Читать онлайн Флотская история Шанхая бесплатно

Раньеро Дзофф      3

Эрнст Вебер      4

Раньеро Дзофф      5

Эрнст Вебер      5

Раньеро Дзофф      6

Эрнст Вебер      7

Раньеро Дзофф      11

Эрнст Вебер      12

Раньеро Дзофф      13

Эрнст Вебер      13

Раньеро Дзофф      15

Эрнст Вебер      15

Раньеро Дзофф      17

Эрнст Вебер      18

Раньеро Дзофф      19

Эрнст Вебер      20

Раньеро Дзофф      21

Эрнст Вебер      22

Раньеро Дзофф      23

Эрнст Вебер      23

Раньеро Дзофф      25

Эрнст Вебер      26

Раньеро Дзофф      29

Эрнст Вебер      30

Раньеро Дзофф      32

Эрнст Вебер      33

Раньеро Дзофф      34

Эрнст Вебер      36

Раньеро Дзофф      37

Эрнст Вебер      38

Раньеро Дзофф      40

Эрнст Вебер      41

Раньеро Дзофф      48

Эрнст Вебер      51

Раньеро Дзофф      54

Эрнст Вебер      57

Раньеро Дзофф      62

Эрнст Вебер      63

Раньеро Дзофф      69

Эрнст Вебер      72

Раньеро Дзофф      78

Эрнст Вебер      80

Раньеро Дзофф      83

Эрнст Вебер      85

Раньеро Дзофф      95

Эрнст Вебер      97

Раньеро Дзофф      104

Эрнст Вебер      106

Раньеро Дзофф      113

Эрнст Вебер      118

Раньеро Дзофф      129

Эрнст Вебер      130

Раньеро Дзофф      142

Эрнст Вебер      144

Раньеро Дзофф      161

Эрнст Вебер      166

Раньеро Дзофф      180

Эрнст Вебер      182

Раньеро Дзофф      187

Эрнст Вебер      190

Раньеро Дзофф

Шанхайская база ОВМС слыла странным местом. С одной стороны, её гарнизон был сильным и разносторонним – сколько бы дали хоть за одно из этих качеств Бейра, Монтевидео или даже Гибралтар! Но с другой – гарнизон был настолько сильно разносторонним, что нормально командовать им не удавалось пока никому. Адмиралы менялись, словно перчатки – и сегодня как раз прилетал ещё один. На лётном поле стояли трое канмусу: длинный темноволосый итальянец в кепке и спортивном костюме, столь же длинный блондин-очкарик в непромокаемом плаще, а между ними – маленькая стеснительная девушка в чёрном плаще.

– У Гориции плохой день, – обеспокоенно оглянувшись, тихо сказал итальянец.

– Тем лучше – меньше бродит по базе и всех пугает, – отрезал очкарик.

– А почему вообще все её так боятся? – недоумённо спросила девушка. – В конце концов, она наш флагман – и очень надёжный…

Итальянец – гидроавианосец Джузеппе Миралья – мог бы многое рассказать о Гориции. Потому что помимо двух метров роста и центнера веса, огромного боевого опыта и разбитой психики тяжёлый крейсер могла "похвастаться" тем, что хронически не выносила соотечественников. И Миралья, видя хотя бы тень Гориции, сжимался, словно пружина…

Но обсуждение тонувшего в собственной депрессии флагмана пришлось отложить на потом. Потому что лёгкий бизнес-джет сначала показался в небе в виде точки, а затем снизился, выпустил шасси и коснулся ими земли, всё увеличиваясь при этом в размерах.

Наконец самолёт остановился, и канмусу приготовились увидеть своего нового командующего…

Новая база. Новые лица, новые подчинённые. Всё новое. И впервые серьёзная должность адмирала, а не второстепенного командующего. Котоми очень волновалась, глядя из окна на место, к которому они подлетали. На коленях у неё была какая-то книга, которую она читала в полёте, а сейчас забыла. Голова была полна разных мыслей и предвкушений. Она, разумеется, успела ознакомиться с делами своих подчинённых, которые ей выслали через интернет. Да и дела базы были для неё не секретом. Одно из тех мест, куда забрасывают всех подряд, кто не прижился на остальных базах. Таких, как нелюдимый Лютцов, неприжившиеся линкоры или такие пропащие случаи, как местный флагман, Гориция. Но для Котоми Тамаи не было пропащих случаев. Все они были для девушки родными и важными. И, если она стала адмиралом с таким флагманом, она постарается, в первую очередь, помочь этой бедной девушке, а не выжимать из неё последние соки. Котоми была адмиралом от обороны, который заботился о сохранении сил флота, а не о том, чтобы добиваться кровавых побед. Какой толк в победе, если после неё никого не останется? А силы флота в любом, даже самом тихом, районе могут внезапно пригодится. Она была решительно настроена поладить со своими новыми подчинёнными и позаботиться о них.

Самолёт сел, и девушка, прибрав книгу в дипломат, вышла на взлётную полосу, где её уже встречали. Она обвела взглядом присутствующих. К её удивлению, флагмана, Гориции, тут не было. Котоми не стала делать поспешных выводов об этом отсутствии. Причины она обязательно узнает и соответственно отреагирует. А пока надо представиться перед встречающими.

– Добрый день, меня зовут Котоми Тамаи. Я новый адмирал этой базы. Приятно познакомится, – она поклонилась, придерживая фуражку одной рукой. Потом поправила очки. – Я так понимаю, тут не очень уютно, да и вы наверняка замёрзли, ожидая меня. Пройдём в здание командования.

Раньеро Дзофф

Канмусу взяли под козырёк.

– Гидроавианосец Джузеппе Миралья, представитель от кораблей при командовании, – отрекомендовался итальянец. – Добро пожаловать в Шанхай, мэм.

– Лидер эсминцев Кеппель, – сухо представился блондин-очкарик.

– Тяжёлый крейсер Адмирал Шеер, – несколько опасливо проговорила девушка.

По дороге к штабу – а он почему-то располагался довольно далеко от лётного поля – Миралья, Кеппель и Шеер вводили адмирала Котоми в курс дела, рассказывая и показывая то жилые корпуса, то крытый полигон, то мастерские…

– Вот эта девушка в пончо – плавмастерская Вулкан, – сообщил Миралья. – Она так и живёт в мастерской. Терпеть не может толп и почти ни с кем не разговаривает.

– Кстати, а что с Горицией? – спросила Котоми, вспомнив об отсутствующем флагмане. Миралья в ответ лишь молча поёжился.

– У Гориции временами тяжёлая апатия, – пояснил Кеппель. – В плохие дни

– как сегодня – она едва ходит. Психологи пытаются держать её на ногах, но выходить в бой ей всё труднее. Командовать она уже почти не способна…

Мимо прошёл человек.. с двуручной секирой за плечами. Отдав честь Котоми, он как ни в чё не бывало направился дальше.

– Вяйнемёйнен, – Миралья наконец обрёл дар речи. – Совершенно бесстрашный. Он этим топором зарубил Ру-класс! После полугода в госпитале попал к нам. Всё ждёт боя…

– Да, мэм, – добавила Шеер. – В нашем гарнизоне, кажется, можно найти кого угодно – уверена, вам понравится!

В справедливости слов рейдера адмирал Котоми смогла убедиться, уже сидя в кабинете командующего и читая личные дела. Минный заградитель… Бразильский линкор… Альбинос-крейсер ПВО… У половины проблемы с психикой – и тут, как гигантский торт на вишенке, всё та же Гориция. И из всего этого винегрета предстояло создать боеспособную флотилию!

Эрнст Вебер

"Наверное, работы будет очень много. Первые пару недель я бы занялась подготовкой личного состава к походам и боям, а службу бы несли те, кто могут". Котоми прошла в свой кабинет и попыталась ощутить себя тут. От бывшего адмирала тут уже ничего не было, поэтому ей требовалось наполнить это место жизнью. Тут были самые разные личности, и ей, Котоми Тамаи, доверили объединить их и создать боеспособное соединение.

Когда они вчетвером остались в кабинете, Котоми предложила своим подчинённым сесть.

– Я бы хотела сделать несколько назначений уже сегодня, – проговорила она. – Мне нужен секретарь. Миралья, я думаю, Вы подойдёте под эту должность. Раз Вы уже представитель канмусу при адмирале, я думаю, большой разницы в Вашем положении не будет. И первым Вашим заданием будет составление для меня списка всех, кто имеет проблемы с психическим и физическим здоровьем. Второе, что мне будет нужно – список тех, кто готов отправляться в море. Сейчас этот регион стабилен, поэтому я займусь восстановлением боеспособности сил флота. Гориции и других, кому требуется помощь. Сразу скажу. Мне не нужна от вас только победа или стопроцентный результат. Я хочу, чтобы из похода вернулись все. И сделать это мы сможем только тогда, когда все будут готовы. Сегодня, чуть позже, я хочу лично навестить Горицию и, возможно, кого-то ещё, кому требуется помощь. Я так понимаю, прошлый адмирал халатно относился к здоровью людей. Я не в первый раз встречаюсь с таким подходом. Но я прибыла сюда, чтобы изменять ситуацию. Я очень надеюсь на сотрудничество с вами и вашу помощь.

Раньеро Дзофф

– В списке нет надобности, мэм, – горько улыбнулся Миралья. – Я помню всех наизусть…

Первым номером, разумеется, шла Гориция.

– Она почти год была самым крупным кораблём здесь, – сообщил Кеппель.

– Ваш предшественник положил много сил на то, чтобы её заменить. Месяц назад наконец прибыли линкоры…

– Да, вот только саму Горицию даже в госпиталь не устроили… – добавил Миралья. – По-моему, на Центральной Базе просто ждут, пока она застрелится…

Итальянец осёкся – всё же с командованием так не говорят. А затем перешёл к остальным пунктам – благо их было не очень много…

Номер два – лёгкий крейсер Глостер.

– Храбрец, герой нескольких битв – но в Персидском заливе попал под авианалёт и едва выжил. На Маврикии отказался выходить в море без прикрытия с воздуха. Только из-за прошлых заслуг его вместо штрафбазы перевели сюда… У нас сильные авианосцы, так что Глостеру здесь должно быть хорошо. Но боевой дух, как вы понимаете, висит на волоске. Любое поражение – и он сломается.

Номер три – линкор Барэм.

– Как вы понимаете, нам присылали тех линкоров, от кого другие базы хотели избавиться. Конкретно Барэм почти сломался. Ему несколько не повезло с местами службы – везде он видел либо поражения, либо бессмысленные жертвы. Ко всему прочему, у Барэма старый медленный модуль, не способный держаться в строю с более современными линкорами. Он просто не успевал в бой либо оставался один под атаками противника…В результате он просто разочаровался и в ОВМС, и в войне с Глубинными, и в себе.

Номер четвёртый…

– Это Джипси, мэм, – взял слово Кеппель. – Эсминец Джипси. Хороший боец, но при этом до крайности неудачлива – в Дакаре её звали "Джинкси". То модуль испортится, то в районе операции шторм. А однажды при одиночном переходе по безопасному району наткнулась на ударную группировку Глубинных… Итог – крайняя неуверенность в себе. Уже шутит, что в бою её торпеды утопят кого-то из своих. Дурной знак, на мой взгляд…

– Все, кроме Гориции, как мне кажется, готовы отправляться в море, – заключил Миралья. – Однако я не знаю, каково состояние модулей и насколько мы обеспечены запчастями. Из-за того, что ваш предшественник больше времени провёл на ЦБ, чем здесь, техники давно не отчитывались об этом. Вам лучше запросить их или плавмастерскую Вулкан.

Ни Миралья, ни Кеппель не заметили, как исчезла Шеер. Помимо природной скромности она обладала способностью любого хорошего рейдера: незаметно пропадать и столь же незаметно появляться.

– Разрешите идти? – осведомился Миралья у Котоми. Получив разрешение, он попрощался с Кеппелем и вышел.

Первое впечатление от новой командующей было всецело положительным. Однако Миралья, в отличие от многих канмусу, вообще был оптимистом и почти в любом человеке видел в первую очередь хорошее. Сам гидроавианосец это знал, а потому не очень доверял своим первым впечатлениям. Поживём – увидим…

А пока Миралья быстрым шагом направлялся в спортзал. Нет, не для занятий, а чтобы найти там плавмастерскую Вулкан. В это время дня она всегда занималась тяжёлой атлетикой. Да, хрупкая маленькая Вулкан раз в два дня поднимала штангу и прочее тяжёлое железо… Причина главным образом состояла в том, что из-за количества оборудования модуль плавмастерской был размером едва ли не больше её самой. И даже чтобы просто выходить в море, Вулкан была вынуждена заняться тяжёлой атлетикой.

Вот и сейчас невероятно предсказуемая и постоянная плавмастерская была там, где ей и полагалось – в тренажёрном зале, на скамье под штангой. Миралье пришлось подождать, пока Вулкан закончит упражнение и встанет.

– Лотта, у нас новый адмирал, – обратился он к плавмастерской, пока та пила воду. По непонятной причине никто, кроме адмиралов, не обращался к Вулкан по названию корабля – все предпочитали её настоящее имя. Редкий для канмусу случай, ничего не скажешь…

– Знаю, – выдохнула Лотта. Она всегда была немногословна.Миралья знал это и говорил как можно короче:

– Адмирал Котоми требует отчётов о техническом состоянии модулей.

– Ясно. После обеда составлю. Но твои самолёты так и не привезли.

Миралья при вместимости ангара в двадцать самолётов отличался поразительной "всеядностью". И если уж у него возникли проблемы с авиагруппой – что-то в снабжении базы было серьёзно не так… Котоми однозначно должна была узнать об этом как можно скорее.

– Спасибо, Лотта. Техники, надеюсь, у себя?

– Не знаю, – пожала плечами Вулкан. И направилась к скамье, давая понять, что разговор окончен.

Эрнст Вебер

Гориция сидела в своей комнате за столом и курила. Курила дымно, курила без всякого вкуса. Она давно уже не чувствовала вкуса. Хотя кофе и табак всё ещё радовали её. Она смотрела в окно на серую, безрадостную погоду и ветер из раскрытой форточки слегка трепал её волосы. В последнее время она часто смотрела в окно. Вся её жизнь была лишь отголоском того, что она видела за окном. Пробегающие военные, облака, плац, где-то далеко море. Отсюда оно кажется совсем беззлобным и даже ручным, но она знает, какое оно может быть жестокое и беспощадное. Не стоит обманываться этими милыми барашками на гребнях волн. Она затянулась и запрокинула голову, медленно выпуская дым из прокуренных лёгких. В комнате дымно, если бы не раскрытая форточка, тут было бы вообще не продохнуть.

Где-то за дверью слышны шаги, по общежитию ходят люди, они что-то делают, живут какой-то жизнью. Её жизнь теперь вся здесь. Кто-то приносит ей еду, иногда она выходит за сигарами, но не больше. Её жизнь замерла в какой-то судороге и никак не может вернуться в нормальное положение, но ей всё равно. Она будет курить и смотреть в окно.

Тишину прерывает тихий, осторожный стук в дверь. Словно кто-то боится побеспокоить её. Стук раздаётся несколько раз, но Гориция не отвечает. Ей нет дела до посетителей, кому надо, те сами войдут, дверь не заперта.

– Гориция, я вхожу, – голос. Он незнакомый. Она его раньше не слышала. Женский. Приятный и мягкий, наверное, там за дверью кто-то молодой с таким нежным голоском. Может, кто-то новенький. Но разве нет мест лучше, чтобы идти? Зачем идти к Гориции? Чего от неё надо? Ладно, пусть входит, а там посмотрим. Всё равно она долго тут не пробудет из-за дыма. Дверь открылась, и на пороге предстала девушка странного вида. Кажется, совсем юная, без какой-то определённой формы. Гориция точно её не видела. Хотя, могла и забыть. Она уже давно забывает лица и образы тех, кто живёт рядом с ней. Память становится всё хуже.

– Здравствуй, Гориция, – девушка кланяется, пребывая в лёгком замешательстве из-за дыма и царящего тут полумрака. – Меня зовут Котоми Тамаи. Я хотела поговорить с тобой.

– Чего тебе надо? – грубо бросает девушка с сигаретой, поворачиваясь к гостье.

– Поговорить. Я хотела с тобой познакомиться, раз мы теперь на этой базе служим.

– Откуда ты знаешь про меня? Я не помню твоего лица, – с дымной пеленой на глазах бормочет Гориция, пока девушка ставит себе стул и садится перед ней.

– Ты меня и не знаешь. Но мы с тобой будем служить на этой базе. И я хочу, чтобы у нас установились хорошие, доверительные отношения.

– Тебя приписали ко мне? Чего это им взбрело в голову? – пространно бросает Гориция, глядя на девушку. Очки, аккуратная причёска, милое личико, аккуратная одежда. Такой место в библиотеке, а не в море. И до чего же ей теперь не повезло быть с ней. Утопится, а на совести будет ещё одна потеря. К ним так и не привыкаешь, а когда гибнут такие вот милые девочки, паршивее всего. Они гибнут пронзительно и совершенно бесславно. Их громкие крики разносятся над водой чайками. С тех пор Гори ненавидит чаек.

– Давай поговорим о тебе, – предлагает Котоми. – Я знаю, что ты плохо себя чувствуешь. Тебе, наверное, очень трудно сейчас. Я бы хотела тебе помочь, но не знаю, как. Расскажи, тебе помогают на базе?

– Пф, – Гориция морщится. – Я не больная, между прочим! Может быть я и уродина, но я не сумасшедшая!

– Ты не уродина, – пытается заверить Горицию Котоми. – Я видела людей с большими шрамами, но они не считали себя уродами. Они говорили, что внешность – это не главное и по ней судят лишь глупцы. Я понимаю, – мягко кивает гостья. – Но нам всем иногда требуется помощь. Даже самым сильным из нас. Ты не думаешь, что у тебя такой период сейчас?

Кажется, Горицию начинает злить эта добродушная девчонка. Чего она лезет? Пришла и представилась, служат вместе, чего ещё надо-то? Гориция сидит, развалившись на стуле и пускает струйки дыма в потолок. Она ничего не говорит. Ей обидно, что она не может не обнажить себя перед этой девушкой. Это мягкое движение, которое та проводит обнажает душевные раны. А Гориция дала себя обещание, что не будет проявлять слабость. Хотя у неё уже нет сил. Она не может плакать. Поэтому она смеётся. Она смеётся прерывисто и кашляя, словно стонет. Путь это отпугнёт эту неразумную девчонку, пусть она обидится, не поймёт, убежит. Так легче, так проще.

Котоми смотрит за истерикой Гориции, и всё внутри молодой девушки сжимается от боли. Один писатель сказал: «Иногда человек смеётся только потому, что внутри больше нет места для слёз» Что она может? Она не может отправить её на лечение, она не может облегчить её страдания. Тот же писатель сказал и другую фразу: «Иногда, всё, что мы можем сделать для человека – это просто поприсутствовать». Котоми медленно поднимается со своего места и подходит к женщине, заливающейся истерическим смехом. Аккуратно и с материнской нежностью она берёт её голову в свои руки и прижимает к себе.

Гориция захлёбывается беззвучным стоном, а потом из её глаз начинают течь слёзы. Она очень странно плачет. Её голова запрокинута высоко к потолку, рот раскрыт и перекошен, а из зажмуренных глаз по вискам стекают слёзы. Ещё никогда Котоми не видела такого страшного зрелища плача. Такого безысходного и такого обречённого. Гориция закрыла глаза, потому что хотела не смотреть на себя и на мир сквозь слёзы. Котоми стоит над ней и гладит по длинным светлым волосам. Если бы не шрамы, какой удивительно красивой была бы Гориция с её прекрасными волосами и светлой кожей.

Спустя несколько минут, Гориция опускает голову и утирает слёзы рукавом. Странное чувство у неё на душе. Ей не противно. Ей легче. Ей по-настоящему легче. Она может смотреть на Котоми и чувствует благодарность, она понимает, что теперь многим обязана этой странной девчушке. Она не знает, как это выразить и что говорят в таких случаях, поэтому она просто берёт со стола чашку с остывшим кофе и залпом выпивает её. Котоми Тамаи, между тем, садится на своё место. На её лице сосредоточенное и внимательное выражение. Она обдумывает, что, в связи с этим, она может сделать для Гориции. Её учили оказывать психологическую помощь канмусу, поэтому она сама может взяться за бедную женщину. Наверное, это будет лучшим выходом в текущей ситуации. Конечно, это означает ещё одно большое, важное дело, но она – адмирал. Она решила, что позаботиться обо всех, кто есть на этой базе. И она будет следовать этому курсу и дальше, как бы сложно это ни было. Гориция снова молчит. Она ничего не может сказать и ждёт, что это сделает Котоми.

– Ты давно ела? – интересуется та.

– Не помню.

– Сходи в столовую и поешь. Тебе это должно пойти на пользу. Не забывай про еду и не налегай на сигареты. Это будет намного лучше.

– Хорошо, – хрипло отвечает Гориция, глядя в пустоту. В её душе сейчас легко и пусто. Никакие горести и беды сейчас не тревожа её. Там прошла такая сильная буря, что теперь любое волнение кажется освежающим ветерком. Она совсем не против поесть, попить и даже прогуляться по улице, приведя себя в порядок.

– Вот и славно. Завтра я жду тебя у себя в кабинете.

– В кабинете? – канмусу даже выгнула бровь от удивления.

– Тебе не сказали? Я – новый адмирал этой базы, – довольно просто поясняет Котоми с улыбкой. – С сегодняшнего дня я буду заботиться о тебе и о других, кого сюда занесла судьба.

– Вот как, – ошарашенная Гориция даже не знает, что сказать. Совсем не таким она представляла себе адмирала. Она никогда бы не подумала, что адмирал может прийти без формы и просто поговорить, погладить по голове и выслушать все страдания души. Она-то подумала, что говорит с такой же канмусу, которая будет служить с ней в группе. В каком-то смысле всё так, они будут служить бок о бок, но совсем в разных чинах и званиях.

– Я надеюсь, тот факт, что я адмирал, не испортит наши отношения, – продолжала девушка. – Я хочу позаботиться о тебе.

– Как скажете, – махнула рукой канмусу.

– Что ж, значит, завтра в десять утра я жду тебя в кабинете. Мы поговорим о тебе ещё немного, – Котоми поднялась со стула и поставила его на прежнее место. После этого она попрощалась и вышла из комнаты, оставив Горицию наедине со своими мыслями. Та же пошла в душевую комнату и стала умываться, готовясь к походу из комнаты в столовую. Может быть сегодня можно даже прогуляться по парку базы.

Котоми оказалась за дверью комнаты.

– Благослови Вас Господь, Адмирал, – раздался тихий голос рядом. Возле двери стояла Шеер. На этот раз она была без плаща в одеянии монахини. – Даже я не могла добиться такого в разговоре с Горицией.

– Святая Сестра позволила себе подслушивать? – с подозрением посмотрела на неё адмирал.

– Ни в коем случае, леди адмирал, – совершенно спокойно ответила Шеер. – Ваш разговор остался тайной даже для меня.

– Но хорошо, что я встретила тебя, – заметила Котоми. – Мне интересно, есть ли на базе церковь, и в каком она состоянии.

– Конечно, у нас есть небольшое католическое святилище. Но у нас нет постоянного капеллана.

– А как же ты, сестра?

– Нет никаких распоряжений о том, чтобы меня назначали на эту должность, – всё тем же совершенно спокойным, мелодичным голосом отвечала девушка. – Но нет и никаких ограничений к этому.

– Ты – Адмирал Шеер. Вместе со своим братом Лютцовым, ты являешься рейдером, приписанным к базе, так?

– Всё именно так, как Вы и говорите, Адмирал, – они шли по коридору общежития. В сторону кабинета Котоми.

– Тогда я хочу назначить тебя капелланом Шанхайской базы. И я хочу, чтобы ты постаралась оказывать духовную и психологическую поддержку всем нуждающимся. Все должны знать, что, если не Господь, то люди окажут им помощь в их жизни.

– Вы не верите в силу Господа? – без всякого стеснения поинтересовалась Шеер. У этой милой святоши была удивительная сила духа и характера. Она без всякого волнения задавала и отвечала на самые сложные вопросы. Казалось, что никакие мирские тревоги не волнуют её.

– Я хочу, чтобы тебя не останавливало неверие. Ведь Господь любит всех своих детей одинаково, это ведь так?

– Господь милосерден ко всем, это верно.

– Значит, я могу рассчитывать на тебя?

– Безусловно, – святая сестра с улыбкой поклонилась у дверей кабинета.

– В таком случае, можешь начинать с завтрашнего дня. Если церкви что-то понадобиться, подавай рапорт напрямую мне.

– Вы очень заботливы к своим подчинённым. Это делаем Вам честь и выделяет Вас среди адмиралов, Котоми-оне-сама.

– Ты знала обо мне?

– Рейдеры плавают во всех морях и слышат намного больше слухов, – с кристальной улыбкой ответила Шеер с ещё одним поклоном. – Позвольте мне откланяться?

– Да, иди. Я надеюсь на тебя.

День выдался не из лёгких, поэтому первое, что сделала Котоми, войдя в кабинет, это выпила несколько глотков воды. Если сейчас на голову ничего не свалится, то можно спокойно заняться личными делами и графиками дежурств эсминцев. Она включила кофеварку и села за стол в ожидании кофе.

Раньеро Дзофф

В столовой появление Гориции произвело некоторый фурор. Все уже успели привыкнуть, что тяжкрей не выходит из своей комнаты дальше кабинета психолога. А кое-кто из недавно прибывших вообще никогда не видел громадину-канмусу и воспринимал рассказы о ней как приукрашенные легенды…

За столом, где сидели авианосцы, началось беспокойное движение. Гидроавианосец Джузеппе Миралья и "нормальный" авианосец Аквила резко почувствовали себя не в своей тарелке. Их соседи – Фьюриэс и Рюхо – непонимающе переглянулись. Да, огромная мрачная Гориция действительно напоминала акулу – но чего же её так бояться? Тем более что тяжкрей, не глядя по сторонам, уселась в углу и медленно принялась за еду…

…Здесь стоит упомянуть, что одна канмусу до столовой всё-таки не дошла. И была это Вулкан. Позанимавшись и помывшись, Лотта сочла за благо не тратить время на обед, а вывалить на нового адмирала всю имеющуюся документацию по состоянию модулей. То, что техники совершенно запустили отчётность, плавмастерскую мало волновало: она вела свою собственную.

– Плавучая мастерская Вулкан, серия "Вулкан", – доложилась Лотта, материализовавшись в кабинете Котоми. Та уже успела сварить себе кофе.

– Самый проблемный модуль – крейсер Элли, – начала Лотта. – Изначально неудачная серия "Чао-Хо" плюс ненадёжная конструкция модуля с некоторыми нестандартными запчастями. Как итог – постоянные отказы и поломки.

Будь Вулкан чуть разговорчивее – она бы поделилась подозрением, что Элли перевели в Шанхай именно из-за хронических неполадок в модуле. Потому как к самой канмусу не было никаких претензий: она в меру своих сил и артиллерийский бой вела, и торпеды пускала, и даже минные заграждения ставила.

– Ещё одна нестандартная конструкция – линкор Минас Жерайс, – продолжила Лотта. – В общей сложности у неё двадцать шесть орудий, что влечёт за собой проблемы с боепитанием и отказами.Также масса модуля нагружает ходовые машины – и Жерайс часто передвигается на одном винте. Модуль нуждается в постоянном и тщательном обслуживании, для чего не хватает запчастей…

Минас Жерайс – на берегу скромная широколицая девушка – была надеждой шанхайского гарнизона. Безумная огневая мощь позволяла уничтожить почти любого Глубинного одним залпом. Но не случайно бразильский линкор оказалась в Шанхае – слишком уж много минусов влёк за собой этот ощутимый плюс…

– Теперь рейдеры, – Лотта перешла к крейсерам. – У нас это Шеер и Лютцов. Модули стандартны, но из-за одиночных плаваний нуждаются в более тщательном обслуживании.

Плавмастерская набрала в грудь побольше воздуха, собираясь перейти к самому "вкусному"…

– Наконец, авианосцы. У нас их четыре: Рюхо, Аквила, Фьюриэс и гидроавианосец Джузеппе Миралья. Никто из перечисленных не имеет даже полного ангара. Запасных частей для ремонта самолётов также нет. Запросы о пополнении игнорируются.

Лотта закончила и с удовлетворением отметила, что не сильно разозлилась. Хотя ситуация с тем, что целых четыре авианосца вынуждены просиживать на берегу, бесила её до крайности. Плавмастерская не прочь была бы съездить на ЦБ и сказать тамошним снабженцам пару ласковых фраз – но кто же её уполномочит? Оставалось надеяться, что Котоми окажется убедительнее.

– У меня всё, адмирал, – подытожила Вулкан. – Здесь мои подробные отчёты о ремонте модулей. Я могу идти?

Эрнст Вебер

Новый посетитель не заставил себя ждать. Едва кофе был сварен, а Котоми уселась за стол, в её кабинет влетела в меру словоохотливая канмусу с, казалось, бесконечным списком претензий о снабжении, ремонтах и модулях. Это было что-то грандиозное, что завалило Котоми с один миг, погребя под горой информации. Но она выслушала спокойно. Когда Вулкан закончила, Котоми сделал небольшой глоток из чашки и указала на стул.

– Присядь, – мягко произнесла она. – Мне ещё предстоит изучить твои отчёты детально, и этим я займусь чуть позже, но для начала, раз уж мы взялись за это дело. Давай составим список первоочередных закупок. У нашей базы не самый резиновый бюджет, и вообще нас снабжают по остаточному признаку, но мы можем сейчас позволить себе одну срочную и две плановых закупки. Это очень важно. Так что давай хорошенько подумаем, чего нам больше всего не хватает, а что может и полежать. Я так понимаю, нам нужны авианосцы? Без авиации нам делать нечего, потому что рейдеры не могут охватить весь регион, а у нас сейчас на одного рейдера станет меньше. Но в одну закупку нельзя уместить 4 ангара. Максимум, что можно выбить – один полный авианосец, либо понемногу самолётов для всех. Я предлагаю не размазывать силы и частично укомплектовать два ангара. И это будет… – Котоми задумалась. – Миралья и Рюхо. Мне нужны разведчики Миральи и истребители-бомбардировщики.

А потенциал у Рюхо больше, чем у Аквилы и Фьюриеса. Ну, а на плановые закупки, я думаю, ты согласишься, что надо закупить запчасти для Жерайс и Элли в одной и… – она опёрлась на руку. – Подумай хорошенько, что можно закупить в последней плановой закупке. Подавать запрос я буду завтра вечером, так что у тебя есть день на это. завтра в час дня я жду от тебя это. И ещё кое-что, – Котоми подняла взгляд на девушку. – Мне нравится то, что ты заботишься о боевом состоянии тех, кто служит с тобой. Я считаю это очень важным. Запомни, мы должны сделать всё, чтобы из боя вернулись все. Теперь можешь идти. Если встретишь Кеппеля, передай, чтобы он зашёл ко мне.

Раньеро Дзофф

Плавмастерская кивнула и исчезла. Однако направилась не в свой ангар и даже не в столовую… и даже не на поиски Кеппеля. А на ближайший пирс, где в данный момент находился упомянутый Котоми Миралья.

С итальянцем нужно было обсудить закупку самолётов – от этого зависела тактика авианосцев. И делать однозначный выбор в пользу Рюхо и Миральи Лотта несколько побаивалась. Всё-таки Фьюриэс и Аквила обеспечивали прикрытие бомбардировщиков – а у самого Рюхо на это не хватало ангара… Но "размазать" самолёты по всем авианосцам – действительно не вариант. С решением мог помочь только Миралья…

А сам итальянец, тем временем уже облачившийся в модуль, выпускал в воздух авиагруппу: два дальних разведчика BV 138 и четыре истребителя Re.2000. Этими "значительными" силами Миралья обшаривал прибрежные воды, ища в первую очередь подлодки и разведчики Глубинных. Более дальней разведкой занимались китайские военные с соседней авиабазы, а также рейдер Лютцов, готовившийся к плаванию на соседнем пирсе…

Эрнст Вебер

Лютцов собирался на пирсе с техниками. Они ещё не подключили модуль к телу, поэтому тот оттягивал плечи. Но рейдер старался сделать так, чтобы даже в таком состоянии ему ничего не мешало. Большая основная часть, от которой отходило несколько орудийных платформ, как дополнительные конечности. Кроме того, на плечевом поясе орудия малого калибра, чтобы давать залп всем запасом сразу. Торпедные аппараты на поясе. Огромная мощь рейдера, готовая обрушиться на всё, что плавает по воде и под водой. Один из самых успешных рейдеров за всю историю.

– Брат, – тихий голос за спиной привлекает его внимание, и Лютцов оборачивается. Там стоит Шеер, держа руки в замке на уровне груди.

– Это ненадолго, сестра, – Лютцов впервые за долгое время улыбается. Совсем чуть-чуть. Видно, что это особая улыбка, которую он подарит немногим, а может быть, и вовсе только Шеер.

– Я понимаю, – улыбается канмусу-монашка, делая шаги к своему родственнику. – Я помолюсь за тебя.

– Почему ты в форме? – между тем спрашивает парень.

– Новый адмирал захотел, чтобы я стала нашим капелланом. Я думаю, что это хорошая идея – возродить церковь на базе.

– Новый Адмирал? Какой он?

– Это она. Ты слышал о ней. Котоми-оне-сама.

– Адмирал-старшая сестра. Матушка всех канмусу, – припомнил что-то Лютцов, пока техники затягивали ремни, которыми крепился модуль. – Можно сказать, что нам повезло. По крайней мере тем, кто в этом нуждается.

– Я тоже так думаю.

– Что ж, теперь ты будешь реже выходить в море.

– Ты рад? Ты ведь изначально не хотел, чтобы я подвергала себя опасности, – усмехнулась Шеер.

– Рад, – кивнул Лютцов. – Война – дело мужчин.

– Пора подключать! – прервал их техник.

– Пусть хранит тебя Святой Пётр и Святой Эльмо, – произнесла Шеер и перекрестила брата, тот поцеловал её крест. Короткий разряд, пробежавший по телу, означал, что модуль подключен. Пора было выходит на рейд. Он оттолкнулся от пирса и пошёл в синюю даль. Шеер перекрестила Миралью издалека, когда тот отплывал, а затем в третий раз перекрестила море, бросив в него небольшую просвиру, как дар морю. После чего она ещё немного постояла на пирсе и пошла в сторону портовой церкви, где жила в одной из келий.

Между тем, в кабинет Котоми прибывали. Первым прибыл Кеппель. Он, видимо, и сам искал встречи с Тамаи, поэтому пришёл довольно скоро. Его интересовала судьба вверенных ему эсминцев, которые на пределе сил патрулировали ближайшее море рядом с портом. Это заботило и Адмирала. Не все, по её мнению, были готовы к бою. Она хотела серьёзно поговорить с Джипси до того момента, как та пойдёт в поход.

Вторым был Минотавр, который вошёл без особых церемоний и потребовал отправки в бой. Пришлось отвлечься от разговора с Кеппелем, чтобы урезонить ярого канмусу и привести ситуацию в порядок.

И, наконец, третьей была Таскалуза. Она вошла со стуком, но опасно сверкая глазами, чего Котоми явно не ожидала и слегка потерялась при первой встрече с этой опасной дамой. Но быстро вернула себе серьёзность и выстроила своих посетителей в порядке важности. Первым шёл Кеппель, как лидер эсминцев, потом Таскалуза, а потом Минотавр.

– Итак, – с тяжёлым вздохом и глотком кофе начала Котоми заново. – Сейчас, раз уж мы все сегодня тут немного собрались, мы обсудим вопросы по отправке людей в бой. Кеппель, я придаю дивизиону эсминцев Минотавра.

– ЧТО?! – собирался взвиться парень, но был остановлен властным стуком по столу.

– Это важная и ответственная работа – патрулировать окрестные просторы. Встретиться с врагом огромные шансы. И, чтобы эсминцы не погибали в бессмысленных пограничных столкновениях, крейсер Минотавр поддержит их в бою. Крейсер даже такого типа прекрасно впишется в группу эсминцев и может стать флагманом. Но, так как у нас есть лидер эсминцев, то я реорганизую дивизион эсминцев в первое патрульное соединение. С крейсером Минотавр в составе. Любые вопросы по этому поводу я готова выслушать сейчас. Если вопросов нет, то я надеюсь, что никому не надо объяснять иерархию.

– Нет вопросов, – спокойно ответил лидер эсминцев.

– Без проблем, – кивнул Минотавр. Ему было важно дать условия для боя, а кому подчиняться, парень не особо разбирал. Это делало его сговорчивым и полезным.

– А что насчёт меня? – Таскалуза стояла в расслабленной позе и щёлкала суставами.

– Могу предложить должность рейдера, у нас есть вакантное место, – откликнулась Тамаи. – Справишься в одиночку ходить в море и вести поход, разведку, бой?

– Как два паль…В смысле – так точно! – крейсер, кажется, была довольна.

– Вот и славно, мне нравится ваш настрой, ребята, – Тамаи хлопнула в ладоши. – Есть ещё вопросы?

– Никак нет.

– Хотите кофе?

– А можно? – с подозрением спросил Кеппель. Он не мог вот так сразу привыкнуть к тому, что адмирал может просто предложить кофе.

– Конечно можно, – Котоми встала из-за стола и налила три чашки кофе, поставив их перед подчинёнными.

Раньеро Дзофф

Пока эсминцы и крейсера получали от Котоми инструкции по патрулированию, а Лютцов выходил в открытое море, самолёты Миральи уже приступили к разведке. "Блом унд Фоссы" разлетелись в разные стороны, а группа истребителей держалась ровно между ними, в любой момент готовясь броситься на помощь. Сейчас, правда, дальние разведчики вышли за радиус прикрытия Re.2000 и находились почти в десяти километрах от самого гидроавианосца…

Сам Миралья, управляя самолётами где-то за горизонтом, отнюдь не выглядел напряжённым – он прости сидел на пирсе, словно какой-нибудь рыбак, и всматривался вдаль. Одновременно он ухитрялся поддерживать связь с Лютцовом:

– Лютцов, на связи Миралья. Мои истребители над тобой!

Re.2000 на всякий случай перетягивались на юг – Миралья считал, что Глубинные почти наверняка появятся со стороны океана, а не закрытого с трёх сторон Жёлтого моря. Впрочем, шансов найти кого-то у гидроавианосца было немного – слишком уж мал радиус самолётов… Другое дело – Лютцов. Он время от времени выслеживал и топил то подлодку, то разведчик, то даже транспорт…

Однако в этот раз Миралье (не) повезло. Потому что видеокамера того BV 138, который полетел на юг, обнаружила след на поверхности…

– Лютцов, внимание! Квадрат Fox-4, возможно, подлодка! Повторяю: в квадрате Fox-4 возможна подлодка! Как понял?

Гидроплан отправился преследовать подводную лодку, а Миралья тем временем принялся подтягивать туда второй BV 138 и истребители – на всякий случай. Такой, например, как нападение вражеских истребителей! Сбить тяжеловооружнный "летающий башмак" им было нелегко, но сам факт их появления в пяти километрах от базы…

– Внимание всем! В квадрате Fox-4 вражеские истребители! Класс авианосца неизвестен!

По счастью, в модуле Миральи была предусмотрена связь со штабом, так что сигнал тревоги Котоми получила быстро. Оставалось надеяться, что Лютцов справится с нападением с воздуха и из-под воды – ну или своевременно подойдёт подкрепление…

Эрнст Вебер

Лютцов шёл своим привычным ходом и сканировал пространство вокруг себя. Где-то рядом на его радаре мелькали время от времени разведчики Миральи. Он уже привык к подобному сопровождению, поэтому не оглядывался на них. Всё шло спокойно. Сегодня на море было тихо. Но предчувствие рейдера не обманывало, что-то должно было случиться.

И оно случилось. Первым сигналом к этому был голос Миральи в наушнике. Спокойный и холодный, как Северное море, немец не понимал, почему авианосец так волнуется. Подлодка? Почему бы не погонять её по глубине. Крейсера типа Дойчланд были настоящими универсалами в своём классе, потому что у них был полный набор охоты на любой корабль – хорошие орудия, зенитки, торпедные аппараты и даже пара установок для глубинных бомб. Подлодка рисковала получить хорошую порцию взрывов себе на голову, если думала, что может просто зайти на Лютцова и подловить одинокий корабль. Так что Лютцов ответил коротким "Принято" и направился в указанный квадрат для охоты. Но беда не приходит одна. Впрочем, беда ли это? Истребители вряд ли могут сильно помешать игре с подлодкой, но по их движению можно выследить более крупную цель. Может даже целое соединение. Лютцову не впервые сражаться с эскадрами "один против всех". И сейчас эта подлодка или что-то ещё было просто разминкой перед настоящим боем.

На подходе к указанному квадрату крейсер стал слушать глубину, но никакого движения не засёк. Это было странно. Не могла подлодка так быстро улизнуть. А вот истребители в воздухе действительно были, но они уже собирались уходить.

– Начинаю преследование авиагруппы противника, – лаконично отрапортовал Лютцов Миралье, ложась на новый курс.

В это время Котоми уже разобралась с основными делами базы и собиралась пойти поесть в этот трудный день, но доклад Миральи показал, что трапеза откладывается. Прежде всего девушка попросила держать её в курсе дел у Лютцова. Она пока не собиралась останавливать рейдера в его преследовании, потому что только это сейчас было источником новой информации. Это был риск потерять корабль, но на Лютцова можно было положиться. Он не дурак, когда надо, он отступит. В это же время был отдан приказ Таскалузе, Минотавру и Яве выдвигаться за Лютцовым. Если что, они должны были прибыть вовремя и переломить ход возможного сражения. Вулкан было передано, чтобы она подготовила инструменты и тоже была готова в любой момент сорваться на перехват отступающих сил канмусу для оказания первой помощи. Предчувствие адмирала говорило Котоми, что это не простые совпадения, особенно появление истребителей. Но пока что тяжёлый крейсер Лютцов был единственным очевидцем событий в море.

Между тем, Лютцов шёл в определённом отдалении от группы самолётов, держа их на самом краю зоны действия радаров. Его радар ФуМО был достаточно силён, чтобы держать врага в поле зрения и не светиться самому. Но тут совершенно неожиданно целей на стало в разы больше. Надводные цели вырастали, как грибы на экране радиолокатора, выплывая из-за горизонта покрытия. Это была эскадра. Хорошая эскадра, большая и крепкая. Против такой Лютцов не выстоит. Перед ним встал довольно сложный выбор. Подойти ближе и подставиться под удар, но получить точные данные о составе противника или сейчас развернуться и просто доложить о наличии врага в секторе.

– Миралья, сектор Fox-6, большая группировка надводных кораблей противника, начинаю сближение для установки визуального контакта. Придержи своих летунов, пусть думают, что я совсем один и первыми начнут, – выбрав для передвижения противоторпедный зигзаг, Лютцов медленно начал подходить. Первую цель он заметил сразу, хотя она была даже не самой ближайшей. Трудно было не заметить такого гиганта. Выше самого Лютцова в полтора раза, с огромными башнями ГК и гигантскими "щитками" боковой брони. Этот монстр медленно пёр, рассекая воду. И это был человек, как Решка, Во-класс или Химме. Приблизив изображение при помощи окуляра, Лютцов стал разглядывать это чудовище. Огромный, полустёршиеся красные звёзды на бортах, оборванный флажок на модуле. У этого здоровяка был модуль канмусу, а не такие отростки, как у обычных Глубинных. Это было что-то, что когда-то было обычным канмусу, а теперь превратилось в совершенно непонятное существо. Лютцов включил камеру визуальной записи и передачу данных Миралье.

– Миралья, серктор Фокс-6, замечен новый вид Глубинных. Принимай трансляцию записи и сразу передавай адмиралу. Если кого-то отправили за мной, срочно вернуть всех на базу, привести гарнизон в состояние боевой готовности, – пока Лютцов говорил это, он видел, как появляются другие Глубинные в его поле зрения. Пара крейсеров, эсминцев, что-то ещё, что уже не имело значения перед тем "бугаем", которого сейчас запечатляла камера. Между тем, Лютцова уже заметили, и в воздухе пронеслись запоздалые звуки первых разрывов.

Сам крейсер управлял своими автоматами заряжания, загружая в пушки дымовые снаряды и снаряды с металлической стружкой для постановки банальных радиопомех. Но, для начала, он хотел как можно чётче запечатлеть находку. И тут раздались оглушительные залпы. Ударная волна от выстрела порывом ветра ударила по Лютцову, а уже секундой позже рядом поднялись фонтаны воды от выстрелов ГК чудовища. Один снаряд чуть не ударил по башням малого калибра, но пролетел в считанных сантиметрах и рухнул в воду.

– Бал окончен, – заключил для себя Лютцов, быстро выставляя расстояние выстрела дымовыми снарядами и снарядами помех. Стрелял он на развороте, поэтому залп пришёлся немного смазано, покрыв большую площадь между рейдером и эскадрой. Оставалось втопить по полной и, как можно быстрее, удалиться с поля боя. Рейдерство – это хорошо, но болезнью героизма Лютцов никогда не страдал, чтобы напрасно помирать. Напоследок он пустил торпеды веером и выпустил свой разведывательный Арадо, чтобы следить за эскадрой. Разумеется, для самолёта это был билет в один конец, потому что его либо собьют, либо закончится топливо, но он должен был выполнить свою миссию по отвлечению внимания и слежке. Сам крейсер проложил курс не на базу, а по очень ломанной траектории, включающей в себя большой крюк. Снаряды вражеского неопознанного корабля ударили ещё раз за спиной, но уже на достаточном расстоянии. Этот поход ещё не был закончен, но уже можно было сказать, что главная опасность миновала.

Уж кто-кто, а Лютцов был мастером запутывать след в море.

Вечер, кабинет Котоми. На собрании почти все главные лица базы – Кеппель, Миралья, Таскалуза, Вулкан, Лютцов. Стену закрывает большой экран, на который проецируется запись Лютцова, чтобы все могли разглядеть детали. Запись на удивление хорошая, благодаря немецкой технике. После двухминутного просмотра, Котоми включает свет и обращается к своим подчинённым, чашка кофе стоит в стороне и слегка дымится.

– Итак, – подытоживает она. – Вы все это видели. Мне бы хотелось услышать Ваше мнение об этом. Доклад Лютцова говорит, что это линкор над-класса. По крайней мере, ни с чем подобным мы ни разу не сталкивались. Сейчас он где-то поблизости. По оценкам Лютцова даже одиночное столкновение с ним грозит потерями средним эскадрам без гарантии уничтожения цели. Для того, чтобы высказать поднимайте руку. Я слушаю.

Раньеро Дзофф

– Понял тебя, Лютцов! – подтвердил Миралья. – Истребители будут через семь минут, второй разведчик – через пятнадцать.

Даже при большом желании гидроавианосец не смог бы быстро подтянуть свои самолёты к месту событий. Так что ничего "придерживать" не пришлось. Напротив, подвергшийся нападению BV 138 летел на пределе двух своих моторов, отстреливаясь изо всех стволов…

Получив от Лютцова картинку, Миралья обомлел.

– База, говорит Миралья! Лютцов обнаружил как минимум восемь Глубинных, которых ведёт линкор нового типа. Повторяю – линкор нового типа! Прикладываю видеозапись…

Итальянец надеялся, что и его разведчику повезёт заснять что-нибудь – но "летающий башмак" наконец отключился и рухнул в воду. Даже столь крупная и наджная машина, как BV 138, не могла бесконечно переносить попадания.

– Разведчик потерян! – предупредил Миралья Лютцова. – Следующий будет на месте через двенадцать минут!

Теперь выходящие на помощь рейдеру канмусу остались без картинки сверху. Три быстрых крейсера: Таскалуза, Минотавр и Ява – должны были разбираться самостоятельно. Крейсер ПВО Ниобе, которая могла бы защитить товарищей от авиации, осталась на берегу из-за слишком тихого хода. Кеппель и его эсминцы также не были задействованы: Котоми решила придержать их для второй волны. Если крейсера попали бы в беду, к ним могли выдвинуться все боевые канмусу за вычетом небоеспособной Гориции. Плавмастерская Вулкан была готова к выходу в море в любой момент.

Но всё обошлось… для Лютцова, который ушёл от вражеской эскадры, поставив завесу и запутав курс. А вот три крейсера в какой-то момент внезапно оказались перед лицом четырёх эсминцев Ни-класса. Завязалась довольно хаотическая битва, о которой сложно рассказать что-то определённое. Крейсера уворачивались от торпед и пытались в свою очередь уничтожить врага артиллерийским огнём. Прилетевший наконец BV 138 Миральи ухитрился торпедировать один эсминец. Ещё один записала на свой счёт Таскалуза. Остальные Глубинные отступили – к немалому неудовольствию Минотавра.Канмусу беспрепятственно вернулись на базу.

На совещании у Котоми первой слово взяла… Вулкан. Плавмастерской пришлось много говорить, хотя она предпочла бы молчать сутками… Но сейчас маленькая девушка в пончо встала и, глядя в пол, сказала:

– Посовещавшись с авианосцами и линкорами, я считаю, что мы можем требовать приоритета в поставках самолётов и запчастей. Наш гарнизон обязаны обеспечить полностью – от Жерайса до Мургеску включительно.

Сидевшие в первом ряду Миралья и Аквила многозначительно переглянулись. Итальянцы со связями уже начали свою закулисную игру за запчасти…

Эрнст Вебер

– Хорошее предложение, – вздохнула Котоми-оне-сама. Она прекрасно понимала эту сторону вопроса. Теперь Шанхай из захолустной базы превращался в район ожесточённых боевых действий. И командование просто обязано было отреагировать на появление новой опасности. – Раз уж ты взяла слово, то выскажись по поводу того, что увидела. Что это, по-твоему, и как ты видишь его технически? У него есть модуль, как у тебя или других канмусу. Причём модуль с совершенно чёткими обозначениями – советские красные звёзды. Есть предположения, откуда у Глубинных может быть модуль и носитель? Насколько мне известно, каждый модуль изготавливается под одного носителя и другой канмусу просто умрёт, если попытается подключиться к нему. Может ли быть, что это кто-то из канмусу? Миралья, – Котоми резко переключилась на итальянца. – Были ли в регионе пропажи рейдеров, одиночных канмусу и кораблей вообще. Всё, что вызывает подозрения или вопросы!

Неожиданно в кабинете зазвонил телефон. Играла итальянская полька. Аквилла, сидящий в первом ряду скривился и поднял руку.

– Сеньора Адмирал, разрешите выйти? – он как-то криво улыбнулся, показывая, как ему стыдно за такой казус. Канмусу редко носили с собой средства такой связи, но Аквила был в этом любителем и даже профессионалом. Он бочком вышел из кабинет, слегка пригибаясь. Выйдя из кабинета, он нажал на кнопку, чтобы принять вызов.

– Алло, я слушаю.

– Сеньор Прончеззе, я звоню вам по поводу вашего вопроса…К сожалению, есть небольшие…ммм, – человек на другом конце провода явно нервничал.

– Накладки…и…

– Что ты сказал?! – Аквила осёкся, понижая голос до шипящего шёпота. – Ты помнишь, что я тебя предупреждал? Я говорил тебе, что хорошо слышу, когда мне врут? Сейчас ты хочешь денег попросить? Ещё денег? А что если я покажу кому надо расписки с твоих счетов и поступления средств на них? Поверь, я получу обратно всё до последнего сольдо, – Аквила, как сицилиец простой закалки выражался устаревшими словами.

Он сделал многозначительную паузу и громко вздохнул. Так, чтобы собеседник хорошо понял, как утомлён авианосец. – Значит так, я заплачу тебе чуть больше, получишь надбавку, но не бесплатно. Через час на почту адмиралтейства придёт срочный отчёт из Шанхая. Я хочу, чтобы на это письмо отреагировали так, как написано там, в течение часа. И, если через два часа я проверю и не увижу ответа-подтверждения, что всё будет "ва бене", можешь брать бумагу и писать себе завещание. Я не шучу. На этот раз, всё очень серьёзно. Так что, прего, не подведи меня. Тутто чиаро?

– Ва бене, – проговорил голос в трубке, и Аквила сбросил вызов. Затем он встряхнулся, натянул на лицо свою обворожительную сицилийскую улыбочку, какую итальянцы "достают из кармана", когда им надо показать что всё "ва бене", и вернулся в кабинет.

– Прошу прощения, мама миа, у меня ещё одна сестрёнка, – с усмешкой проговорил он, разряжая обстановку и подмигивая Миралье.

Раньеро Дзофф

Миралья свой ход в битве за снабжение сделал ещё раньше. А именно где-то за час до совещания у Котоми. Переодевшись после почти не состоявшегося боя, итальянец зашёл в свою комнату, включил ноутбук и видеокамеру, уселся поудобнее и сказал:

– Добрый день, с вами Раньеро Дзофф. Сегодня речь пойдёт не о Серии А. И даже не о Серии В, которой я по-прежнему рекомендую интересоваться. Но сейчас есть важная новость. Два часа назад к юго-востоку от Шанхая…

До перехода в ОВМС Раньеро Никодемо Дзофф был звездой итальянского юниорского футбола и даже готовился перейти из родной «Реджины» не то в «Кьево», не то даже в «Рому». Проявление паразита оборвало карьеру перспективного вратаря, но с футболом Дзофф не завязал. Параллельно с исполнением обязанностей гидроавианосца (полёты-разведка-поддержка и прочее) Джузеппе Миралья записывал видеообзоры итальянских лиг и международных турниров. Аналитика от столь молодого человвека – да ещё и канмусу – приобрела некоторую популярность, тем более что Дзофф иногда говорил по-английски. Помимо футбола Миралья иногда сообщал важные новости – а знал он немало. Делалось это, как правило, с согласия командования.

Однако сегодня итальянец пошёл ва-банк и рассказал о появлении Глубинных без санкции Котоми. Почему? Во-первых, потому что торопился, стараясь выгадать хоть несколько часов. Во-вторых, потому что не считал, что огласка повредит адмиралу или базе. Напротив – теперь об угрозе в Южно-Китайском море знают все и любой, кто попытается заблокировать или урезать поставки в этот регион, получает клеймо саботажника. Даже в коррумпированном Китае это весьма существенно – а ведь ещё что-то сделал и Аквила…

…Тем временем совещание продолжалось. На адресованный Миралье вопрос неожиданно ответила Таскалуза:

– Простите, адмирал, но я его знаю. Это Марат. Пропал два месяца назад в Сурабае, остров Ява. Его поиск был первым моим заданием там.

Канмусу зашептались – кое-кому впечатлительному история о превращённом в Глубинного товарище пришлась весьма не по душе. И тут все участники совещания поняли, что помимо приглашённых в кабинете Котоми собралось несколько тех, кто появился самостоятельно. Аквилу, к примеру, никто не звал. Как и застенчивую широколицую девушку с рыжими волосами, которая внезапно подняла руку и с некоторым трудом встала:

– Я правильно поняла, что линкоры наконец получат запасные части и необходимый ремонт? Может, нам стоит отработать взаимодействие с другими кораблями? И… кто теперь наш флагман, адмирал?

Минас Жерайс – а это была она – заговорила о самом насущном для линкоров. С момента переброски в Шанхай эти мощные канмусу фактически просиживали без дела, лишь изредка выходя в море. А уж фактическое отсутствие флагмана пугало линкоры не хуже Глубинных. При всём уважении к Гориции – наверняка кильватерную колонну поведёт в бой не она.

Эрнст Вебер

Вопросы-вопросы-вопросы. И всё в самый первый день командования. Без раскачки и подготовки. Даже у терпеливой и собранной Котоми под конец совещания сдавали нервы. Ей требовался тайм-аут для анализа и оценки ситуации с Маратом. Теперь одиночные рейды и авианосные группы становились самыми важными вещами во флоте. Людей было откровенно мало, а повышать число одиночек страшно не хотелось. Но вот тут прямо сейчас ей задают вопросы. И она должна на них отвечать. Маленьким жестом слабости было лишь движение руки к чашке с кофе, из которой адмирал отпила, давая себе несколько секунд на кофейную горечь, отрешённо от мира. После чего, она возвращается в жизнь, словно никуда и не уходила. Просто сделала короткий глоток кофе.

– Я проведу реорганизацию всех соединений, – ответила она на вопрос Жерайс. – У нас не будет одного флота, все корабли будут распределены по нескольким группам на основе авианосцев. Сейчас именно авиация будет играть решающую роль в обнаружении противника. Без прикрытия с воздуха не будет выпущен ни один корабль. Пока самолёты не прибудут, роль авианосцев будет лежать на всех, кто может выпускать разведывательную авиацию. В первую очередь поработает Миралья. Рейдерам надлежит уходить в поход только при наличии на борту разведчиков, желательно двух. Я думаю, понятно, что одним ударом Марат не сокрушить. Его надо измотать длительным сражением, а это возможно только при умелом взаимодействии нескольких групп кораблей. К тому же, не стоит забывать, что он там не один. Там есть авианосцы, крейсера и прочее сопровождение. Это значит, что сражение за Шанхай будет протекать не один день. И финальная битва ещё далеко. У нас есть преимущество – мы знаем о Марате, он же видел только Лютцова. Я хочу получить все возможные сведения об этом пропавшем канмусу, чтобы понимать его потенциал и слабости. Пока что это всё, что у нас есть. Завтра утром будут объявлены новые приказы по базе. Пока что, все свободны, в ночное дежурство по расписанию.

Все отдали честь и начали выходить из кабинета. Котоми провожала их стоя. Только одного она собиралась окликнуть.

– А Вас, Миралья, я попрошу остаться, – она произнесла это без всякого нажима. Когда итальянец остался в кабинете один, девушка поставила на стол секретаря чашку кофе и указала парню на стул. – Прошу, кофе сегодня нам понадобиться. Мы будем заниматься реорганизацией сил флота.

Она села за свой стол и быстро закончила дневной отчёт, отослав его в главный штаб. В это время у себя в комнате Аквила отследил это отправление и засёк время. Через час должно было прийти письмо-ответ. В кабинете стало тихо.

– Итак, – девушка поправила очки. – Я планирую выделить три формации. Боевое соединение, разведывательно-патрульное соединение и рейдер. Первое обязательно включает в себя авианосец и линкоры. Второе – крейсера и эсминцы, но без непосредственного участия тяжёлых кораблей. Авианосцы будут прикрывать патрули удалённо. Рейдеры будут обеспечены по возможности, но в основном им надо будет полагаться на свои собственные силы. Кроме того, я хочу организовать соединение запаса. Туда войдут все, кто не может сражаться в силу обстоятельств. Они будут обеспечиваться по остаточному принципу. Пока что в число таких входят – Гориция, Шеер и Джипси. Эти трое будут последним резервом на текущий момент. Потом я введу их в строй с остальными. Сейчас мы распределим остальных. У нас время до 9 часов утра.

Раньеро Дзофф

Скоро кофе варится, не скоро планы строятся… Особенно если это новая, революционная для ОВМС тактика. Большинство адмиралов дробило корабли по типам, как в первой половине ХХ века: колонна линкоров, отряд крейсеров, эсминцы… Однако для шанхайской базы этот порядок не подходил. Силой гарнизона были четыре авианосца – и использовать этот потенциал можно было лишь группировкой сил вокруг них.

Этим Миралья с Котоми и занимались. Вырисовывалось три основных соединения – по числу полноценных авианосцев. Каждое из них должно было в "мирное время" вести разведку, а при необходимости – участвовать в бою.

– Предлагаю называть соединения не в честь авианосцев, а буквами фонетического алфавита, – начал Миралья. – Можно использовать алфавит Второй Мировой: тогда у нас будут соединения Able, Baker, Charlie, Dog.

– Соединение Able. Авианосец – Фьюриэс. Разносторонний, с сильной артиллерией. Линкор – Жерайс, наша артбатарея. Тяжкрей – Таскалуза. Крейсера: Ява и Минотавр, эсминец – Минегумо.

– Соединение Baker. Авианосец – Аквила, гроза авиации с сильными торпедоносцами. Линкор – Ришелье. Мощная артиллерия, четыре летающих лодки-разведчика – с Аквилой они сработаются. Тяжкрей на время боя – Лютцов. Крейсер – Глостер. При такой поддержке с воздуха он себя покажет. Эсминец – Кеппель. Координация и противолодочная оборона.

– Соединение Charlie. Авианосец – Рюхо. При поддержке истребителей это кошмар для кораблей Глубинных. Линкор – Южная Дакота. Тяжкрей на время боя Шеер (когда починят её модуль). Крейсер – Ниобе. Рюхо сложнее всех отбивать атаки с воздуха – Ниобе решит проблему… Эсминец – Сторд.

– Наконец, соединение Dog. Авианосец – Джузеппе Миралья… – тут Миралья несколько замялся. – Но я слишком слаб для настоящего боя. Предлагаю вокруг меня объединить засадную группу. Я справлюсь с её координацией, а остальные группы смогут заманивать на нас врага. Линкор – Барэм. Его списали к нам только из-за того, что не успевал за остальными. В пару к нему – броненосец Вяйнемёйнен, мастер засад. Крейсер – Элли. Она ещё и минные заграждения умеет ставить. Эсминец – Джипси, когда справится с поломками модуля. Плюс минный заградитель Мургеску. Итог – ловушка для Глубинных из комбинации минных заграждений, авианалётов, торпед и артиллерии в упор.

Проговорив вслух написанное на бумаге, Миралья спросил Котоми:

– Что скажете, адмирал? Всё ли сходится?

Гориция в планах не фигурировала – и это было объяснимо. Её состояние не внушало никаких надежд на выздоровление в обозримом будущем. Но был и ещё кое-кто, совершенно не вписывавшийся в новую структуру гарнизона.

– Простите, адмирал – а как будет действовать Вулкан? – спросил Миралья, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.

Действительно, где должна быть плавмастерская?

Эрнст Вебер

Они сидели уже довольно много времени, постепенно распределяя силы флота. Миралья тут был незаменим, а кофе перед ним регулярно обновлялся. Сама Котоми имела такую пагубную привычку – пить много кофе за работой. При этом она почти полностью игнорировала чай в своей жизни.

То, как Миралья распределил людей ей понравилось. Оставалась пара уточнений.

– Джипси не пойдёт в море, пока я не поговорю с ней, – подняла палец адмирал. – Я хочу понимать, в каком состоянии мои люди, которые вызывают нарекания и вопросы. Шеер пока отстраняется от походов на дальние коммуникации. Я хочу, чтобы она помогла мне в одном деле здесь. Её образование сейчас важнее. Вулкан будет перемещаться по таблице дежурств. Сейчас поясню. Вулкан будет входить в состав той флотилии, которая на данный момент является страхующей. В море она будет выходить с теми, кто выходит в случае опасности. Таким образом, она будет перемещаться по флотилиям. Но это – особенность её службы, которую не отменить. Она всегда нужна нам, другой плавмастерской у нас нет, – Котоми сделала привычный глоток кофе, чтобы на секунду погрузиться в горечь напитка и тишину кабинета. – Если мы всё обсудили, то составляй приказы для утверждения. Утро уже скоро, а я хочу, чтобы начиная с него всё было уже готово.

Окошко электронной почты мигнуло новым сообщением. На часах был третий час ночи, поэтому Котоми немало удивилась, когда увидела новое письмо. Она открыла его и пробежала по тексту глазами. Лишь на секунду её лицо осветила короткая улыбка.

– Хорошие новости, – обратилась она к Миралье. – Нам присылают полный запас всех необходимых материалов и деталей специальным авиа-рейсом. Даже не конвоем, в силу опасности моря в данном регионе. Видимо, там кто-то понял, насколько мы важны сейчас. Однако, запросы тоже большие. Мы не должны сразу уничтожать Марат. Строго говоря, уничтожение этого противника не ставится перед нами, как первая цель. Это крайняя мера. Командование хочет взять его живым. Или что-то вроде того. Это прямой приказ нам, а не пожелание или рекомендация. Так что я попрошу тебя поразмышлять на тему рыбной ловли и войны на мелководье.

Котоми взяла распечатанные приказы и быстро подписала их.

Раньеро Дзофф

Итак, новая структура была готова и с некоторыми изменениями принята. Нашлось место и для Вулкан – а от Джипси и Шеер пока отстранялись от выхода в море. В связи с этим у Миральи возник вопрос:

– Адмирал, без Шеер группа Charlie: Рюхо, Южная Дакота, Ниобе, Сторд – слишком слаба. Рекомендую на время отстутствия тяжкрея передать из Able либо Яву, либо Минотавра.

Далее – составление приказов, прерванное электронным письмом. Меры, принятые Аквилой и Миральей, по-видимому, сработали – выкрутить командованию руки и выбить снабжение всё же удалось. Однако командование отыгралось почти невыполнимым требованием: захватить громадный линкор Глубинных живым! Подобные акции – с куда меньшими по размерам и вооружению Глубинными – заканчивались очень плохо. Был даже случай, когда Во-класс, намеченный для захвата, отправил на дно целый гарнизон из десяти канмусу… Да, Шанхай был укомплектован намного лучше – и всё же…

– Этот приказ напоминает банальную месть, адмирал, – как можно сдержаннее сказал Миралья. – У вас нет личных врагов в высшем командовании? Попытка захватить Марат обречена. По моему мнению, мы должны добиваться отмены этого приказа. А до этого момента… предлагаю поручить разработку плана моему соединению Dog. "Ловлей рыбы на мелководье" влюбом случае заниматься нам…

По своим каналам гидроавианосец собирался узнать, кто именно возжелал себе живого Глубинного… Впрочем, Аквила, проснувшись и узнав последние новости, наверняка не даст этому любителю рыбки спокойной жизни. Не дай Бог у сицилийца на фоне таких сногсшибательных новостей совсем снесёт крышу…

Приказы были подписаны, и Котоми собиралась уйти поспать. Но Миралья решил всё-таки раскрыть карты. Разумеется, свои

– Адмирал, я знаю, почему от нас требуют живого Марата. Дело в том, что я добился запчастей и самолётов с помощью вот этого видеообращения…

Канал ZoffCalcio, футбольное оформление, итало – и англоязычные заголовки роликов… При чём тут Глубинные?

– В свободное время я занимаюсь футбольной аналитикой, – пояснил Миралья. – Но вчера я сообщил, что мы нашли большую эскадру Глубинных. Поскольку мой канал смотрят многие, скрыть эту опасность без скандала стало уже невозможно… Вот это видео. Прошу прощения, что не запросил вашего разрешения – в тот момент я считал, что важна каждая минута.

На экране появился итальянец в кепке и бордовом шарфе клуба Reggina.

– Добрый день, с вами Раньеро Дзофф…

Эрнст Вебер

Котоми выслушала итальянца в молчании и спокойствии. Она очень ровно сидела за своим столом и не делала резких движений. Она ровно поднесла к губам чашку кофе и сделала глоток. Можно было сказать, что она просто убивала своим спокойствием. Наверное, любой другой адмирал в её ситуации начал бы кричать, злиться, реагировать эмоционально, но Котоми была не из таких. Другие адмиралы бы обдали подчинённого ледяным презрением, выходили словами с холодным выражением в глазах и ядом в голосе. Но она была и не из этих. Даже злилась Котоми Тамаи со страшным выражением доброты и ласки на лице. Из-за расхождения ожидаемого, видимого и слышимого создавался совершенно неповторимый эффект, который обескураживал.

– Садись, – она с ласковой улыбкой указала на стул. – Допей кофе, пожалуйста, не хочу, чтобы он пропадал, я варю не так плохо, вроде бы, я думала, что многие его любят, – она грустно вздохнула, совсем без улыбки, но именно грустно, глядя в свою чашку, которая была пуста. – Миралья, ты должен понимать, как нам всем трудно. Я ведь знаю, как трудно детям моря справляться с их обязанностями и нагрузкой. И я всегда стараюсь сделать так, чтобы они были обеспечены всем и не знали нужды. Я считаю это важнейшей целью, – голос Котоми мягко разливался по кабинету. – Вы не выбирали свою судьбу, вы не просили о ней, но море выбрало вас, как своих детей, и вы не можете противиться этому. Такова судьба, злой рок. И я считаю, что я, как адмирал, должна сделать всё, что в моих силах, чтобы уберечь и сохранить вас всех. Всех, кто под моей опекой. Я знаю, что за это среди канмусу меня называют «Старшей сестрой». Я и не против, если честно, мне только в радость быть полезной. Я рада, – повторила она, задумчиво улыбаясь. – Но это не значит, что я могу спускать нарушения с рук, ты ведь понимаешь. Особенно когда они угрожают остальным. Своими действиями ты поставил под угрозу товарищей. Возможно, что это бы и не стало решающим вкладом в решение командования, но ты сделал своё дело. Посмотри, что их ждёт. Взять в плен то, что мы даже не знаем. Что-то совершенно чудовищное и безобразное. Я обещала, – Котоми выделила эту фразу голосом. – Я обещала, что все вернуться домой. Все будут живы и здоровы. И счастливы, – Котоми сняла очки и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Не понятно было, была ли это сонливость или что-то другое. – И счастливы тоже. Но теперь я не могу этого гарантировать. Я не могу позаботиться о моих младших. Может это не твоя вина, может это кто-то сглупил в штабе, но ты тоже в этом поучаствовал. Ты понимаешь свой проступок? Ты подставил их всех. Даже не меня. Ты извиняешься передо мной, но за что? За то, что помог мне с рапортом? Наоборот, спасибо тебе. Но ты должен извиниться перед остальными. И честно сказать, что это из-за тебя они могут не вернуться, из-за тебя у них не будет счастливой жизни, – адмирал мягко улыбалась, когда говорила всё это, а голос её не выражал никакой злобы. – Скажи мне, ты веришь в Бога? Если веришь, сходи в церковь к Шеер и исповедуйся. Это не приказ, это дружеский совет. Исповедуйся искренне и честно, сознайся во всех грехах и облегчи свою душу. И Бог тебя простит, – она тяжело устало вздохнула. Шёл уже пятый час утра, скоро утро и подъём, она едва держится на ногах, а в 10 уже встреча с Горицией, и надо быть бодрой и сильной. Но эти последние несколько минут она побудет в форме. Чтобы прийти в себя, девушка трясёт головой. – Всё, Миралья. Я не буду выписывать тебе наряды, я не буду тебя ругать и больше не буду читать нотации, я ничего не сделаю. Я думаю, что ты не маленький и всё осознаёшь сам. Ты – второй после меня среди канмусу, я думаю, что ты осознаёшь, что ты делаешь, и, какие последствия это влечёт. Можешь допить кофе и идти.

Котоми умолкла, тяжко оседая на своём стуле. Сил не осталось, она была выжата до конца в первый же день на новом месте. Разумеется, всё это были форс-мажоры, которые не предусматривались расписанием и штатными ситуациями, она, как могла, вынесла их сегодня.

Больше у неё нет сил. Сейчас он уйдёт, а она разденется, заведёт будильник и ляжет спать прямо здесь, на диванчике. Так она выгадает себе лишний час сна. Она всегда так делала, когда дел было слишком много.

Раньеро Дзофф

– Есть, – Миралья был краток. Разумеется, сказанное Котоми он понимал и сам. Другое дело, что она не знала об Аквиле – а какими методами он пробивал поставку, не знал вполне и сам Миралья. Возможно, сицилиец перегнул палку – например, угрожал кому-то… А он мог.

В любом случае вместо Миральи с Аквилой кто-то решил отыграться на всём гарнизоне, фактически сыграв на стороне Глубинных… И итальянцы не остановятся ни перед чем, чтобы узнать, кто именно. Потому что подобная подлость не имела границ. Пожалуй, даже апатичная Гориция переломила бы за такое пополам. И была бы права…

…Перед завтраком Миралья огласил последние новости:

– Как вы знаете, вчера днём Лютцов обнаружил эскадру Глубинных под командованием линкора Марат, который исчез в Сурабае два месяца назад и был превращён в Глубинного…

– …Вчера же я сообщил об эскадре в видеообращении. Сделал я это для того, чтобы никто не мог чинить препятствий нашему снабжению. Этого удалось добиться – сегодня ночью пришло подтверждение, что в течение этого дня начнутся поставки запчастей и самолётов…

Многие канмусу воспряли духом – авиация имела значение не только для авианосцев. К примеру, у линкора Ришелье в штатном оснащении было целых четыре летающих лодки Loire 130, из которых он не имел ни одной…

– Однако, – продолжал Миралья, – по-видимому, в связи с моим видеообращением нам был дан приказ захватить Марата живым.

Гидроавианосцу не дали договорить. Первым вскочил на ноги Аквила:

– Да эта скотина работает на Глубинных! Пусть убирается на дно!

Миралья на секунду похолодел – но мгновенно понял, что фраза относится отнюдь не к нему. Впрочем, бояться было чего – Аквила мстить умел и вполне мог перегнуть палку. Оставалось надеяться на благоразумие сицилийца – ну и урезонить его при возможности…

А дальше, как сказали бы музыканты, началось crescendo. Линкоры, крейсера, эсминцы и авианосцы подняли гвалт, стоящий любого митинга. Миралья стоял лицом к тем, кто полминуты назад был его товарищами, и думал, сколько он ещё проживёт. Тем более из угла его сверлил тяжёлый взгляд Гориции, которую нечистая сила принесла на этот завтрак…

Впрочем, гидроавианосцу бояться было нечего. Сказать, что за видеообращение можно отомстить самоубийственным приказом, не мог никто из присутствующих – а потому никто из присутствующих не винил Миралью в произошедшем. Зато командование ОВМС услышало бы много нелестного о себе на многих языках – от английского до узбекского…

– И последнее, но самое важное на данный момент, – продолжил Миралья, когда шум наконец улёгся. – С этого дня вступает в силу новая структура гарнизона. Мы делимся на четыре соединения: Able, Baker, Charlie, Dog. Во главе каждого стоит авианосец, каждое включает линкор, один-два крейсера и эсминец…

После завтрака новая структура заработала. Соединение Able в составе Таскалузы, Минотавра и Минегумо вышло в море для патрулирования, авианосец Фьюриэс выпустил имевшиеся самолёты, прикрывая канмусу с берега, а линкор Минас Жерайс уселась на лётном поле около конвертоплана, готовясь поспешить на помощь в случае необходимости.

Вместе с Жерайс сидела страховочная группа – соединение Baker из Аквилы, Ришелье, Глостера и Кеппеля. И Вулкан, которая среди всей нервозной обстановки ухитрялась что-то вязать…

Тем временем возглавляемое Миральей соединение Dog – мгновенно окрещённое Underdog за несколько странный подбор кораблей – отправилось в один из пустовавших ангаров.

– Мы не ведём маневренный бой, как остальные отряды. Мы занимаем область, устраиваем в ней ловушку и уничтожаем любого, кто в неё попался. Кроме Марата – на данный момент именно нам предстоит придумать, как захватить его живым, а потом сделать это…

Канмусу слушали итальянца с некоторым недоверием. Соединение Dog включало в себя неудачников из неудачников – тех, кто не вписывался ни в какую тактику…

Гидроавианосец Миралья – настоящая пародия на полноценный авианосец. Большая часть его самолётов – музейные раритеты, не годные даже для разведки. На всех базах он играл большую роль на берегу, чем в море…

Линкор Барэм, дитя Алайского рынка, сын профессионального нищего – слишком медленный, чтобы успеть в бой, и давно разочаровавшийся абсолютно во всём.

Ему в пару броненосец Вяйнемёйнен – тот, кто прикончил линкор голыми руками, но при этом не догонит и черепахи…

Крейсер Элли, жертва китайского судостроения – не то крейсер, не то минный заградитель.

Эсминец Джипси – неудачливая настолько, что на прошлой базе рядом с этой большеглазой девочкой всерьёз боялись стоять…

Наконец, минный заградитель Мургеску – ни один адмирал так и не понял, что делать с этой канмусу.

И им предстояло победить Марат, даже в одиночку по мощи залпа сопоставимый с целой эскадрой? Миралья понимал всю невыполнимость задания, но всё же нашёл в себе силы сдерживаться и даже командовать:

– Джипси, тебя ждёт адмирал Котоми. Остальные – готовимся к выходу в море. За нами шестой полигон – самый дальний…

Эрнст Вебер

Пока в столовой шёл переполох, Котоми медленно поднималась на ноги с диванчика в своём кабинете. Дверь была заперта изнутри, и она не боялась, что кто-то увидит её голой. Она оделась, привела себя в порядок, налила чашку кофе и посмотрела в зеркало.

– Ну, Котоми, ты справишься со всем, сегодня ты будешь делать всё хорошо и верно, ты умница, – она часто начинала день с такого детского приветствия к самой себе. Это осталось у неё с тех пор, как она жила дома, а не в многочисленных общежитиях. Стрелка часов подбиралась к 10, и скоро было время визита Гориции, стоило подготовиться. Котоми расставила кресла в кабинете, поставила на небольшой столик пару чашек, приготовилась встречать гостью. Ровно без пяти десять она отперла кабинет и принялась ждать.

Гориция тащилась из столовой мрачнее тучи. Сейчас она была подавлена и зла одновременно. То состояние, когда, либо самой повеситься, либо вздёрнуть кого-то другого. Этот идиот Миралья взбесил её так, что девушку трясло от гнева. Разбазарил секретные сведения на весь мир просто потому что считал, что так будет правильно, а теперь им дают самоубийственное задание. Она на ходу жевала сигару во рту. Оказавшись перед кабинетом Котоми, Гориция задумалась. А зачем она вообще туда идёт? Что она там забыла? Её вызвали, но что ей там скажут? Что будут приказывать делать и всё такое? Стоит ли вообще идти или можно просто сбежать в свою комнату и запереться там ото всех. И так ведь настроения нет. Но тут в голове мелькает комната и отчаянный плач вчера. И тёплые мягкие руки девушки. Такие заботливые и нежные. Наверное, она и впрямь не просто адмирал. Странный адмирал, который впервые прикоснулся к ней и это было не страшно. Так может стоит пойти? В нерешительности она вынимает сигару изо рта и отрывисто стучит в дверь.

– Войдите, – слышит она голос нараспев. Вот уж странно, зачем так мелодично говорить эту простую фразу? Но Гориция открывает дверь и входит. Тут её, словно ждали. Она видит кресла, столик с чашками, уют и покой. Ещё ошарашенная такой переменой в ситуации, она входит.

– Здравствуйте, Вы меня вызывали.

– Не вызывала, а пригласила, – с улыбкой поправляет женщину Котоми.

– Проходи, конечно. Хочешь кофе? Ты была сегодня на завтраке что-то ела?

– Да уж, была, – бурчит Гориция и присаживается в одно из кресел, пока адмирал наливает ей чашечку чёрного кофе и ставит перед ней вазочку с печеньем.

– Что-то случилось? – озабоченно осведомляется девушка.

– Вы слышали, что сделал Миралья?

– А это, – улыбка на миг меркнет. – Да, он мне сказал ещё вчера. Он плохо поступил, да и вообще это нарушение устава. Но я думаю, что не Миралья виноват в том, что приказал штаб. Я позабочусь об этом. Не переживай.

– Вы спустите это на тормозах? – с раздражением говорит канмусу.

– Нет, конечно, но я считаю, что Миралья понимает свою степень ответственности за произошедшее. Я не буду лишний раз применять к нему дисциплинарные взыскания. Мне важно, чтобы он мог помогать остальным по мере своих сил. Это важнее командирских амбиций.

– Вы очень добры, – Гориция даже сама не поняла, с какой интонацией сказала эту фразу.

– Нет, я просто забочусь о том, чтобы все могли вернуться домой и быть счастливы. Я вижу свой долг в этом, – Котоми устроилась на жёстком стуле напротив Гориции и поставила перед собой чашку с кофе. – Ты сейчас хочешь поговорить о Миралье?

– Нет, я не знаю, о чём говорить.

– Тогда давай поговорим снова о тебе, – мягко предложила девушка. – Расскажи мне, что ты делала в этот день? Сидела в комнате?

– Нет, я гуляла вчера, – Гориция как-то задумалась и сильно смутилась. – В парке, смотрела на птиц.

– Тебе понравилось?

– Птицы – лучше, чем самолёты, – как-то странно заключила Гориция. – Они не злые, они никого не убивают.

– Ты не любишь авиацию, как я понимаю, да?

– Я осознаю этот страх, но ничего с ним не могу сделать.

– А хотела бы?

– Я бы хотела держаться подальше от авиации.

– В бою ты можешь сражаться против авианосцев?

– Могу, наверное, – задумалась женщина. – Я люблю, когда они тонут.

– Тебе доставляет удовольствие, когда ты уничтожаешь авианосец?

– Я чувствую свои силы, уверенность. Это хорошее чувство, тогда я их не боюсь.

– Это хорошо. Значит, ты можешь справиться со страхом, чтобы победить?

– Могу, наверное…Но я не знаю…сейчас, когда я сижу тут, ничего страшного нет, но когда я в море всё совсем иное. Всё совсем иначе. Мне становится тяжело, я теряюсь.

– Давно ты была в море?

– Не помню, наверное, давно.

– Ты даже на тренировки не выходишь?

– Не вижу в этом смысла. Какая разница, сколько тренироваться, если тебя всё равно уничтожат.

– Конечно, смерть неизбежна, но мы можем выбрать свою судьбу, ты не думаешь?

– Не думаю, мне кажется, что всё предопределено.

– Но ты ведь могла выбрать, приходить сюда или нет. Ты спокойно могла отказаться или убежать в свою комнату. Но ты выбрала прийти сюда.

– Ну… – Гориция снова задумалась. Котоми своими утверждениями заставляла её много думать. – Выбрала…

– Значит, разница есть?

– Может быть и есть, откуда мне знать?

– Ты не хочешь сама делать свой выбор? Сама выбирать свою судьбу?

– Не знаю.

Они несколько минут сидели в тишине. Гориция пила кофе, в то время, как адмирал даже не притронулась к своей чашке. Гориция отмечала для себя, что говорить с Котоми совсем не трудно, она спокойно ведёт диалог и очень мягко выдвигает утверждения и вопросы. Она ни с чем не спорит, только спрашивает. Причём спрашивает порой самые очевидные вещи, словно хочет, чтобы именно Гориция их сказала.

– Скажи, кто на базе тебе нравится, а кто не нравится? – задала вопрос Котоми.

– А причём тут это? – канмусу не поняла сути вопроса.

– Ну, просто. Есть кто-то, кто по твоему мнению неплохой человек?

– Мммм, – Гориция ответила не сразу. – Адмирал Шеер хорошая. Она заботилась обо мне, пока Вас не было. Приносила еду каждый день, немного говорила. Но она очень набожная, я не всегда могла понять, о чём она говорит. Она так говорит, что не понятно – тут она или где-то ещё.

– Шеер воспитывалась одна в сиротском приюте при монастыре, поэтому она по-своему относится к заботе и мирской жизни, – кивнула адмирал. – Думаю, что только её семья может понять её до конца. Ты видела Лютцова?

– Видела. Но не говорила ни разу. Он ходит быстро, не улыбается и редко вообще бывает на базе. А когда бывает, то сидит в библиотеке и что-то пишет. Я видела его там пару раз.

– Ты бываешь в библиотеке?

– Брала там пару книг.

– Хорошо, про кого ещё на базе вспомнишь?

– Лотта. Она пару раз работала над моим модулем. Ничего не говорит, тихая, делает дело и не мешает никому. Она меня не трогает, но делала доброе дело.

– У Вулкан такой темперамент, с этим стоит свыкнуться, – улыбнулась Котоми. – Я не думаю, что вообще есть кто-то, с кем она может долго говорить. Хорошо, а кого ты не любишь?

– Эту закадычную парочку – Миралья и Аквила. Они скользкие типы. От них точно можно ждать беды.

– Я думаю, что твоё мнение о них сформировано под влиянием духа. С определёнными исключениями они не приносят никаких проблем. Но я тебя поняла, ты не очень любишь итальянцев.

– А для чего это вообще было нужно?

– Я хотела узнать тебя лучше, узнать тех, с кем ты говоришь, как к кому относишься. Если тебя это заинтересует, то ты можешь отблагодарить Шеер, помогая ей первое время в церкви. Я бы хотела, чтобы ты была чем-то занята, кроме сидения в комнате.

– А у нас есть церковь?

– Есть, – мягко кивнула Котоми. – И я хочу привести её в хороший вид, чтобы это было светлым местом базы.

– Я схожу туда, – уверенно согласилась Гориция.

– Вот и славно, как ты думаешь, можем ли мы на этом закончить? Ты хорошо себя чувствуешь?

– Нормально, – отмахнулась женщина.

– Что ж, тогда я приглашаю тебя через два дня. Расскажешь мне о своих успехах, – Котоми встала со стула, чтобы проводить Горицию до дверей.

Они попрощались на пороге, и адмирал вздохнула, перейдя к своей чашке кофе. Сегодня должна была прийти ещё и Джипси, так что надо было обновить комнату для её прихода.

Раньеро Дзофф

Таскалуза, Минотавр и Минегумо вышли в море. Тяжёлый крейсер скоро отправилась в одиночный рейд – что из того, что опыта подобных плаваний у неё было мало? Вряд ли рейдерство заключает в себе что-то недоступное хорошему опытному американскому крейсеру – да ещё и с четырьмя гидропланами! Два из них Таскалуза уже выпустила и теперь обшаривала морскую гладь в поисках хоть каких-то признаков Глубинных. Сверху за ней наблюдал разведчик Фьюриэса – вернее, истребитель Fairey Fulmar, использовавшийся на роли разведчика. Настоящих разведывательных самолётов с хорошей оптикой и прочим просто не было в наличии.

– Таскалуза, ты уходишь за мой радиус, – раздался несколько виноватый голос авианосца.– Дальше сама.

– Поняла, Фьюриэс! – подтвердила Таскалуза. Она, выходившая из многих битв без единой царапины, не имела причин считать, что не справится без авиационного прикрытия – тем более что у Фьюриэса далеко не полный ангар…

На юг тем временем отправилась скоростная парочка из Минотавра и Минегумо. Канадский крейсер вообще-то официально назывался Онтарио, но предпочитал первоначальное, ещё британское имя из-за большей брутальности. А сейчас он безуспешно пытался «закадрить» Минегумо, пользуясь вынужденной близостью…

– Лютцов их видел прямо здесь, – спросил крейсер, глядя на радар. – Куда они подевались?

– Затаились, – односложно ответила опытная Минегумо, предпочитавшая смотреть по сторонам, а не болтать с юным спутником. В конце концов ангара с самолётами не было не у неё, ни у Минотавра…

– Чёрт, Минотавр, можно не засорять эфир? – у Фьюриэса наконец лопнуло терпение. – Утопят – тогда и болтай.

Минотавр ответил бранью. Минегумо лишь сокрушённо покачала головой – соединению Able ещё предстояло отрабатывать и отрабатывать взаимодействие…

Тем временем группа Dog приступила к тренировке на шестом полигоне. Ещё до завтрака Миралья договорился о запуске в этот район дронов-мишеней, имитировавших Глубинных. Пока же маленький необитаемый архипелаг был чист и безопасен. Предстояло превратить его в смертельную ловушку – пусть пока и учебную… И Миралья, сидя на берегу и наблюдая за соединением с воздуха, принялся за дело:

– Мургеску, минируешь два пролива на севере, Элли – узкий проход сзади. Барэм, накройся в тени горы, Вяйнемёйнен – прямо напротив.

Команда "накрыться" относилась к маскировочному тенту, под которым канмусу становился похож на небольшую кочку – или кусок берега, если подойти к нему вплотную. Поскольку тент использовался в основном на мелководье, Глубинных подлодок можно было не опасаться – а вот для остальных появление из ниоткуда даже допотопного броненосца обещало большие неприятности. А Миралья решил поставить в засаду огромный линкор с торпедными аппаратами!

Впрочем, "Глубинные" атаковали не с севера, как можно было бы ожидать, а с юга, со стороны базы. Типичная хитрость персонала полигона, позволявшая и самолюбие потешить (особенно против неопытных канмусу и адмиралов), и бойцов в тонусе держать…

Конкретно эту "битву" пока выигрывали канмусу – выпущенные Миральей Re.2000 нейтрализовали вражеских разведчиков, а эскадра "Глубинных" из шести единиц совершенно явно намеревалась атаковать с юга, где маячили маленькие Мургеску и Элли. С появлением противника минные заградители ретировались со всей поспешностью, увернувшись от предупредительного залпа краской.

– Они что, издеваются? – тихо спросил Барэм, видя, как два крейсера и линкор вальяжно входят в незаминированный южный пролив. Неужели не понимают?

– Пошли! – вместо ответа скомандовал Миралья. Мгновенно сбросив тенты, Барэм и Вяйнемёйнен дали давно заготовленные залпы в упор. Ответных выстрелов не последовало – мишени отправились на дно полигона…

Одновременно с этим хлопнули петарды учебных мин – три крейсера противника попытались прорваться через заминированный Элли пролив. Передний подорвался, а остальным пришлось отступить при виде выпущенных в пролив торпед. Вступать в артиллерийскую дуэль из-за островов теперь не имело смысла – линкор и броненосец легко перестреляли бы два крейсера, а потому "Глубинным" осталось только отступать…

Под жужжание преследующих остатки "противника" BV 138 первая тренировка отряда Dog закончилась безоговорочной победой. Впрочем, большого значения она не имела – и канмусу, вернувшись на берег, начали перезаряжать модули для нового "боя".

Ещё когда группа Dog только выходила в море, тоненькая и несколько нервная эсминец Джипси уже добралась до кабинета адмирала Котоми. По счастью, с Горицией она разминулась…

Эрнст Вебер

Выйдя из кабинета Котоми, Гориция вздохнула. Что делать, когда все вокруг суетятся и не замечают тебя. Все нервничают, волнуются, но её это не касается. Он вообще не причастна ни к чему. Она не выйдет в море, не ей сражаться с новым врагом, кем бы он ни был. Делать нечего, остаётся лишь прогуляться и снова вернуться в комнату. По дороге девушка берёт в рот сигару и закуривает. Она совсем не знает, что ей делать. Вешаться уже не хочется, пребывать в депрессии тоже. Странно действует на неё Котоми, словно вытягивает из плена мыслей. Котоми Тамаи – удивительная адмирал. Она ведь наверняка полночи не спала и вообще была занята всё это время, решая дела базы. Но встретила Горицию так радушно и по-домашнему, словно всё это время только варила ей кофе. И даже не скажешь, что она устала или вымоталась. Гориция невольно восхитилась девушкой-адмиралом. Она вышла на улицу и потянулась, разминая тело.

По пути к парку она впервые заметила странное строение, которое было раньше закрыто строительными лесами. Это была часовня. Совершенно бледная, скромная, аскетичная часовня, которая стояла в стороне от всего остального и не выделялась ничем, кроме шпиля и креста на нём. Большие железные двери были закрыты, но изнутри что-то слышалось. «Так вот об этом говорила адмирал? Может, и впрямь стоит зайти? Адмирал Шеер сделала для меня так много в своё время…» Гориция невольно двинулась на голос, раздающийся из часовни.

Открыв двери, она увидела просто невероятную картину. В полумраке церкви, среди белых свечей, стоящих у алтаря, залитого бледным светом, на коленях стояла Шеер в монашеском одеянии. Она стояла перед большой статуей девы Марии спиной ко входу. Руки её, по всей видимости, были сложены в районе груди в молящем жесте или в замке. По всему залу церкви раздавался её пронзительный ангельский голос, который выводил в полной тишине слова песни.

Someday I want to run away

To the world of midnight

Where the darkness fill the air

Where it's icy cold

where nobody has a name

Where living is not a game

There, I'll hide my broken heart

Dying to survive

There, no one can see me cry

The tears of my lonely soul

I'll find peace of mind

In the dark and cold world of midnight.

Голос Шеер плавно затих, погрузив всё в тишину. Она всё продолжала стоять на коленях посреди множества свечей, которые освещали её, рождая белёсые блики на её иссиня-чёрных волосах. Гориция ничего не могла сказать, видя эту сцену. Ей казалось, что она видит ангельские крылья за спиной монашки. Сложно представить, что Шеер со всеми её странными достоинствами и особенностями могла быть просто человеком или просто канмусу. Было в этой девушке что-то неземное, невероятное для понимания и осознания.

– Проходи, пожалуйста, – раздался в бархатной тишине голос Святой Сестры. Только тут Гориция сбросила с себя оцепенение и сделала шаг внутрь. Шеер встала с колен и развернулась к ней, даря белоснежную улыбку. – Моя душа наполняется радостью, когда я вижу тебя такой.

– Д-добрый день, – от чего-то Гориция смутилась.

– Чем обязана твоему визиту?

– Да я просто шла мимо…увидела…услышала…

– Тебе так понравилась песня? – Шеер снова лучезарно улыбнулась. – Я рада. Я пью каждый день, если хочешь, ты можешь приходить и слушать, я не против.

– Я бы хотел поблагодарить тебя? За всё, что ты сделала для меня. Ты приносила мне еду и вообще…заботилась.

– Ах, это… – казалось, ничто никогда не могло смутить Шеер, так спокойно и свободно она себя чувствовала, оставаясь во всех рамках приличий. – Это то немногое, что я могла сделать для тебя.

– Адмирал сказала, что тебе может понадобиться помощь, – Гориция не могла смотреть на это открытое, светлое лицо Шеер, поэтому смотрела под ноги. – Если что, мне всё равно нечем заниматься…

– О, как это мило, что ты готова мне помочь. Я думаю, что с радостью приму твою помощь. Церковь ещё в очень тяжёлом состоянии, а Адмирал хотела сделать её достойной. Мне одной со всем не управиться, так что я буду рада любой помощи.

– Ну, я могу и тяжёлую работу делать. Наверняка ведь есть такая.

– О, ты очень любезна. Но сильно нагружать себя девушке не стоит. Для тяжёлой работы есть мой брат. Но нам будет лучше, если ты поможешь. Как раз сейчас я думала о том, чтобы собрать исповедальню. У меня есть всё для этого, но одной возиться с досками трудно. Так что, если ты сейчас свободна, то я бы не отказалась от твоей помощи.

– Да, конечно, – кивнула Гориция. Они прошли внутрь церкви и собрались для работы с деревом для сборки небольшой кабинки для исповеди.

Раньеро Дзофф

– На связи Фьюриэс. Противник не обнаружен. Соединение Able возвращается на базу.

Экономя ресурс хода и топливо модулей, в этот раз разошедшихся по морю канмусу подобрал транспортный вертолёт Changhe Z-18. Никаких следов Глубинных не обнаружил и он. По-видимому, они, обстреляв Лютцова и сбив «летающий башмак» Миральи, решили этим и удовлетвориться. Может быть, они ушли? Ни Котоми, ни подчинённый ей гарнизон так не считали. Более того – в китайских и южнокорейских портах временно приостановили отправку кораблей. Северной Корее также направили предупреждение о появлении Глубинных…

Группа Dog также направилась на базу – однако не в таком хорошем настроении. Элли, покрытая с ног до головы пятнами краски всех цветов радуги, предпочла бы провалиться сквозь землю. Потому что в третьем бою её модуль заглох – проблема, возникавшая и раньше. Вот только обе ходовых машины попросту сгорели. А потому крейсер не успела, как обычно, улизнуть за остров и стала мишенью для всех восьми кораблей вражеской эскадры. Барэм попытался прикрыть Элли из-за архипелага, но по корректировке Миральи смог попасть только двумя снарядами из всего залпа. Над взаимодействием нужно было работать и работать… К тому же и самому Миралье не хватало торпедоносцев, чтобы отправить на дно замедлившихся «врагов».

– Короче говоря, без снабжения мы трупы, – подытожил Барэм, когда соединение Dog уже тряслось в грузовике по дороге на базу.

– Снабжение будет сегодня днём. Официальный приказ с ЦБ, – отрезал Миралья. – Элли, ты в ангар к Лотте. У неё был план переделки твоих ходовых машин…

Между тем Лотта с возвращением группы Able покинула лётное поле и направилась в свой ангар. Утреннее сообщение Миральи она восприняла не так, как все, и совсем не так, как Гориция. В голове шевельнулась старая идея… И потому Вулкан шла домой не одна, а в компании Лютцова. Разговор у плавмастерской и рейдера был совсем не романтическим.

Расстелив на столе несколько пожелтевший чертёж, Лотта уверенно говорила:

– В общем, Clownfische должны нести статический заряд. Марат нужно парализовать, а затем каким-то образом деактивировать модуль. Скорее всего электромагнитным импульсом…

– А есть штатный носитель статического заряда? –спросил Лютцов. – В смысле то, что уже есть в производстве?

– Вряд ли, – качнула головой Лотта. – Снова придётся разрабатывать самим…

Вообще-то Clownfische – взрывающаяся приманка для Глубинных – была разработкой Лютцова. Пару лет назад, ещё на ЦБ, он пришёл к Лотте с этой идеей, она помогла стандартизировать составные части приманки… но «рыбка-клоун» всё равно легла под спуд, не двинувшись дальше командира базы.

Но теперь появление Марата и прихоть кого-то из вышестоящих могли реанимировать это устройство. Оставалось лишь доработать Clownfische, вместо взрывчатки оснастив чем-то типа лейденской банки… А ещё предстояло разработать источник ЭМИ – но с этим Лютцов при всей его рассудительности помочь не мог в принципе.

Но даже «рыбка-клоун» не успела сдвинуться с мёртвой точки. Потому что в дверях ангара появилась взъерошенная канмусу со следами краски на волосах.

– Лотта, – переводя дыхание, выпалила она. – Миралья говорил, что ты можешь переделать мне ходовые машины. У меня сейчас обе сгорели!

Лотта подняла глаза к небу. Только не Элли! Треклятый модуль, собранный не пойми где, наконец начал разваливаться… И сейчас предстояла срочная замена обеих машин почти без запасных частей… Господи, ну за что?!

– Простите, – обратилась Лотта к Лютцову. – Похоже, Clownfische мы займёмся не сегодня…

Эрнст Вебер

– А-адмирал, – голос за дверью возвестил о том, что пришёл новый посетитель. Кажется, что носитель этого тонкого женского голосочка очень волновался или даже боялся.

– Входи, – произнесла Котоми, чтобы её услышали. Дверь открылась и на пороге предстала милая, не очень высокая, хрупкая девушка. Она мялась и постоянно поправляла край формы. Котоми улыбнулась и встала ровно перед ней.

– Эсминец Джипси, по Вашему распоряжению прибыла! – громко оттараторила вошедшая.

– Добрый день, – мягко поприветствовала её адмирал. – Проходи, выбирай кресло, садись. Будешь кофе?

– М-м-м-м…Спасибо, не стоит, – девчушка потупилась и села в одно из кресел, после этого Котоми устроилась на своём стуле напротив неё и поставила перед собой полную чашку.

– Итак, Джипси, я хотела познакомиться с тобой, – начала она, но заметила, что гостья очень нервничает. – Всё в порядке?

– Простите, я просто очень волнуюсь, – пробормотала эсминец. – Вы ведь вызвали меня из-за проблем…

– Почему же? – Котоми удивлённо вскинула брови. – Я просто хотела познакомиться, я знакомлюсь со всеми членами базы. А у тебя есть проблемы?

– А Вам Кеппель ещё не говорил? Что со мной всегда одни проблемы…

– Расскажи подробнее, что ты имеешь ввиду?

– Я же постоянно попадаю в неприятности. И приношу несчастья. Я не хочу приносить проблем, – грустно говорила Джипси. – Может, будет лучше оставить меня на базе? Или уволить в запас?

– К сожалению, я не могу списать тебя со службы, – медленно проговорила Котоми. – Но, может быть, всё не так плохо, как кажется. Я не верю, что есть безнадёжные люди. У тебя есть твои сильные стороны и способности. Разве у тебя таких нету?

– Ну…ну… – она начинала волноваться больше. – Я не хочу, чтобы из-за меня пострадали другие.

– Никто не будет страдать, – доверительно проговорила адмирал. – Ты будешь помогать и делать хорошие дела для всех. Ты сможешь позаботиться обо всех.

– Ну…как же так сделать…

– Подумай, что ты можешь лучше всего, что у тебя хорошо получается в море. Я тебя не тороплю, пока что ты и вправду состоишь в резерве, но чуть позже ты пойдёшь в море. Ты сможешь приносить пользу, я верю…

– Верите?

– Да, именно верю. А ты должна верить в меня. Только так мы сможем достичь гармонии и взаимопонимания, – Котоми поднялась со стула и подошла к одному из шкафов. Она дольше копалась на полке, после чего достала на свет небольшую брошку в виде хризантемы. Она подала это украшение девушке. – Возьми это и носи. А нося, помни, что это принесёт тебе удачу, что бы ни случилось. Главное – верить искренне и честно.

– Адмирал… – глаза Джипси светились от радости, она с осторожностью приняла подарок и приколола булавку на грудь.

– Пообещай мне, что будешь выходить на учения. И не будешь бояться.

– Обещаю, Адмирал!

– Вот и славно. Хочешь кофе всё-таки? Он вкусный, – Котоми улыбалась своей небольшой улыбкой.

– Нет, спасибо, я не очень люблю кофе. Больше чай.

– Хорошо, в следующий раз сделаю чай для тебя. А сейчас сходи к Лютцову в распределительный центр и выбери себе наряды по базе, чтобы не скучать без дела. Я говорила, что ты должна позаботиться о своих товарищах.

– Хорошо, разрешите идти?

– Да, конечно. Помни, что я тебе говорила.

Джипси отдала чести и вышла из кабинета, а Котоми села на стул и взяла в руки остывший кофе. Она начала пить его небольшими глотками, пока у неё было время побыть наедине с собой.

Раньеро Дзофф

Времени, как обычно в эти два дня, оказалось совсем немного. Ведь на базе и без канмусу хватало народа – и сегодня, кажется, у каждого возникли какие-то проблемы. Просроченная рисовая лапша, взвинченные тарифы на электроэнергию, заглохший вентилятор на кухне, задержки заработной платы – о Мироздание, этим всем должен заниматься адмирал?! Казалось, люди и их вопросы никогда не кончатся и бедной Котоми придётся узнать о состоянии каждой миски, каждого окна и каждой аэродромной плиты…

Конец этому положил Миралья, материализовавшийся в кабинете адмирала почти сразу после учений.

– Добрый день, адмирал, – отдал он честь и сразу обратился к сидевшему в кабинете снабженцу. – Что, Габор, снова лапша с песком? А как насчёт спросить зампотыла? Вообще-то за снабжение базы отвечает он.

– Ну ты же знаешь, что от него толку не будет… – ухмыльнулся Габор.

И Миралья, и Габор поняли друг друга. Зампотыл, толстый низенький китаец с выразительной фамилией Фу, даже на первый взгляд казался нечистым на руку. А после нескольких шедевральных историй (например, с испорченной рыбой и дефектным цементом) сомнений в его кристальной нечестности ни у кого не осталось.

– Толку и здесь не будет, – отрезал Миралья. – У нас вообще-то Глубинные чуть ли не в Жёлтом море. Кстати, сейчас я видел Аквилу. Он, кажется, собирается в столовую.

Габор имел несчастье связаться с авианосцем для нелегального провоза алкоголя на базу. Правда, цена этой услуги оказалась такова, что бедный во всех смыслах снабженец уже пятый месяц за неё расплачивался – пусть и понемногу. Так что услышав об Аквиле, он покинул кабинет адмирала со всей возможной скоростью…

Кстати, об Аквиле… По дороге к адмиралу Миралья действительно его встретил. Итальянцы даже вполголоса перекинулись парой слов:

– Как ты думаешь, чего заслуживает этот урод? – кисло-злобно осведомился Аквила. У него из головы всё не шла поимка живого Марата.

– Трибунала и всемирной известности, – не задумываясь, ответил Миралья. В отличие от «брата», он предпочитал законное возмездие.

– А как нам достать будущую звезду процесса? – задумчиво проговорил Аквила, наверняка что-то взвешивая. Но у Миральи уже был ответ.

– А-о-ба, – несколько нараспев произнёс гидроавианосец. Если где и узнавать о секретах ЦБ – то у назойливой и любопытной журналистки. Она же в боевой обстановке – тяжёлый крейсер Аоба, мощный и надёжный. С Миральей Аоба умеренно приятельствовала: во-первых, потому что пару лет назад судьба свела их в кошмарном бою у Новой Каледонии… А во вторых, любознательная тяжкрей постоянно пыталась добывать от Миральи информацию об адмиралах, канмусу, базах, Глубинных и прочем. И время от времени итальянец подкидывал что-то действительно интересное – ну или просто отмалчивался, говоря, что всё идёт слишком скучно для «Канмусу симбун».

– И будь аккуратнее, брат, – добавил Миралья. – Нам хватает бед…

Аквила кивнул.

…Миралья сел за свой стол, стоявший боком к столу Котоми. Отдельного кабинета представителю от кораблей не полагалось – тем более что этот самый представитель нечасто сидел на рабочем месте. И немногословно сообщил новости соединения Dog:

– Мы провели учения, адмирал. В последнем бою у Элли отказали двигатели – сейчас её модулем занимается плавмастерская Вулкан. И… разрешите нам взять Джипси? Нам очень не хватает быстрого эсминца…

Котоми устало кивнула.

…По дороге на базу канмусу утешали Элли. Пока юную Мургеску внезапно не осенило:

– А вообще почему Глубинных приманиваем мы с Элли? У неё скорость 25 узлов – и то машины горят. У нас же есть Джипси!

– Джипси считает, что с ней будут одни беды, – развёл руками Вяйнемёйнен.

– То есть она найдёт Глубинных на ровном месте? – парировала Мургеску.

– Так нам же того и надо! В общем – Миралья, нам срочно нужна Джипси…

– Поспите после обеда, адмирал, – напоследок посоветовал гидроавианосец. – За разгрузкой самолётов могу и я проследить, а для хозяйственных вопросов на базе есть зампотыл…

Эрнст Вебер

Вечер. Канмусу час назад прочитали объявление, которое дала Адмирал. Открывается церковь Шанхайской базы, и все желающие присутствовать на открытии могут пройти в 9 часов вечера в церковь на торжественную церемонию. Все встревожены и взволнованы, потому что на базе никогда не было ничего подобного. Всё преподносится, как…праздник? Адмирал Котоми решила придать этому событию существенное значение и торжественность, поэтому позволила себе даже нарушить приказ о затемнении, который сама же и отдала. Церковь сияет белизной в лучах прожекторов. Она всё также скромна и статна, на ней почти нет украшений, но она вмещает всех желающих.

Тут в толпе стоят Миралья и Аквила, которые принадлежат к католической конфессии, как и Вяйнемёйнен, Лоттта и добрая половина всех канмусу на базе. Все были либо протестантами, либо католиками, либо совсем уж атеистами, как Лютцов. Но на событие пришли все без исключения, даже между дежурствами был сделан перерыв, чтобы все успели. Ведь это был первый праздник с давних пор. Это был повод прежде всего собраться вместе, поговорить, увидеть родные лица, побрататься, улучить возможность встретиться родным душам. Хотя открывалось религиозное здание, Котоми сделала мероприятие максимально светским. Все собрались в зале, когда подошёл час, и расселись на скамьях. Внутри церковь была украшена подсвечниками и витражами, статуи стояли вдоль стен, изображая каких-то святых, о которых знала, наверное, одна Шеер. Всё было скромно, но торжественно. В церкви не было ни одного представителя гарнизона базы, кроме Котоми Тамаи. Она была здесь один на один со своими подчинёнными. И вот, когда все собрались, и приготовились, Котоми вышла на освящённый парапет перед алтарём, где стояла кафедра. Она осмотрела всех одним движением взгляда и улыбнулась.

– Друзья мои, я так рада, что мы, наконец, собрались тут все вместе, – начала она с лёгким предыханием. – К сожалению, некоторые видят меня тут впервые, хотя наслышаны обо мне. Ну, вот мы и можем познакомиться. Я прошу прощения, что не смогла лично уделить внимание всем за это время, но я очень надеюсь, что Вы не в обиде на меня за это, – она одарила всех лёгкой улыбкой. – Вы, конечно, в курсе всего того, что происходит на базе и на море, и знаете, какое нелёгкое у нас сейчас время. Но я хочу, чтобы несмотря ни на что, вы не забывали о человеческих отношениях, о дружбе, о том, что мы все тут, как большая семья. Я хочу, чтобы вы заботились о тех, кому плохо, кем бы они ни были, чтобы оберегали друг друга в море и на суше. Я верю, что именно такие отношения являются решающими в наши сложные времена. Люди, которые спасают друг друга, подают другим руку помощи, не отворачиваются и не бывают равнодушными, – она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. – Ну а сегодня я собрала Вас на таком замечательном событии, как открытие на нашей базе Церкви Святого Эльмо. Я хочу, чтобы вы знали, что в этом месте от вас никогда не откажутся, именно здесь вы можете найти помощь, поддержку и силы, чтобы подняться и снова продолжить трудный путь. И я рада представить Вам нашего нового капеллана. Адмирал Шеер, – Девушка тихо выплыла в полумраке свечей из-за спины Котоми и поклонилась перед всеми. Никто и не услышал её шагов, кроме, разве что Лютцова, который стоял в стороне у колонны и наблюдал сбоку. Рядом за органом сидела Гориция и тоже смотрела на происходящее. Впервые за долгое время Гориция испытывала чувство гордости за себя. Ведь это и она тоже построила эту церковь, она тоже вложилась в неё, она приложила свои усилия ради всех, как и говорит адмирал. Это давало ей уверенность в себе. Между тем, Котоми отошла с трибуны и уступила место Шеер. Та с какой-то странной, очень тихой и едва заметной улыбкой смотрела поверх сидящих, словно устремляла взгляд за горизонт.

– Братья и сёстры, – медленно начала она своим чистым, ангельским голосом. – Я рада приветствовать вас на открытии нашей церкви. Это замечательное событие, которое мы все будем помнить с настоящего момента. И я премного благодарна за то доверие, которым наделила меня Адмирал Котоми. Я буду нести миссию капеллана со всей ответственностью и вниманием, – она сделала длинную паузу. Шеер была мастером пауз, которые вставляла после каждой короткой фразы. – В честь нашего события, я хотела бы подарить вам чудо искусства, которое дал нам Господь. И поможет мне в этом Гориция, – она медленно перевела взгляд в сторону, где стоял орган. – Она помогала мне с делами церкви на протяжении всего этого времени. Поэтому я хочу, чтобы вы были признательны и за её заслуги. Ведь она – наша добрая сестра…

Гориция сидела, словно остолбеневшая от таких слов. Она вовсе не ожидала, что Шеер упомянёт её в своей речи. Тем более так открыто и откровенно. Лютцов, стоящий рядом с ней, легко коснулся её плеча, приводя в чувство. Приходила её очередь. Она посмотрела на ноты перед собой и положила руки на клавиши. Гориция умела играть на разных клавишных инструментах, а орган был просто синтезом всего, что она знала. Ей не стоило большого труда приучиться к нему. Шеер была крайне рада этому и стала просить девушку музицировать ей во время пения. Не известно, кто поставил такой хороший орган на базу, но его возможности были уникальны. В руках Гориции он легко передавал пение хора, звучание фортепиано и других инструментов, создавая чудесное дополнение к пению Святой Сестры.

Шеер пела длинно своим прекрасным голосом. Она исполняла какую-то редкую версию Аве Марии, удивительно играя голосом в аранжировке Гориции. Трудно было даже представить, что где-то в зале за органом сидит именно обгоревшая двухметровая Гориция, которую сейчас мог видеть только Лютцов. Ему было велено присматривать за этой женщиной. Но та и сама неплохо справлялась, пока сидела за инструментом. Весь зал погружался в трепетный голос Шеер и музыку органа, который играл на разные лады.

Раньеро Дзофф

Зачисляясь в ОВМС, тогда ещё Иева-Лотта Торппала, готовившаяся стать плавмастерской Вулкан, сделала ошибку в анкете. Отвечая на вопрос о религиозной принадлежности, маленькая финка, ни разу не бывавшая на католической мессе, второпях поставила крестик около надписи «Католик». В ОВМС Вулкан, как и окружающим, было не до религии, а потому ошибка выяснилась долгое время спустя, когда Лотта к собственному изумлению получила на Рождество превосходно изданную Библию… на латыни, которую плавмастерская знала примерно так же, как турецкий – то есть почти никак. А потому сходила к механикам и обменяла подарок на новенький разводной ключ…

Так что открытие церкви «католичка» Лотта восприняла просто как привычный по детству церковный концерт. Немного музыки, немного пения – к слову, на этот раз и органная партия Гориции, и пение Шеер были весьма недурны. Плавмастерская могла не жалеть потраченного здесь времени. Более того – она ухитрилась извлечь из всего собрания некоторую пользу. Материализовавшись у правого уха Джипси, Вулкан сообщила:

– Я подключила мультиметр к твоему нейроконтакту. Завтра после учений зайди ко мне.

Читая (а пару раз и составляя) сообщения о поломках в модуле «невезучего» эсминца, Лотта давно обратила внимание на однотипность этих самых поломок. Всегда горела либо проводка, либо электроника – пусть и в разных местах. Джипси и большинство окружающих считали это следствием крайней неблагосклонности Фортуны – но Лотта имела свои предположения, для проверки которых решила провести некоторые измерения…

Ещё один «проблемный» модуль – китайско-греческий крейсер-заградитель Элли – Вулкан уже запустила в работу. Пока Гориция и Шеер радовали канмусу музыкой, команда механиков уже заменяла двигатели… плюс ещё пару мелочей, которые Лотта сочла нужным стандартизировать, выбросив оригинальные ненадёжные узлы.

Сегодняшний день идеально подходил для ремонта и глубокой модификации – потому что обещанные Миральей запчасти и самолёты благополучно прибыли на лётное поле!

Линкоры и авианосцы, получившие наконец необходимое снабжение, по большей части пребывали в отличном настроении. Японец Рюхо, не отказавший себе в удовольствии сделать круг над базой полной авиагруппой, сейчас наслаждался экзотической для Азии органной музыкой. Жерайс стояла рядом с ним, выбросив наконец из головы все беспокойства по поводу главного калибра, ПМК, торпед… Как вдруг раздался тихий голос:

– Завтра после завтрака перебираю твой модуль. Мастерская F, все части есть.

Чёртова Лотта… Прежде чем линкор обернулась, маленькая Вулкан уже исчезла. Неповоротливая на воде и вечно усталая на суше, Лотта , когда торопилась, умела быть быстрой и незаметной.

«Скользкие типы», как припечатала Гориция Миралью и Аквилу, разумеется, не могли пропустить вечер католической музыки. Тем более что им, в отличие от почти всех остальных канмусу, были понятны и слова песен. Впрочем, знай итальянцы личность органиста, возможно, они бы и не пришли…

Миралья, впрочем, обнаружил, что вместо обычного страха испытывает скорее любопытство: «Гориция умеет играть на органе?! Как? Когда? Она же с 17 лет в ОВМС!»

Но факт оставался фактом: маленький орган играл, а за клавиатурой сидела Дария Фабия Шварцер-Дзанетти, последние восемь лет известная как Гориция. Да, в двухметровом изуродованном теле таилось немало того, о чём Миралья не догадывался… Впрочем, бывший вратарь давно понял, что страх перед Горицией заслоняет от него её саму.

– А хороший концерт, а? – словно прочтя мысли гидроавианосца, спросил Аквила. Миралья быстро кивнул – он не любил лишний раз говорить о Гориции. Для него она оставалась в первую очередь Большой Белой Акулой – страшной и непредсказуемой…

Эрнст Вебер

Лютцов стоял и слушал прекрасное акустическое исполнение своей сестры. Он всегда восхищался талантами Шеер, её духовным богатством, силой духа и ласковой заботой об окружающих. Он полюбил сестру с того дня, как они впервые встретились на одной из баз. Судьба рейдеров – страшная штука. Лютцов всегда говорил, что рейдерам флот не нужен, не нужны те, кто прикроет спину и не нужна поддержка. Наверное, он относился так ко всем. Ко всем, кроме сестры. Он всегда чувствовал себя в ответе за неё, всегда считал, что должен заботиться о младшей, как о родной, раз уж матери и отца у девушки не было. Как дикий лев моря, только в её присутствии он мог становиться другим. Только Шеер укрощала непокорный и горделивый характер этого канмусу. И сейчас, когда он слушал её пение, он утопал в этом прекрасном, пронзительном голосе. И думал, сколько чистоты и света может уместиться в теле Шеер. А ещё он думал о том, что хорошо, что её назначили капелланом базы. Так она убережётся от опасностей и трудностей моря, посвятит себя тому, что ей действительно было бы интересно и важно. И, если потребуется, он пойдёт к адмиралу, он будет говорить о том, чтобы оставить сестру подальше от сражений, даже если ему самому придётся выполнять в 2 раза больше работы. Лютцову казалось, что адмирал Котоми – очень нужный, жизненно необходимый для всех тут адмирал. Именно такой, какой нужен всем им тут. Впервые о них подумали, как о людях, впервые о них кто-то позаботился.

Разумеется, Лютцов слышал о Котоми-оне-сама. Он слышал, что это душевнейший адмирал, который беспокоится о своих подчинённых, о том, как хорошо служить под её началом, о чудесах понимания и внимания к людям. Разумеется, он не верил большей части слухов. Но теперь, когда он воочию увидел легендарную юную адмирала, он убедился, что слухи были не так уж обманчивы. Она и в самом деле смотрела на канмусу совсем иначе. Она пыталась сохранить их, а не заставляла умирать за дело. Она хотела, чтобы все жили. Разумеется, Лютцов проникался уважением к этой девушке.

Обо всём этом он думал, пока шла игра Гориции и песня сестры. Когда музыка закончилась все зааплодировали. Никто не остался равнодушным к этой песне. Гориция рядом вздохнула тяжело, потирая руки.

– Ты хорошо играешь, – похвалил её Лютцов.

– Спасибо… – вяло откликнулась та. – Это не так сложно, если знать ноты.

– Я вот не знаю нот, поэтому и не умею.

– Ты умеешь писать стихи.

– Откуда ты знаешь?

– Шеер рассказала мне, что ты пишешь. Даже прочитала несколько наизусть. Мне понравилось, ты очень серьёзно пишешь о действительно серьёзных вещах. Очень взросло. Это приятно.

– Спасибо, я вообще никому, кроме сестры не показывал.

– Боишься?

– Не считаю это чем-то важным.

– Думаю, что многие бы поняли твои стихи тут. Многим они бы были близки. И важны тоже.

Лютцов не нашёлся что ответить на это. Он и в самом деле писал стихи на базе, сидя в библиотеке в промежутках между рейдами. Он любил это, но делился этим только с сестрой, считая, что ей будет интересно. И он совсем не ожидал, что кто-то ещё заинтересуется этим.

Праздник был закончен, и зрители стали расходиться из церкви, обмениваясь впечатлениями. Трудно было сказать, что все почувствовали от этого события, но оно точно всех поразило. И открыло что-то новое об их адмирале, которая теперь не была мистической фигурой, но была окружена ореолом какой-то странной теплоты и заботы обо всех вокруг. Никто пока не мог понять, к чему такое отношение, и как на него реагировать, но в одном сходились все – новый адмирал не похожа ни на кого, кого видели до этого.

Котоми стояла в пустой церкви, глядя вслед удаляющимся фигурам, когда к ней подошла Шеер.

– Вы тоскуете, адмирал?

– Я бы хотела сделать что-то большее для них, чем этот праздник. Что-то большее, чем доставка запчастей, что-то совсем другое.

– О чём Вы говорите сейчас?

– Я бы хотела дать им время и возможности, – устало проговорила девушка, садясь на край скамьи. – Жить, радоваться, достигать чего-то мечтать и исполнять мечты. Но я не могу…всё, что я могу сделать для них – просто небольшие вещи, которыми я надеюсь скрасить их жизнь. А я бы хотела стать для них тем, кто позаботится, защитит.

– Вы юны, адмирал, у Вас ещё будут Ваши дети…

– Нет, – как-то неопределённо махнула головой Котоми. – Я бы хотела позаботиться именно о них.

– Понимаю, – медленно, но с улыбкой кивнула Шеер. – Вы делаете сейчас всё, что в Ваших силах. Не думаю, что кто-то ждёт от Вас большего. Я думаю, что все были очень рады встретиться вместе. Это ведь не так часто бывает у нас. Думаю, что уже за одно это они могут помолиться за Вас, – Святая Сестра сделала паузу. – Вам пора спать, у Вас был тяжёлый день, а завтра надо продолжать. Лучше вам лечь, Адмирал.

– Да, ты права, – глядя в пустоту проговорила Котоми. Она медленно поднялась со скамьи и пошла в сторону выхода из церкви. Шеер знала, что Лютцов её видит и кивнула ему, указывая на адмирала. Брат быстро всё понял и кивнул в ответ, выходя вслед за Котоми, чтобы проводить её до комнаты, а не до кабинета, куда могла направиться спать девушка. Некоторые уже замечали за ней привычку спать в кабинете полусидя, а Шеер хотелось, чтобы девушка хотя бы иногда ложилась в настоящую кровать. Гориция подошла к монашке.

– Помочь тебе убраться?

– Не стоит, всё в порядке, тут достаточно чисто. Иди спать, – ответила та. – Спасибо тебе, сегодня ты прекрасно постаралась. Думаю, ты это и сама чувствуешь.

Гориция ничего не ответила и тоже покинула церковь, где Шеер осталось одна и стала гасить свечи.

Раньеро Дзофф

Многие канмусу расходились от церкви парами. Любого, кто вздумал бы искать в этом романтики, ожидало горькое разочарование. Взять хотя бы две маленькие тени, одна из которых зябко куталась в пончо…

– …у тебя всегда перегорает электроника, – тихо, но настойчиво повторяла тень в пончо. – Всегда. Её хоть раз перебирали?

– Нет. Меняли повреждённый узел – и всё.

– Вот, похоже, и ответ. Если дело действительно в этом – я заставлю твой модуль работать стабильно.

– А… если на меня Глубинные навалятся, как тогда? – нерешительно осведомилась Джипси – та тень, что была в платье.

– Думаю, Миралья только этого и хочет, – несколько плотоядно ухмыльнулась Лотта.

По дороге к общежитию рослый плечистый Фьюриэс громогласно делился с Таскалузой восторгами по поводу концерта. Авианосец после прибытия драгоценных самолётов вообще пребывал в прекрасном настроении.

– Никогда бы не подумал, что Гориция – музыкант! Неужели они с Шеер успели ещё и отрепетировать? Если и дальше такие концерты будут – я здесь останусь надолго!

– М-хм, концерты – и два тяжкрея в море вместо четырёх… – невесело ухмыльнулась Таскалуза. Горицию она была готова списать со счетов – но Шеер!

– Да брось ты! Главное – всем нравится! Хоть какой-то боевой дух появился… – махнул рукой Фьюриэс. По-своему и он был прав: утренняя новость о фактически самоубийственном задании в любой другой обстановке подкосила бы гарнизон. То, что этого не произошло – заслуга в первую очередь Котоми. Как и Гориции с Шеер. А ещё обещанного Миральей самолёта с запчастями, который таки прибыл вовремя…

Сам Миралья в компании Аквилы стоял около стены одного из складов. Итальянцы вполголоса и очень оживлённо что-то обсуждали. Разумеется, на родном итальянском…

– От такого Аоба не отцепится. «Канмусу симбун» получит сенсацию – а мы нашего «рыбака».

– Да кто же это даст напечатать?

– Зависит только от данных. Всё, что нам нужно – информация. Чем больше – тем сложнее будет его покрыть.

– Понял, брат, – кивнул Аквила. Он, как это часто бывало, уже что-то просчитывал в уме. Даже при том, что Аоба ничего не успела узнать…

Миралья не успел ответить – невдалеке проплыла громадная тень органистки. Меньше всего итальянцы хотели сейчас встретиться с Горицией. И Господь миловал… пока что. Тяжкрей направлялась в общежитие, совершенно не глядя по сторонам…

К слову, трёхэтажное общежитие канмусу было полно. И в одиночку комнаты занимали разве что Гориция (по понятным причинам) да Миралья (из-за обыкновения по ночам записывать и монтировать видео). Необходимость непременно делить комнату породило, пожалуй, самую странную пару квартирантов. Ему шестнадцать, ей восемнадцать. Он узбек, она исландка. Он – старомодный линкор Барэм, она – крейсер ПВО Ниобе. Оба настолько замкнуты (если не сказать "нелюдимы"), что по поводу отношений между ними давно никто не шутит. Самая большая форма близости, которая возникает между ними – это шахматы. Очень медленные, осторожные и вдумчивые шахматы с минимумом красоты и максимумом осторожности…

– Шах, – едва шевеля губами, говорит Барэм. Сегодня он, приверженец чуть ли не пешечных цепей Филидора, сравнительно быстро перешёл в атаку.

– Предлагаю ничью и спать, – столь же тихо ответила Ниобе, переставляя короля. – Моя группа завтра на подстраховке. Доиграем завтра…

Линкор кивнул – и через пять минут оба уже лежали в кроватях. Прямо так, как сидели у доски – не раздеваясь, и даже не желая друг другу спокойной ночи.

Эрнст Вебер

Аквила стоял позади одного из ангаров базы и курил. Это вроде не было запрещено, но он не любил, когда кто-то видел, как он курит. Сегодня был день не его дежурства, но дел у него было достаточно. Была середина дня и с минуту на минуту сюда должен был подойти зампотыл, который недавно накосячил. Аквила сам вызвал его на разговор, потому что был крайне недоволен работой этого человека. А, если Аквила не доволен кем-то, то у этого человека сразу вырастали большие проблемы. Аквила, известный в разных кругах под именем

Фирро Прончанезе, был мафией. И не просто мафией, а сыном и наследником одной из самых сильных итальянских семей с Сицилии. Кто-то, увидев этого парня, мог подумать, что это просто избалованный сыночек мафиози, который совершенно безобиден и даже слаб, если у него не будет его семьи, но это было обманчивое мнение. У Фирро было достаточно своих людей, помимо тех, которых предоставляла семья Прончанезе. И люди эти были в самых разных кругах общества, армии, флота, частях света. Этот молодой человек сразу понял, что люди по своей сути слабы, просто каждый слаб по-своему. И поэтому он должен быть силён, чтобы управлять ими. У каждого свои слабости. Кто-то любит деньги, кто-то хочет власти, а для кого-то предел мечтаний – рисовая водка, которую просто так не пронести на базу. Зампотыл был слабым человеком, который быстро попал в сферу влияния и интересов Аквилы. И теперь с каждым шагом этот тщедушный китаец увязал в болоте долгов перед итальянцем. Тех же, с кем Аквила считался в этом мире, было очень немного. Разумеется, отец и Семья, которым он был верен, ну, и несколько авторитетных людей из его круга. Один из глав триад, Мария Стрелецкая, которую Фирро называл «Муркой», – глава одной из сильнейших русских группировок, пара глав колумбийских картелей и господин Ямато, сухой 90-летний старичок с Кюсю, который мог одной запиской подарить новую жизнь тысячам людей или разрушить мировую корпорацию. Когда ты живёшь среди таких сильных людей тебе трудно иметь друзей, знакомых или близких. Строго говоря, друзей у Аквилы было не так много, и Миралья был одним из немногих, кого сицилиец относил к таковым. Но сейчас дело не касалось Миральи.

– Господин Прончанезе, какая хорошая встреча! – зампотыл нарушил тишину своим лебезящим тоном, расплываясь в длинной улыбке. – Не чудесная ли сегодня погода?

– Да, – задумчиво произнёс Аквила, затягиваясь. – На ферме у меня дома сейчас цветёт виноград. Прекрасно в солнечный полдень полежать среди виноградных лоз, вдыхая аромат наливающихся цветом бутонов. Вы любите виноград, господи Фу? Или вино?

– О, ну что Вы, я человек простой…

– Знаю, Вы любите рисовую водку, – тлеющий огонёк папиросы дошёл до фильтра, и Аквила затушил его, убирая в специальную коробочку для окурков. – Скажите, а Вы когда-нибудь пробовали землю на вкус?

– Что? Что Вы имеете ввиду?

– А я пробовал…Вчера была просто отвратительная еда. Я думал, что мне подсунули морскую воду с песком вместо супа.

– Что Вы, это была свежайшая поставка!

– Да, я читал документы по поставкам, – равнодушно кивнул Аквила, всё ещё стоя к китайцу в профиль и смотря перед собой. – И я проверял не только документы запроса, но и документы прихода, а также путевые накладные.

Тут господин Фу как-то замялся, а на его лбу проступила испарина, хотя было совсем не жарко.

– Знаете, Вы просто волшебник, – с какой-то иронией произнёс Аквила. – Вы сумели превратить поставку японской рисовой лапши из запроса в поставку китайской третьесортной пшеничной лапши в путевых накладных и обратно. Более того, Вы сумели сделать так, что двадцать тысяч долларов куда-то просто испарились. Магия! Но, – Аквила размял пальцы. – Я тоже так умею, к Вашему сожалению. Более того, я умею то, чего не умеете Вы, – я умею раскрывать это колдовство. Но даже это не предел моих способностей. И я бы не советовал Вам добиваться того, чтобы Вы увидели всю мою силу в полном объёме. Боюсь, Вы этого не переживёте. Ведь в Китае за коррупцию в любом размере полагается смертная казнь, я прав?

– Г-господин Прончанезе… – пролепетал зампотыл.

– У Вас ведь большая семья в Верхнем Хэнане? Кажется, у Вас пять братьев и три сестры. Вы давно их видели?

– Ч-что Вы такое говорите?!

– Я просто хотел спросить, как у них здоровье. Знаете, мы, сицилийцы, очень ценим здоровье родственников. У нас высокие семейные ценности. И, если провинился один член семьи, позор и страдания ложатся на всех сразу чёрным пятном. До тех пор, пока проступок не будет искуплен. Иногда для этого требуется кровь.

Зампотыл сглотнул, у него дрожали колени. Аквила же продолжал в спокойном тоне.

– Вы уже знакомы с новым адмиралом? Она напомнила мне мою старшую сестру, Франческу. О, что за девушка! Она заботилась о нас, младших, когда мы ещё под стол пешком ходили. И она всегда хорошо для нас готовила. Ризотто с креветками и спаржей, как сейчас помню, – юноша мечтательно прикрыл глаза. – Знаете, сейчас Адмирал очень занята, поэтому не может уследить сразу за всем. Но это не значит, что у неё нет тех, кто ей помогает. Я уверен, она была бы счастлива, если бы мы ели вкусную еду. Я очень ценю душевное состояние Адмирала. И я точно знаю, что её расстроил инцидент с лапшой. На ней лица не было, когда я её видел. И это Ваша вина. А я не позволю никому обижать прекрасную caposala, – Аквила повернулся к китайцу и тот увидел гнев в глазах канмусу. – Бросив вызов моей семье, Вы отдаёте себе отчёт о последствиях этой вендетты? За ошибки одного будет расплачиваться вся семья. Я не шучу, я не блефую, я не буду говорить дважды и угрожать. Я скажу сейчас, один раз, чётко и внятно – либо Вы будете на нашей стороне, и будете слушать, что Вам говорят, либо от семьи Фу не останется даже камня на кладбище. Для того, чтобы доказать свою верность, у Вас есть два дня и запрос на поставку японской рисовой лапши. И 20 тысяч долларов, которые Вы прячете на одном из левых счетов в банке Южной Кореи. Надеюсь, мы поняли друг друга лучшим образом, господин Фу.

Китаец стоял бледный и едва живой, переваривая всё, что услышал. Аквила умел надавить. Но парень и впрямь не блефовал, он вообще не имел привычки блефовать. Аквила был мафией старой школы, которая либо говорила серьёзно, либо не говорила вообще. Он был воспитан своим отцом в традициях чести и уважения. И сейчас он проявил к этому китайцу всё уважение, разъяснив ситуацию и позиции в ней. Никаких туманных намёков и полумер. Он добился своего, теперь этот песик будет бояться и выполнять все команды. Но это не значит, что за послушание его наградят или одарят доверием. Аквила не держался за таких людей и предпочитал избавляться от них. В ближайшее время, он предложит Котоми сменить зампотыла, предоставив ей факты мелких нарушений со стороны оного. Кроме того, он заранее подберёт своего человека, возможно для этого надо будет поговорить с мистером Шенем, главой шанхаской ячейки триад, но тот будет только рад продвинуть своих людей. Такую услугу взамен на лояльность ему можно оказать. Но пока что надо было решить только один вопрос – вопрос снабжения базы провиантом. И Аквила решил его.

Китаец, между тем, успел промямлить что-то удовлетворительное, попросить разрешения идти, и, когда Фирро кивнул, скрыться. Авианосец достал ещё одну папиросу и закурил, поглядывая на деревья, что росли тут, за одним из ангаров, выходящих к парку базы.

Из молчаливого равновесия его вывели шаги. Лёгкие, едва шуршащие, медленные. Шаги приближались. Вскоре из-за кустов прямо на Аквилу вышла Ниобе. Одетая слегка душно, на взгляд Фирро, она была в плотной водолазке, джинсах и тёмных очках. Скорее всего, очки были специальными и затемнялись только на свету, потому что сейчас они были почти прозрачными. Альбиноска задумчиво посмотрела на Фирро.

– Ты на мне так дыру протрёшь, – усмехнулся Аквила в ответ на её пристальный взгляд.

– Хамишь, парниша, – прохладно, как северный ветер парировала Снежная Королева.

– Бррр, – итальянец наигранно поёжился. – Аж мороз по коже.

– В глаз захотел? – Ниобе сжала кулаки и начала грозно двигаться к Фирро. Сицилиец знал, что у этой девушки рука далеко не такая лёгкая, как кажется. Хотя Ниобе была худой, бледной, как мел, и казалась хрупкой, сил у неё было хоть отбавляй.

– Ладно-ладно, – поспешил замахать руками Аквила. – Не нарываюсь. А ты чего тут делаешь?

– А твоё какое дело? – всё ещё холодно проговорила девушка, следя за огоньком папиросы, который привлекал её взгляд. Он летал перед ней, как самолётик – маленький и яркий. У Ниобе была привычка цепляться взглядом за такие вещи. – Сам-то чего тут забыл?

– Сегодня не моя смена, так что я отдыхаю, – беззаботно откликнулся парень.

– И ты пришёл сюда?

– Ну да, а чего в этом плохого?

– Ты ведь явно чего-то не договариваешь…

– Не договариваю, но ты ведь мне не начальство, чтобы я перед тобой отчитывался, – на лице Аквилы играла лёгкая улыбка.

– Ладно, это не моё дело, – Ниобе встала рядом с ним и облокотилась на стену ангара. Она всё ещё следила за огоньком. – Слушай, это вкусно?

– Что? – не понял Фирро.

– Курить, как это на вкус?

– А это! Конкретно эти папиросы – весьма неплохо.

– Дай попробовать, – неожиданно даже для себя попросила Ниобе.

– Тебе не понравится.

– Жлоб.

– Да не-не, мне-то что? Хочешь – попробуй, – он передал ей сигарету, и девушка попробовала затянутся. Её тут же пробил кашель, но она не бросила курево.

– Легче, не вдыхай сразу всё, лучше медленнее, – посоветовал Аквила, наблюдая за этой пробой. Ниобе последовала его совету, и вторая затяжка далась ей легче.

– Необычно, – оценила она, возвращая сигарету. – Ты скрываешь, что куришь?

– Стараюсь не показывать, не люблю лишние вопросы.

– Но я-то теперь знаю.

– Точно, – с улыбкой кивнул Фирро. – Теперь у меня есть причина копать под тебя. Советую быть осторожной.

– Думаешь? – Ниобе впервые за всё это время улыбнулась, хищно и как-то демонически. – Думаю, что мы сможем договориться?

– Ого! – Аквила действительно удивился. – И что же ты хочешь?

– Будешь делиться со мной этим, пока я сама не найду, как раздобыть, – она указала на папиросу.

– Оооо, – Аквила довольно улыбнулся. – Распробовала, значит. Ну, без моей помощи, тут никуда.

– Не думай, что ты так просто получаешь меня, – девушка продолжала жёстко улыбаться. – У меня куча знакомых в Интерполе. Понимаешь, что я имею ввиду?

– Ц-ц-ц, – Фирро несколько раз довольно поцокал языком. Ему определённо нравилась эта страшная альбиноска. Он почувствовал в ней кого-то равного. Уже одно то, что она пригрозила ему, причём весьма целенаправленно, говорило о том, что она и сама не промах и чувствует ситуацию. Это ему понравилось. Раньше он никак не пересекался с Ниобе и не обращал внимания на эту исландку, он и не думал, что у него по соседству имеется такой человек, а она, оказывается, знала о нём намного больше. И сейчас эта холодная северная кошка показала когти. Демонстрируя своё влияние, она предложила дружеские отношения. Ведь вопрос вовсе не в сигаретах. Вряд ли для Ниобе было трудностью провезти их на базу с такими связями, просто она обратила внимание именно на Аквилу. Он улыбнулся, доставая из кармана пачку и протягивая её девушке. – Я обычно курю за этим ангаром или на запасном пирсе. Если тебе интересно.