкцию, проверяя все сочления, суставы, крепление зубов, отдельные хрящи. Всё-таки цепляю кружку с травяным отваром и ложку каши, задумчиво глядя на сомнительный участок. Немного поправляю, вот теперь точно нормально будет работать.

– Я надеюсь, вы не собираетесь преобразовывать это на голой силе? – Рикси так и не ушла из лаборатории, вот, продолжает следить за мной как нянька.

– Я похожа на самоубийцу? Нет, конечно, приборы поставлю, просто потом подшлифую за ними. Мало ли, вдруг мне ещё нашего нового друга лечить придётся… Ну, или добивать. В этом доме что-то сладкое осталось?

– Я посмотрю. Кажется, были ягоды в сиропе.

– Поищи, поищи… А я пока запущу процесс. Хотя, нет, сначала ширма, а то вдруг этот чувствительный юноша очнётся, – ну не знаю я, как всадник отреагирует на пробуждение рядом с такой махиной.

В целом как он себя поведёт. Мейхельдо был выше многих кочевников, заметно выше того же Августа, не говоря уже обо мне, но не слишком широк в плечах на первый взгляд. Хотя сейчас, находясь рядом с ним, я понимала, что в случае чего – Рикси его не удержит. Может и не “из камня высеченный”, но и с весенней травой сравнить у меня бы не получилось. Скорее… отвлекаюсь от установки ширмы и ощупываю мышцы. Скорее похож на очень хорошую работу скульптора, может, изменяли после взятия в плен. Голова неплохо заживает, но говорить даже о попытке пробуждения пока рано, сейчас даже дыхание и поступление хоть каких-то питательных веществ обеспечивают опутывающие тело трубки, которые обычно используют целители для тяжелых больных.

Прикасаюсь к виску, кожа немного горячее, чем положено, приходится отвлечься на обработку. Шрам наверняка останется. В скрюченном состоянии перед столом меня и застает Рикси. Голем изображает негромкое покашливание, привлекая к себе внимание.

– Я нашла вишню.

– Да, сейчас. Как он себя вёл ночью?

– Также, как и прошлой ночью – никаких шевелений, иногда вздыхал чуть громче.

– Значит, в рамках нормы. У него достаточно крепкий организм, уж не знаю, сам по себе он такой живучий, или это чья-то работа, но факт. Ладно, продолжай за ним приглядывать, я поставлю аппаратуру и пойду приведу себя в порядок.

Второй части плана оказалось не суждено исполниться, я даже до ванной не дошла, в дверь лавки постучали. Пришлось открывать так, встречать поверенного Августа в заляпанной глиной одежде. Мужчина и невысокая болезного вида девушка рядом с ним только на долю секунды скользнули по пятнам взглядом, но ничего не сказали. Я же нервно бегала взглядом по полупустому сейчас помещению, пока наконец не выцепила из угла невысокий пуфик.

– Скульптор Верлеен…

– Можно просто Таэр, не люблю всей этой… официальности. В прошлый раз Вы не представились, как к Вам обращаться.

Девушка с явным облегчением опустилась на предложенное место, нисколько не смущаясь моим вниманием – а посмотреть было на что. Я про такое только слышала, хотя, вру, видела пару раз, но в степях такие дети не выживали. Кто-то травил мать этой девушки, пока та носила дочь в утробе.

– Тогда и Вы можете называть меня по имени, лэр Вацлав будет достаточно, раз нам предстоит довольно много работать вместе. А это моя дочь, Верэя.

Девушка попыталась привстать, но тут уж я совсем не утерпела, мотая головой и опускаясь на пол, чтобы глаза оказались на одном уровне. Та удивлённо хлопнула блестящими ресницами, на миг пугая практически белыми глазами. Сложно даже представить, какого плана компаньон ей подойдёт, слишком уж много вариантов может быть.

– Не напрягайтесь лишний раз. Лэр Вацлав, что же Вы сразу не сказали, что тут такой случай, я бы сама приехала.

– Не смог отказать дочери в желании выбраться за стены имения.

Вот это нежелание сидеть взаперти я прекрасно понимала. Для меня, привыкшей, что за пределами дома только бесконечное море травы, первые месяцы в академии были пыткой, это сейчас я научилась ценить безопасность каменных стен, но поначалу они меня угнетали.

Выживание Верэи было настоящим чудом, а то, что девушка дожила до такого возраста – чудом вдвойне, нет, втройне. Думаю, ей бы подошел кто-то способный как долго и терпеливо лежать на одном месте, так и, при необходимости, перенести её из одной части имения в другу. Может быть, защитить, продержаться до прихода подмоги. Кто-то вроде… Кажется, мне придётся делать как минимум трёх собак.

– Знаете, а я кажется знаю, что Вам нужно, Верэя. Я, правда, задумывала их для себя, но и Вашем случае такое существо подойдёт. Может, в чуть меньших размерах… Я покажу. Только приведу себя в порядок, – встаю с пола, поворачиваясь к притаившейся в углу Рикси. – Позаботься о посетителях. Я скоро вернусь.

– Конечно. Мы понимаем, что застали Вас посреди рабочего процесса.

Мчусь в свои комнаты, сразу за дверью начиная скидывать одежду, потом отстираем, сейчас главное привести себя хоть в относительно приличный вид, а не изображать из себя безумного учёного, так что ополоснуться можно и холодной водой. Спасибо ещё, что волосы чистые, а то глину и кровь из них я уже как-то вымывала. Руки от холода немного дрожат, но времени греть воду нет. Не заболею, свалить скульптора может только сон на снегу. Ну, или магическое истощение, но до такого никто старается себя не доводить. И я не исключение.

Распахиваю шкаф, хватая первые попавшиеся чистые вещи, благо, что умница Рикси сортирует их в сочетающиеся кучки, облегчая мне выбор. Что бы я без неё делала – одним богам известно. Да и то не точно. Как, почему я с переездом в Кёрн стала такой… таким непригодным к быту человеком – тоже только им и ведомо. Видимо, у меня всегда была к этому склонность, просто раньше у неё не было шанса себя проявить. Что же, к хорошему быстро привыкаешь, а к чужой заботе о себе – тем более. Даже если эта забота продиктована искусственно созданной личностью со специально заложенными взглядами на мир. В конце концов, ради этого таких големов и заводят.

Укладываюсь я в рекордные десять минут даже с учётом забега в лабораторию за рисунками пятиглазых псов. Мейхельдо мирно лежит за ширмочкой, не подавая признаков ненужной активности и радует этим мою душу. Когда всё-таки показываюсь гостям, Рикси подливает чай только в первый раз. Голем даже где-то нашла ещё пару стульев – на удивление даже с тем же цветом обивки, что и у пуфика – и небольшой столик.

– Прошу прощения за ожидание. Я планировала их больше как охранников, но при уменьшении габаритов и внесении изменений в инстинкты из них могут получиться неплохие компаньоны. Расцветка очень примерная, здесь можно дать волю фантазии.

– Это собаки? – Вацлав внимательно рассматривает подписи на рисунках. – Только… размером с лошадь?

– С пони, если быть точнее. Хотелось чего-то универсального. Магия магией, а иногда нужно просто цапнуть особо наглого и непрошенного визитёра.

– Как ездовое животное они тоже подойдут? – что-то в безжизненном взгляде Верэи изменилось, не укрывшись от её отца.

– В целом – должны. У меня в планах было укрепление костяка лиенцем…

– Сколько Вам нужно на, допустим, троих? – тут же отреагировал мужчина. – Без изменения размеров. Может, одного сделать чуть меньше, скажем, просто с крупную собаку.

– Четырёх стандартных кубов должно хватить. Думаю, что через неделю смогу представить Вам первого пса. Может, через десять дней – нужны кое-какие дополнительные расчёты, с поправкой на отсутствие магической одарённости у хозяйки и специфический фон из-за “пыли”. Вас устроят сроки?

– Более чем. Мы Вас не торопим, Таэр, прекрасно понимаем, что такая работа требует времени и сил. Тем более, насколько мне известно, принц Август подкинул Вам задачку.

Видимо, страдание из-за “задачки” от Августа слишком отчётливо отражается на моём лице, вызывая понимающие улыбки у моих гостей. Да, сейчас Мейхельдо спит и не жужжит, однако вскоре мне придётся попробовать его разбудить, и хорошо, если он даст мне время всё объяснить, а не сразу начнёт выражать своё неудовольствие ситуацией.

Вацлав уже хотел было попрощаться, но меня посетило желание хоть немного разнообразить впечатлениями жизнь Верэи, наверняка весьма однообразную, так что я пригласила лэра и его дочь в лабораторию, где уже активно шла трансформацией собачьего скелета. Заодно дала возможность сразу оценить стати заказа. Крошечная серебряная девушка едва доходила существу до холки, однако ни габариты, ни пять глазниц на пока ещё глиняном черепе её не смущали. Кажется, кто-то уже заочно любил это существо. Мужчина поймал мой взгляд и благодарно кивнул.

Лиенц доставили тем же вечером. Пять увеличенных кубов, в шкатулку с которыми была вложена написанная узким почерком записка с пожеланиями по меху и расцветке. Даже примерный рисунок пятен накидан весьма уверенной рукой. Приятно иметь дело с заказчиком, знающим, что именно он хочет.

*

– Где я? – голос из-за ширмы заставляет вздрогнуть, отвлечься от собаки, благо, что скелет я уже зашлифовала.

– О, ты выучил кёрнский? Мне казалось, всадники презирают другие языки, – захожу к нему.

Что и сказать, Мейхельдо меня радовал быстрым восстановлением, чтобы големы из плоти так срастались, так что пробуждение не удивило. Удивило скорее спокойствие, с которым он воспринял своё положение. Лёжа на столе практически голым, прикрытым одной простынёй, прикованным по рукам и ногам, всё равно умудрялся сохранять хладнокровие. Не думаю, что я после нахождения под контролем так ровно на всё реагировала бы. Смирился? Сильно сомневаюсь, хотя и не исключаю. Мне слишком мало известно о его судьбе до попадания в мою лабораторию. Но у меня будет шанс узнать, может даже прямо сейчас, пока основа для голема остывает и стабилизируется.

Усаживаюсь на край стола, сверху вниз рассматривая Мейхельдо. Тот уже не сверкает лысым черепом, совсем короткие, похожие больше на щетину волосы успели немного отрасти. Мужчина не выражает недовольства, когда мои пальцы пробегаются по его голове, сканируя магией процессы заживления, он молчит и пока я рассматриваю почти затянувшуюся рану на виске. Шею снова будто наяву холодит меч, только сейчас риска расстаться с жизнью у меня нет. Но руки всё равно подрагивают от напряжения, от слишком опасного соседства – и легче становится только когда за ширму проскальзывает Рикси, ставшая в последнее время значительно сильнее и крепче. Пока в приоритете у меня заказ, а не големы для себя, я использовала немного оставшегося после Августа лиенца на укрепление своей – как бы правильнее её назвать – домоправительницы. Так что бояться можно было чуть меньше.

– Я тебя помню, – вместо ответа произнёс он. – Мне кажется, я видел твоё лицо. Только не знаю, где.

– Десять лет назад, – попытки удержать безразличное лицо провалились, оставалось только надеяться, что всаднику это не слишком заметно.

– Точно, та самая макхая с окраины степи.

– Я скульптор. И впредь попрошу использовать именно это слово.

Мейхельдо попытался привстать, но оковы ему в этом мешали. Я же как самая наивная и уверенная в собственной безопасности идиотка продолжаю сидеть на своём месте, испытывая крайне противоречивые чувства. С одной стороны, именно из-за его травмы я лишилась семьи, а сама была вынуждена спасаться бегством, благо, что на границе Кёрна в то время была группа из столицы, в которой оказался маг. Иначе всё сложилось бы совсем печально, могли и прямо на месте прикончить. И это злость на всех всадников разом сейчас вызывала глухое раздражение и на конкретного, лежащего передо мной. С другой стороны, не он же меня на стоянку тащил. Наоборот, из-за него у меня и сбежать вышло. Но… эти мысли, обе, бегают в голове по замкнутому кругу, изображают безумных белок в колесе, не дают определиться со своим отношением к происходящему.

– Почему ты не убила меня?

– Слишком много моих сил в тебя вложено, чтобы так просто пустить тебя в расход. Торговаться за твою жизнь у принца вряд ли выйдет, я так понимаю, обратно тебя уже не примут? Я же не совсем забыла степные нравы за эти годы?

– Скорее, сами ещё и добьют, как позор семьи, – он возился, разгоняя кровь по телу. – Так что решай скорее.

– Удивительное равнодушие к собственной судьбе. А если я опять вживлю тебе кристалл?

Мейхельдо смотрел на меня как на безнадёжную дуру, которая только грозится, но и сама прекрасно осознаёт, в глубине своей души, что ничего не сделает. И даже отрицать это не получается – я и сама понимаю, что у меня рука не поднимется провернуть такое с живым человеком. Это просто за пределами моих моральных рамок, даже с большими усилиями и сделкой с совестью это не пройдёт.

– Это не равнодушие. Успела забыть, что жизнь спасённого принадлежит спасшему? За первое исцеление я с тобой рассчитался твоим побегом. За второе возвращение к жизни мне нечего тебе предложить, так что решай сама, макхая.

Обычно всадники это “макхая”, ведьма, выплёвывали, но в его голосе не слышалось ни презрения, ни злости, ничего. Просто наиболее привычное ему слово для таких как я. Мейхельдо был готов встретить смерть, потому что ему нечем было заплатить за свою жизнь, а отбить её у меня он не мог – я ему не угрожала. Была в мировосприятии всадников тонкость. Если кто-то пытается силой забрать твою жизнь – ты не просто можешь, ты должен за неё бороться, но если тебя спасли и ты ничего не можешь дать взамен – ты не имеешь никакого морального права сопротивляться. Предки не поймут, ты не воссоединишься с ними по ту сторону, в бесконечной орде. Твой дух не найдёт покоя и станет ничем. Отвратительное, позорное посмертие.

Не зная, что сказать, я сейчас могу только отойти за ширму, приняться за работу. Рикси внимательно смотрит на меня, ожидая дальнейших указаний, а я смотрю на неё в поисках совета, ответа на этот вопрос. Скелет собаки сверкает полированным металлом, пальцы бездумно пробегаются по каждому изгибу, каждой косточке, проверяя работу. Отлично, всё готово.

Скрепляю фрагменты на сырую магию как на глину, чтобы после можно было без проблем убрать подпорки, и отхожу к аквариуму, в котором плавает невнятная слизистая масса, до омерзения похожая на чьи-то потроха – и эта мысль не слишком далека от правды. Она станет внутренностями и мышцами голема, нужно только правильно вытянуть, сплести и закрепить, напитывая своей силой в процессе. Работа скульптора – это в первую очередь работа руками, и только потом – магия. И первого, пожалуй, больше чем второго. То же плетение мышц – это долгая, нудная, очень однообразная работа, истощающая и мозг, и резервы организма, потому что сила выходит из тебя по капле, еле-еле, ты в процессе этого даже не замечаешь, только потом, когда настанет вечер и тебя поведёт от усталости, ты поймёшь, что измотал себя.

– Рикси, покорми его и подбери что-то из одежды, – не глядя отдаю указания голему.

– Вы уверены в его безопасности?

– Будет проявлять агрессию – можешь принимать решения о методах сама.

Я прекрасно знаю, какая программа стоит у помощницы. Прописанный для неё разум запрещает ей убивать, но вот скрутить опасного для хозяина человека позволено. Кажется, даже если она его покалечит – это в рамках допустимого. Надеюсь, что Мейхельдо и сам прекрасно понимает, что не в его интересах демонстрировать своё неприятие магии и ей порождений. По крайней мере, из-за ширмы не раздаётся сомнительных звуков и комментариев под нос, так что позволяю себе вернуться к работе, продолжить вытягивать склизкое “тесто” в длинные волокна, развешивая их по лаборатории как безумный паук.

Всадник появился в основном помещении, сопровождаемый Рикси словно тенью, его взгляд жёг спину. Отражённый в стекле аквариума Мейхельдо наклонил голову словно большая птица, рассматривая мою работу. От такого пристального внимания руки дрогнули.

– Тебе занятие найти? – разворачиваюсь к мужчине, с вызовом глядя в глаза.

– Найди, – он пожимает плечами. – И тебе польза, и мне здесь с тоски не выть. Мне казалось, маги брезгуют нормальной работой.

– Не знаю, каких магов ты видел, но труд скульптора всегда был в первую очередь физическим, – сдуваю выбившуюся из причёски прядь. – Рикси, выдели ему таз с мышцами и покажи, как это делается. Всё, не мешайте мне.

Противная прядка снова лезет в глаза, но мокрыми руками её трогать не хочется. Холодные пальцы голема убирают волосы раньше, чем в мою голову проникает мысль их отрезать. Сбоку влажно чавкает содержимое таза, раздаются негромкие комментарии голема. Пусть развлекается, лишь бы не чудил. Вот смешно будет, если хотя бы часть из его потуг можно будет пустить в работу.

Через полчаса с хрустом прогибаюсь в спине, разминая затёкшие плечи, заодно кидаю взгляд на плоды работы Мейхельдо. Знаете, комментарием о его бесполезности, пожалуй, могу и подавиться. Даже бесплатно, чего уж там. Вполне себе пригодный для работы материал, может, не идеальный, но его явно можно использовать в более простых заказах, только слегка доработав.

– Неплохо. Для первого раза вообще отлично. В подмастерья сгодишься, – я протянула руку к висящим на рамке для сушки нитям.

По структуре – весьма приличные, может, неравномерно тугие, потому что рука не набита на такую деятельность. И совершенно не фонящие магией кроме остатков моей – но это тем более нормально, среди всадников одарённых не бывает, а если и рождаются – то такие семьи вырезаются под корень, чтобы не разносили заразу дальше.

– Только нужно научиться держать натяжение. В мелких големах и это можно использовать, если разделать на отдельные участки, там как раз может пригодиться, но для более серьёзной работы – не сгодится. Натренируешься, я думаю.

Мейхельдо кивает, глядя на меня с нечитаемым лицом. Словно я с големом разговариваю. Хотя у его племени в целом такая проблема, пока они в кровавое бешенство не впадут, ты и не узнаешь, что их что-то раздражало. Главное, чтобы у этого вспышки не случилось. Но это всё потом, сейчас у меня есть задача поважнее, чем чужие эмоции. Первая партия уже практически высохла, пора приступать к более крупным мышцам.

Визит

– Не лезь под руку!

– Дурная женщина! Надорвёшься!

Подобие идиллии в моём доме длилось недолго. Мейхельдо только в первые три дня послушно сидел занимался монотонной работой и спал по ночам сном убиенного. На четвертый, как раз когда пришла пора крепить на скелет голема заготовленные мышцы и органы, он принялся “помогать”. По крайней мере, он считал это помощью, для меня же подобное было бессовестным вторжением в работу. Да, лапы твари казались огромными, да и весили прилично, но ничего такого, что я сама не смогла бы поднять.

– То, что я ниже тебя, ещё ничего не значит! Станешь мешаться – я тебя по голове стукну и будешь лежать, сопеть в стенку. Вообще, уйди из лаборатории, не сбивай мне фон и настрой на работу! Рикси, займи его чем-нибудь!

Голем уверенной рукой утащила Мейхельдо за дверь, которую я тут же подперла сундуком. Вот теперь можно и расслабиться. Усаживаюсь на этот самый сундук, игнорируя идущие из-за двери звуки возмущения, тихо усмехаясь. Кто же знал, что натура у всадника окажется такой деятельной. Мужчина – хотя я бы скорее парнем его назвала, он оказался младше меня на пять лет – смог вытерпеть такой ритм жизни совсем недолго. Уже к вечеру второго дня я начала замечать, как иногда у него в глазах проскальзывает раздражение. Да уж, для человека, побывшего в роли голема, он отвратительно бодр.

Хотя о целостности воспоминаний я с ним ещё не разговаривала. Я вообще стараюсь с ним не разговаривать – ничего не могу с собой поделать, от общения со всадником накатывают мысли о степях и меня начинает трясти. В первые часы его бодрствования мне казалось, что мы сможем ужиться.

Казалось. Сейчас я безвылазно сижу в лаборатории, отгораживаясь от всех ширмой и работаю, работаю словно проклятый голем, лишь бы ночью свалиться в постель и не думать о том, как я буду жить с этой проблемой под одной крышей. Возможно, стоило попросить Августа о радикальном решении этой ситуации – боги с ними, затраченными силами и временем. Взгляд утыкается в собачьи лапы. Кому ты врёшь, Верлеен? Тебя совесть заест. А вбитые преподавателями и соплеменниками моральные рамки ещё и добавят сверху. Не поднимется у тебя рука что-нибудь с Мейхельдо сделать. Даже сдать его Кёрну, ну, только если он не сделает что-то из ряда вон выходящее.

Ладно, рассуждать будем потом, работа – в первую очередь, Верэя наверняка ждёт своего нового питомца. Тело голема лежит на опорах, пока я не закреплю лапы, сустав встаёт на место как деталь механизма – в отведённый для неё паз. Тянусь к скальпелю на поясе, сжимая лезвие пальцами обеих рук поочерёдно, так, чтобы выступила кровь. В ней больше всего магии, это упрощает работу. Мышцы потихоньку встают на свои места, ткани соединяются, пока я щедро промазываю места стыка, не слишком переживая из-за состояния рук – вообще переживать за себя в последнюю очередь для многих скульпторов стало привычкой. По крайней мере, для тех, кто стремится совершенствоваться, а не только зарабатывать. Это… это похоже на одержимость. Этот вечный поиск новых идей, сочетаний, способов. Ведь когда-то же кому-то пришла в голову идея оживить сшитое из кусков других тел существо. Не слепить его из глины, а именно собрать как одеяло из лоскутов.

– Ты у меня будешь самой красивой собакой из всех. Да… ночью грабители придут – не отмашутся.

Сборку головы, думаю, отложу на вечер и ночь, когда все улягутся и никто не будет мешаться под ногами и отвлекать звуками в доме. Там всё-таки предстоит достаточно много мелкой кропотливой работы, так что отвлекаться от неё нельзя. Как подтверждение этой мысли в дверь скребётся Рикси:

– К Вам гости… Мне пригласить в основной зал или впустите в лабораторию.

– Ко мне? Гости?

Сундук с шумом отодвигаю в сторону, только для того, чтобы увидеть взволнованного голема, а после услышать из соседнего помещения самый неожиданный голос из всех. Даже не надеялась в ближайшее время с ним встретиться, но…

– Профессор Герб! Как я рада Вас видеть! – вылетаю к пожилому мужчине как есть, с закатанными рукавами, босиком, в пятнах крови и растворов для обработки инструментов.

– Таэр, девочка, а ты совсем не изменилась! Рассказывай, как ты, – преподаватель осторожно приобнимает меня за плечи.

Герб в своё время взял меня под опеку, наверное, только благодаря ему я и не повредилась умом в первый год в академии. Учёба давалась мне достаточно тяжело. Даже не столько в плане освоения знаний – хотя и из-за этого тоже, писать я тогда толком не умела, а читала по слогам – но больше из-за отношения однокурсников. Здесь, в Кёрне, скульпторы были уважаемы, практически все, кто со мной учился, выходили из хороших старых семей с долгой историей, где каждый предок чем-то да отметился. И я, учившаяся сращивать куски плоти на ворованной рыбе… Представляете себе контраст, да?

– Знаете, весьма неплохо. Вы меня как раз во время работы над заказом застали, – Герб усаживается в кресло, а я устраиваюсь на подобии прилавка здесь же.

– Вацлав рассказывал. Признаться, я удивлён твоим выбором, Август весьма-весьма… проблемный юноша.

Я удивленно хмыкнула, пытаясь вспомнить, сколько же преподавателю лет, потому что назвать третьего принца “юношей” было очень сложно. Августу Кёрну же… за тридцать перевалило? И всё ещё принц. Тяжко, наверное, когда твои предки настолько долгожители. Отец нынешнего короля оставил трон в сто четыре года, потому что устал и “хотел заниматься лошадьми”. Отошёл в мир иной, кстати, не так давно. Спустя шесть лет после передачи трона.

– Ну, тогда мы с ним обречены найти общий язык. Я тоже неплохо нахожу приключения на свою голову, согласитесь?

– Да уж… Райла вряд ли забыла тот случай с чешуёй, – он покачал головой. – Не скажу, что одобряю такую прямую месть… Но это было оригинально исполнено, не отнимешь. И качественно.

– Я была уверена, что её отец отсечёт мне голову прямо там. Мне удачно подвернулась делегация из дворца, иначе бы меня точно догнали, – смешок всё-таки вырывается. Да уж, скандал был знатный.

– Думается, именно тогда Август в тебе родственную душу и почувствовал. Знал, кто не будет его безумным выходкам мешать.

– Он тоже там был? Я как-то не рассматривала лица, мне важнее было остаться целой.

– Был. Я, собственно, по иному вопросу пришёл. Скажи, ты планируешь аттестоваться в этом году? Кажется, у тебя не было подтверждения в менталистике? Да и целительский знак ты не получала. Было бы печально, если бы одна из моих лучших студенток так и продолжала бы лепить зверей и пользоваться чужими кристаллами. Королевский герб в клейме – это замечательно, но ещё не всё.

– Я думала об этом. Но пока не могу сказать точно, не знаю, справлюсь ли.

– Таэр Верлеен, я пришёл сюда убедиться, что появление Августа в твоей жизни не успело загнать тебя в могилу, и убедить поучаствовать в экзамене. В первом я убедился.

– Я поняла Ваше пожелание, профессор. Я постараюсь. Я практиковалась, так, для себя, но больше между делом. Хотите посмотреть, кстати?

– Не откажусь.

Я тут же вскакиваю, проводя профессора в лабораторию, радуясь возможности получить объективную критику – всё-таки способности способностями, но навыки без практики теряются. А я выпустилась достаточно давно, чтобы они покрылись пылью. Герб с интересом рассматривает сидящее посреди лаборатории тело, пока, наконец, не кивает с одобрением:

– Руки у тебя всегда правильно росли. И не забывай трясти Августа на предмет материалов, иногда он увлекается и забывает о своих обязательствах.

– Вы говорите о принце как о подростке.

– Таэр, девочка, ему всего-то тридцать два года, он был любимым внуком покойной королевы. Не балуй мальчика сверх положенного. Если тебе покажется, что он задумал что-то рискованное – скажи ему в лоб. Август, конечно, будет возмущаться и угрожать, но потом прислушается к голосу разума.

– Угрозы, мне кажется, не та вещь, которую можно не воспринимать всерьёз, – задумчиво тяну я, вытаскивая узкий ящичек с кристаллами.

– Иногда нужно показывать характер, он у тебя есть, я точно знаю. А не то он спихнёт тебе не только всадника, но и все свои проблемы. Посмотрим…

Он вытаскивает из кармана “Чтеца”, небольшой артефакт, похожий на монокль, позволяющий просматривать содержимое искусственных разумов. Конечно, все тонкости такая карманная версия рассмотреть не позволит, но ценить общий уровень работы – вполне.

Профессор вдумчиво разглядывает каждый из предложенных кристаллов, никак не комментируя, хотя по изменениям в выражении лица и хмыкам иногда получается угадать, какого он мнения о работе. В случае с некоторыми образцами я даже догадываюсь, где именно сделала ошибку. Мужчина откладывает последний, снимает “Чтеца”, медленно убирая артефакт обратно в футляр, заставляя томиться в ожидании, словно я опять студентка, сдающая зачёт.

– Что я могу сказать… Видно, что теорию ты помнишь неплохо, но практика… Что у тебя за оборудование?

– Только собственная голова. Я вкладывалась в лабораторию и изучение мира вокруг. Считала, что мне нет нужды, раз всё равно лицензии на запись нет. Я сейчас-то сдаваться решила, потому что принц сделал заказ.

– Ты никогда не рассказывала о семье. У тебя нетипичная для нашей местности внешность, но на всадников ты не похожа.

– Мать была местной. А отец… некромантия запрещена, да и поднимать там уже нечего, столько лет прошло. Я не знаю, что там в нём было намешано, но жители Кёрна благожелательностью по отношению к непохожим не отличаются.

– Цены ломили? – он поджимает губы.

Ну да, заламывали да и продолжают до сих пор. Люди… Отворачиваюсь к голему, рассматривая пустые глазницы, все пять. Я могла сколько угодно планировать трату гонорара, думать об отдыхе или переезде, но всё это разбивалось о неприятие со стороны кёрнцев.

– Думаю, с этим тебе станет полегче жить. Не скажу, что подействует на самых твердолобых, но…

Он выкладывает на стул шкатулку, лежавшую до того в кармане. И мягко улыбается, кивая на неё. Обновлённое клеймо? Да, это оно. Пальцы дрожат, обводя вписанный между лун, змей и листьев степной травы личный знак третьего принца. Профессор Герб явно ждёт от меня каких-то слов, но горло словно сдавило. Что же… Работа чьим-то личным скульптором, конечно, похожа на золотую клетку, потому что покровитель может и запретить заказы на стороне. Может ограничить в направлении работы, знаю случаи, когда талантливые маги превращались в ремесленников, лепящих одно и то же. Может наоборот заставить делать то, к чему не лежит душа – и будет иметь на это полное право. Кто-то даже умудрялся обходить клятву и использовать скульпторов на износ, не слишком много давая взамен – хотя за таким следили и пресекали, но случаи имели место. Редкие, громкие, но возможные.

Ладно, если я буду думать о худших вариантах, то совсем себя накручу. Пока Август показывал себя с неплохой стороны. А значит буду надеяться, что так хорошо пойдёт и дальше.

– Ты побледнела.

– Думаю, не совершила ли я ошибку, не поспешила ли принимать предложение?

– Время покажет. Но при всех недостатках Августа вряд ли можно назвать жестоким. Не думаю, что стоит бояться его сейчас. Да и случись что – можно обратиться за расторжением клятв.

– Да… пожалуй да. Буду думать о хорошем. И переживать пока только из-за экзамена.

Положение дел

– Макхая, – раздается от двери, едва профессор Герб покинул стены моей лавки.

– Я же просила на использовать это слово в моём доме! – глаза сами закатываются до белков.

Боги, просто дайте мне терпения, кажется, поработать он мне сегодня не даст. Мейхельдо заходит в лабораторию, устраиваясь на сундуке у двери. Складывает ладони на коленях, будто примерный ученик, и внимательно смотрит на меня. Тем, кто не жил в степях, сложно понять выражения лиц кочевников, но уж этому я научилась практически в совершенстве. Это именно то внимание, с которым тебя разглядывают, решая, стоит ли заводить с тобой разговор. Вообще, всадник старался меня игнорировать, я отвечала ему тем же, но в маленьком жилище, обедая за одним столом – Рикси посчитала мужчину безопасным и подпускала ко мне настолько близко – мы были обречены постоянно пересекаться. И в какой-то момент начать друг друга раздражать.

Он молчал, но смотрел так, что меня начинало трясти. Во мне он будто видел всех тех скульпторов, через чьи руки прошёл до этого времени. Даже Рикси почувствовала неладное, потому что совместные приёмы пищи резко прекратились, хотя голем и могла опираться только на свой опыт взаимодействия с людьми и вложенное в неё понимание человеческих интонаций и мимики. И вот сейчас Мейхельдо пришёл ко мне. Нет, я, конечно, попробую отбиться, если будет хоть пара секунд – то и неготовую ещё собаку смогу на него натравить, но очень не хотелось бы этого делать. Сама не замечаю, как пальцы подтягивают ближе скальпель, устраивая инструмент практически под ладонью. Чувство долга и традиции, конечно, хорошо, но нет никаких гарантий, что они меня спасут, если всадник всё-таки решит от меня избавиться.

– Ты же хорошо училась этим своим колдовским штучкам? – ух ты, интересное начало.

– С какой целью спрашиваешь?

– Ответь мне, да или нет.

– Не хуже многих. На звание гениальной не претендую. Так зачем тебе это? На живых людях я всё равно не работаю.

– Воспоминания.

– Я знаю, что у всадников ценится краткость выражений, но будь добр пояснить. Я мысли читать не умею.

– Я сперва не понимал, что не так, а потом осознал. Твои, – он запнулся, слово “коллеги” явно было Мейхельдо незнакомо, – такие как ты что-то с ними сделали!

– Ты же понимаешь, что повышать голос на человека со скальпелем в руке – очень глупо?

Во взгляде явно читалось “Силёнок не хватит”. Нет, доля правды в этом была, в чисто физической борьбе я бы не имела шансов, но в лаборатории у меня было преимущество хотя бы в виде того же голема, острых инструментов и некоторых интересных составов, которыми вполне получилось бы усыпить мужчину. Да и получить из-за этого проблемы с законом можно было не бояться – и дело даже не в покровительстве правящей семьим. Просто в Кёрне пленники, тем более прошедшие через руки скульпторов, приравниваются к големам, к движимому имуществу, а с учётом того, что его мне, можно сказать, “подарили” – я бы даже штраф не выплачивала. Это для меня похожие на людей големы были в своё время открытием, поэтому и у всех моих работ прослеживалось что-то, что не давало абсолютного сходства с человеком. Местные скульпторы наоборот находили максимальное уподобление големов людям, как бы это правильнее назвать… пикантным. Мне-то помогал дар, а лишённые магии люди иногда путали творение чьих-то беспокойных рук с обычными гражданами Кёрна.

Вот только как донести это до Мейхельдо? Он ведь даже из города без меня выйти не сможет – стоило мне открыть тот ящик, в котором Август его сюда доставил, и подтвердить, что я его принимаю, связи между големом и владельцем закрепились. Тем более, что моей магии в нём и без того было предостаточно, ещё со времён первого исцеления.

– Макхая, я тоже мысли читать не умею.

– Я не могу вернуть тебе твои воспоминания. Никто не может – ты вообще не должен был себя вспомнить, даже после извлечения кристалла. Таких случаев не было.

Отворачиваюсь от всадника к рабочему столу. Надо бы реактивы закупить, а то все составляющие мышц я уже потратила, а мне ещё четыре собаки предстоит создать. В углу за защитным стеклом слабо мерцает тазик, в котором плавает особая железа, напитываясь раствором, в котором Верэя и оставила отпечаток своей силы. Мейхельдо не уходит.

Взгляд прожигает затылок, я почти повожу плечами, будто это поможет избавиться от некомфортного ощущения, но отбрасываю порыв, словно это будет демонстрацией страха перед хищником. Хотя, наверное, именно ею это и будет. Всадник продолжает сидеть за моей спиной, раздражая звуками дыхания и отвлекая своим присутствием от работы.

– И что ты мне предлагаешь делать?

– Я могу тебя добить. Потому что вернуть тебя в степи невозможно, сделать из живого человека голема – у меня рука не поднимается, а отпустить тебя в вольную жизнь я не могу. Тебя всё равно сюда вернут.

– Почему? – он действительно не знает?

– Потому что по законам Кёрна после работы над тобой королевских скульпторов ты приравниваешься к големам. И даже то, что я убрала из твоей головы все контролирующие системы, этого не отменяет. Для местных ты, ну, не вещь, но что-то вроде домашнего животного.

Звучит отвратительно. Если бы такое сказали мне… я бы наверняка впала в тоску. С каким исходом – большой вопрос, я-то живучая, морально устойчивая, а как отреагирует этот гордый сын степей – даже богам не известно. Мужчина молчал, только лицо едва менялось, отражая ход мыслей. Пусть переваривает. Я успела засунуть руку в собачий череп практически по локоть, когда всадник встал с сундука, обвёл лабораторию глазами – и вышел.

Надеюсь, Рикси за ним присмотрит. Не хотелось бы неприятных сюрпризов. Вытаскиваю пальцы из нутра голема и по дороге за содержимым таза подхожу к покрытой свежей побелкой стене, которая служит мне записной доской во время работы над крупным проектом. “Уточнить у А. про М.”, чтобы не забыть в этой суматохе. Способа экстренной связи Август не оставил, но думаю, что лэр Вацлав вполне с этим подсобит, вот поведу зверя Верэе, заодно уточню. Железа в голове голема приживается вполне успешно, так что за эту сторону эксперимента я могу быть спокойна.

Шубу для создания я окрасила заранее, пока было время между подготовительными этапами, благо, что возиться с подбором не пришлось, так что с утра я с чистой совестью смогу взяться за раскрой и приживление. Жалею ли я, что сразу, без подготовки, обрисовала Мейхельдо его положение? Если честно, то не очень. Это может звучать сколь угодно отвратительно, но внутри ничего не шевелилось. Может, зря я удалила весь контролирующий артефакт? Насколько проще стало бы с ним соседствовать… Так, Таэр, соберись, тебе уже всякая гадость в голову лезет, ты всерьёз думаешь о такой мерзости, как голем из разумного существа. Это всё влияние столицы, не иначе. А после возвращения в стены академии, думаю, я и вовсе озверею. Нужно успокоиться. И проверить, что вообще дома происходит.

На кухне обнаружился всадник. Рикси не видно, скорее всего голем ушла пополнить запасы – предназначенный для этого кошелёк отсутствовал на обычном месте. Мейхельдо же мрачно рассматривает зачарованное пламя, никак не реагируя на меня. Успеваю зарыться в содержимое единственного в доме зачарованного холодного шкафа, когда за спиной раздаётся: