Читать онлайн Рубиновое сердце Глена бесплатно

Рубиновое сердце Глена

© Александр Таирович Хусаинов, 2023

ISBN 978-5-0060-6194-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 – Дебют

Залитая солнцем поляна грела свое брюхо в лучах, в то время как неподалеку от Молочного озера раскинулся небольшой Городок, облаченный в яркие шелковые ленты фестиваля. По улицам прыгали, кувыркаясь, скоморохи. Над шатрами, палатками и соломенными крышами, резвясь, летали причудливые яркие птицы. Для каждого посетителя воздух на фестивале пах тем, запах чего он больше всего любит. У кого-то это был карамельный запах, у кого-то ванильный, у кого-то запах асфальта после дождя. Только для клоуна Клауса из цирка дядюшки Мортона воздух пах чем-то вкусным: то жаренной запеченной индюшкой, то жаренным кабанчиком, то еще чем-то до безобразия вредным и съесным.

Загадочным явлением для посетителей городка стала маленькая речушка, протекающая прямо насквозь, по улицам и площадям. В этой речушке плавали блестящие цветные рыбки, которые отражали солнечные лучи, точно разноцветные камни. Еще одним чудом Городка была радуга. Попытки найти ее начало и конец приводили людей к фокусникам – близнецам Милсам. А завидя их, люди забывали, зачем приходили, потому что братья Милс умудрялись за одну минуту удивить народ так, что те уходили, открыв рот, отчего последние периодически ловили в них мух. Братья Милс умудрялись за одну минуту и взорваться, и провалиться под землю, и летать вокруг зевак, и развалиться на части. Последнее, пожалуй, было их самым любимым занятием. Стоило им развалиться, как пальцы, точно червяки, начинали ползти к изумленным детишкам, отчего те с воплями убегали от нависшей угрозы.

Смельчаки-подростки любили на спор отправиться в Плоскую Пещеру, откуда периодически доносился устрашающий рев и вылетали клубы дыма. При этом, на вид, сама гора с пещерой в величину были не больше однокомнатной хижины. Однако вбегающие в пещеру подростки с воплями вылетали из разных домиков, раскиданных по Городку. Они уверяли, что их проглатывал дракон, а потом они не понимали как очутились в другом месте. И некоторые говорят, что в домиках и пострашнее будет. Мол, обитают там не всегда люди. Говорят, что звери эти, чавкая, разогревают большую сковороду и читают рецепт о приготовлении школьников-двоечников. А те, кто в школе учился хорошо, попадали в дома за столы со всякими вкусностями: пряниками, шоколадом, печеньями, конфетами, медовыми хлопьями и множеством других вкусностей.

Еще над Городком, точно река, текла негромкая, но чарующая музыка. Она околдовывала умы посетителей, уводя их мысли куда-то в другие миры…

На площади Патрона Патрика, самой большой в Городке, возвышался маленький цирковой шатер. Всего-то десять метров в диаметре и четыре метра в высоту. На шпиле, увенчивающего макушку шатра, развевался оранжевый флаг с зеленой окантовкой, чуть отходящей от краев. В центре флага был нарисован зелено-оранжевый шут, жонглирующий шариками. А над входом в шатер светилась всеми красками вывеска: «Цирк дядюшки Мортона». По непонятной причине к входу в цирк стекалось очень много посетителей. А когда посетитель попадал за мягкие «двери» шатра, то он удивлялся, насколько шатер больше изнутри, нежели снаружи. Казалось, шатер увеличился в сотни раз. В высоту внутри можно было бы поставить четырнадцатиэтажный дом, в ширину добрую половину современного стадиона. Шатер вмещал тысячи и тысячи людей, и именно сейчас в нем набирался народ на обещанное грандиозное представление, слухами о котором вот уже три дня полнился большой город по соседству.

– Ну что, готов? – спросила мальчика девушка в цветном цирковом костюме и собранными в тугой узел каштановыми волосами. На вид ей было около шестнадцати лет. А лицо ее казалось мальчику лицом ангелочка. Не ангела, а ангелочка.

– Насколько это возможно… – угрюмо ответил мальчик.

– Да будет тебе, Глен! – задорно толкнула девушка мальчика локтем в бок. – Тебе ведь не нужно делать домашнее задание и сдавать контрольные работы!

– Да уж, Лилия… Еще два дня… И вновь на учебу… – еще более угрюмо ответил Глен, прищурившись, подглядывая из-за кулис на арену.

Над ареной, размахивая крыльями, летал янтарный дракон. Внизу, вместо арены, образовалась пропасть и небольшой горный пик, на котором волшебник в синих одеждах и в высоком колпаке, делая пассы руками, колдовал что-то против дракона. Только дракон начал пикировать вниз, на кричащих от страха зрителей, как волшебник выкрикивал разные заклинания, и дракон не достигал зрителей. То ударяясь о невидимую преграду, начинал полыхать по ней огнем, и огонь растекался по невидимому стеклу. То образовывалась черная дыра, и дракон, упавший в нее, появлялся вновь где-то вверху, под шатром. Затем дракон, смекнув, откуда исходит угроза, начал нападать на старца в одеждах волшебника. Но волшебник наколдовал себе огромный меч, каким размахивал, точно в его руках была всего лишь иголка. Изящно пофехтовав с минуту, меч в руках волшебника исчез, а сам он наколдовал себе метлу, на которой понесся под самый купол, уворачиваясь от укусов и огня дракона. Зрители охали и вздыхали, переживали и поддерживали.

Затем, в определенный момент, волшебник наколдовал сеть, которая охватывает дракона и тот с грохотом падает неподалеку от зрителей, сотрясая землю. После чего волшебник возвращается на горный пик, и грациозно кланяясь под бурные овации и одобрительные крики превращает пропасть в арену и удаляется за кулисы.

– Дядюшка Мортон, вы были великолепны! – прослезившись, обнял дядюшку Мортона огромный неуклюжий клоун.

– Будет тебе, Клаус… – одобрительно постучал по спине тонущий в туше клоуна седоватый волшебник. – Клаус, Клаус! Хватит, задушишь… Где Пупула? Кажется, сейчас ее выступление.

– Она уже, – сказал Глен, указывая пальцем на арену. Дядюшка Мортон чуть-чуть отодвинул подол кулис и увидел, как по сцене летала маленькая сова-сычик. И тут она вдруг стала большим носорогом, который пускает из ноздрей пар и готовится к разбегу на зрителей, притопывая передней лапой. Носорог бежит на зрителей, которые уже кричат и визжат от страха. Но в последний момент носорог сворачивает и начинает бежать по кругу арены, при этом весь цирк начал двигаться, точно его двигает этот носорог своим бегом. Трибуны медленно поехали, раскручиваясь, точно карусель. Скорость все нарастала, а довольные зрители визжали от восторга.

– Ох уж эта Пупула… – завистливо произнесла Лилия, скрестив руки на груди. – Мне бы ее фантазию… Такое ощущение, что она придумывает свои номера на ходу.

– Лия, Пупула опытный циркач и отличный иллюзионист. Она со мной со дня основания моего цирка. Она очень тонко чувствует чего хотят зрители. Таков уж у нее талант. – Назидательно, но добро нравоучал дядюшка Мортон.

– Да, я понимаю… Я скорее так, белой завистью завидую.

Спустя некоторое время, дядюшка Мортон провожал на сцену самых молодых своих подопечных – Лилию и Глена. Это первое выступление Глена на арене, и хоть он репетировал подготовленный номер до безупречного, он все равно боялся и немного дрожал.

Лилия и Глен выбежали в центр арены и начали бежать друг от друга по кругу. Потом бросили короткое: «вейно аперо» и начали взбегать по воздуху вверх. Затем Лилия и Глен повисли в воздухе напротив друг друга на разных концах арены и начали описывать в воздухе окружность. В воздухе, за руками Глена и Лилии, начали оставаться тонкие огненные линии. Но чем больше пара рисовала круг руками, тем ярче становились огненные обручи.

Под шатром начала разноситься торжественная музыка. Вдруг, Глен и Лилия, одновременно схватили свои огненные обручи руками и кинули друг другу. При этом в руках у Глена и Лилии осталось по одному обручу, и они кинули их вскоре так же. В воздухе обручи становились больше и разбивались на другие обручи. А когда первые долетали до жонглеров, те умело хватали обручи руками и быстро крутя их в руках (абсолютно синхронно одинаково), кидали их обратно друг другу. Гигантские обручи заметались. Музыка придавала накал. Невидимые платформы начали перемещать Лилию и Глена вдоль арены, то углубляя их все больше в трибуны, то приближая друг к другу. Количество обручей уже перевалило за дюжину, а скорость их полета оставалась тяжело уловимой, и зрителям казалось, что над их головами просто повис огонь. Дальше Глен и Лилия пустили огромные обручи над трибунами по невидимым дорожкам, продолжая перекидываться не менее десятка обручей. После Лилия окуталась дымом, из которого взлетел феникс и начал петлять, бросаясь в обручи. Глен уже был за кулисами. Его дебют окончен. Осталось лишь выбежать на сцену и поклониться зрителям, но это когда Лилия тоже вернется за кулисы.

– Молодец, Глен! – басовито произнес Клаус, похлопывая мальчика по плечу. – Двенадцать лет, а ты такие трюки уже вытворяешь! Молодчина! Я думал ты вот-вот зажаришься своими же обручами. Наверное ты был бы вкусным бифштексом…

В этот момент Клаус уже ушел мыслями куда-то далеко, блуждая глазами по потолку. Наверное, он весь уже был в холодильнике, доставал и нарезал себе колбасу.

Из полумрака вынырнула новая фигура. Точнее, это причудливое создание и фигурой назвать было трудно. У него не было тела вообще! Лишь белые шелковые перчатки и причудливая маска, точно керамическая с черными узорами глаз и улыбки, отражающие каждый раз его настроение в данный момент. Кажется такие изображают для олицетворения театрального искусства. Хорошее настроение – глаза и узор губ улыбаются. Плохое – грустят. Плюс к маске у существа были еще и перчатки. Все! Ничего более.

– Мои овации! – проурчало существо, похлопывая ладонями. – Конграт, мой маленький мальчик, конграт!

– Спасибо, Фернанд… – скромно улыбнулся Глен. Щеки его заалели. Он до сих пор не мог привыкнуть к внешности Фернанда, но заслужить его похвалу, судя по рассказам Лилии, было крайне сложно.

На плечо Глену сел сычик. Глен повернул к сове лицо.

– Прими мои поздравления – грубым, громким басом пробурчал сычик.

– Спасибо, Пупула!

Наконец Глен увидел взгляд дядюшки Мортона, направленный на него. Дядюшка Мортон улыбался, смотря сквозь свои очки с маленькими круглыми стеклышками. Его седая, тонкая, но длинная борода, аккуратно ухоженная, казалось, щекотала ему брюхо. Добрые серые глаза излучали невероятное тепло и доброту.

– Мой маленький мальчик, сегодняшняя вечеринка будет в твою честь! – произнес дядюшка Мортон ласковым, но радостным голосом.

Все зааплодировали. Тут из-за кулис вылетела Лилия и обняла Глена так крепко, что еще миг и кости малчика захрустят. Она плакала. Не сильно, но плакала.

– Глен! Молодец! Я так счастлива! Ты был великолепен!

Еще немного, подумал Глен, и он не выдержит радостных эмоций и упадет в обморок. Но тут, точно его ударили линейкой по голове, Клаус пробурчал:

– Чего ж вы стоите?! Ну идите же, поклонитесь! А то мы так и не дождемся вечеринки, а я уже чертовски голоден! Съел бы даже носорога!

Пупула недобро посмотрела на Клауса.

Клаус что-то начал бурчать в свое оправдание, но дядюшка Мортон уже подталкивал Глена и Лилию на арену. Только выйдя из-за кулис, Глен осознал, что происходит: тысячи людей рукоплескали им. Свистели, кричали, не в силах сдержать восторга. В лучах призрачного света Глен и Лилия кланялись им. Сердце Глена налилось неземным чувством радости. Он наполнил тысячи людей счастьем. Он сотворил главное волшебство, для которого был создан он и любой волшебник в мире Волшебства, величайших чудес и магии, о которых не дано знать простым людям.

Глава 2 – Кривая башня

Вечер опустошил Городок от людей. По улочкам прохаживались гномы. Именно они собирали и разбирали городок каждый раз, когда караван дядюшки Мортона останавливался на подходящей поляне. Они прокладывали реку, устанавливали Плоскую пещеру, кормили дракона, что жил внутри пещеры. Рисовали радугу над Городком. Выпускали из курительных трубок местные Малиновые облака, что источали тот самый любимый каждому посетителю запах, вися над Городком всего десяти метрах. Выпускали фей, что проказничали, задираясь или играясь с посетителями. Строили замок Караула, в котором обитали призраки и жили принцессы, любящие играть с посетителями в прятки. А так же всякие затеи и забавные ловушки посетителям организовывал сам Караул – король замка: смешной старичок в шортиках и в длинном королевском плаще. Так же гномы копали подземный лабиринт Верных решений. Посетителям лабиринта приходилось играть в загадки со сфинксами, что жили на перекрестках, но правильные ответы всегда вознаграждались чем-то вкусным или интересным. Еще гномы кормили и готовили Палилок. Палилки – это такие живые растения-пушки, стреляющие самыми забавными, грандиозными и затейливыми фейерверками. Заряды фейерверков вырастали в Палилках за день.

Еще гномы ухаживали за клумбами Хохоташек. Это очень общительные цветы разных раскрасок. Они очень любили шутить и смеяться. А каждый раз, когда Городок дядюшки Мортона разбивался на поляне, гномы строили несколько новых зданий самой причудливой архитектуры и каждый раз изобретали новые аттракционы и явления в Городке.

А сейчас, вечером, когда лишь луна освещала землю, в самом центре Городка, в таверне медного Джо разыгрывался пир в честь дебюта двенадцатилетнего юного волшебника с забавной особенностью – едва заметной прядкой пепельных волос с правой стороны лба. В таверне играла живая музыка, которую исполняли «Камнегрызы» – наемный квартет горгулий-музыкантов. Фернанд отплясывал с Лилией, то и дело случайно наступая своими невидимыми ногами на ноги Лилии. Клаус ел зажаренного буйвола с яблоками и запивал это безобразие ведром тыквенного сока. Пупула летала по залу, то и дело превращаясь в разных летающих созданий: то в шмеля, то в орла, то в бабочку, то в райскую птицу. Некоторые приглашенные гномы пили пиво и громко смеялись, отчего горгульи-музыканты неодобрительно косились на них. Дядюшка Мортон сидел в кресле, а рядом, на стуле, сидел Глен, смотря на происходящее в зале действо.

– Скоро в академию… – то ли спросил, то ли заявил дядюшка Мортон.

– Эх, так не хочется… – грустно ответил Глен.

– Ну отчего же, в академии тебя учат магии. Тебе не нужно учить скучную алгебру или естествознание каким его знают не волшебники. Ты пока еще первый месяц отучился, но поверь, дальше будет интереснее. Ты будешь изучать интересные заклинания.

– Да, я знаю, – нетерпеливо перебил дядюшку Мортона Глен, – но просто я так плохо все понимаю… Не понимаю, почему я о своем волшебстве не могу рассказать своим знакомым, не волшебникам…

– Великий Секрет, – на этот раз Глена перебил дядюшка Мортон. – Ты просто потеряешь свою волшебную силу, если расскажешь о волшебстве не волшебникам.

– Но почему это произойдет?

– Видишь ли, люди не могут обладать волшебной силой. Мир волшебства им неведом. И узнав о волшебстве, однополярный мозг человека не может осмыслить этого и не выдерживает. Как будто программа на компьютере зависла на бесконечном цикле зацикленного кода. Потому Величайший волшебник прошлого – Люпус Мус, создал самое могущественное заклинание… В результате, когда он его колдовал, то сам испарился. Так говорят свидетели. С тех пор о нем никто ничего не слышал. А заклинание разлетелось по всему миру и околдовало всех: и людей, и волшебников. И как ни пытались волшебники снять с себя заклятье – ничего у них не получалось.

– А правда, что волшебники созданы нести простым людям добро?

– Правда. Волшебство рождает эмоции, которыми наполняются люди. Они не знают об этом. Они думают, что счастливыми их делают

вещи, предметы. Но на самом деле счастливых людей просто окружает сильное волшебство. А хандрят, когда рядом волшебства не происходит. И волшебник заряжает ту искру волшебства, которая есть в каждом, даже в простых людях.

– А почему мы просто не ходим, и не колдуем людям радость так, просто? Встретив их на улицах?

– Потому что волшебство, предназначенное для людей, должно обрести форму. И наибольший эффект будет тогда, когда люди дадут что-то взамен. Для этого кто-то из волшебников создает предметы, выставляя их в магазинах, получая взамен немного денег. Кто-то приносит подарки на Рождество, получая улыбки детей. Кто-то гадает людям, получая взамен благодарность за откровение будущего. Мы, например, сделали цирк. Мы получаем радость взамен. Овации, восторг. Многие сильные волшебники кочуют по землям, показывая уличные или цирковые представления. Я считаю, что это благородно. Наше волшебство дарит очень сильный заряд радости и наполняет сердца людей волшебством.

– А злое волшебство бывает?

– Увы, да. Его изобрел Нарцис Гнус полторы тысячи лет назад. Оно может навредить, причинить боль. Оно разрушительно. Черное волшебство делает людей грустными, печальными. Многие из них от черного волшебства плачут. Как будто без причин. К тому же, есть разрушительное черное волшебство. Оно может быть губительным для людей. Добрым волшебникам пришлось придумать в ответ светлое защитное волшебство. Оно не может навредить людям, но и не может одарить их радостью.

– Звучит страшновато.

– Не волнуйся, Глен, – открыто улыбнулся дядюшка Мортон, – ты будешь изучать защитное волшебство и знакомиться с разрушительным черным волшебством только в старших классах.

Глен притих, пытаясь переварить всю свалившуюся на него информацию. Но дядюшка Мортон не позволил ему этого сделать.

– Глен, мальчик мой, могу я тебя попросить об одолжении?

– Конечно, – ответил Глен, все еще погруженный в свои мысли.

– На окраине нашего Городка есть Кривая башня. В ней живет моя бабушка. Ну, обычно она там живет… Не всегда конечно, – хитро улыбнулся дядюшка Мортон, сверкнув глазами. – Так вот, у нее есть экземпляр книги: «Магия Магуса Магического». Ты не мог бы ее принести?

– Хорошо!

Вообще, долго просить Глена никогда не было необходимости. А если учесть, насколько он полюбил дядюшку Мортона, то заканчивать предложения для последнего было не обязательно, Глен уже был готов помочь.

Глен выбежал на улицу. Над Городком, с крыши на крышу дома, протягивались сети, точно паутинки. С них свисало множество светящихся цветов. Цветки светили по разному и часто разным цветом. То пульсируя равномерно сиреневым, то притворяясь маленьким солнышком, обдавая теплом, то маскируясь звездой. В воздухе пахло, точно после дождя. А вымощенные булыжником дорожки привносили свои сюрпризы: порой дорогу перебегали, нагло хихикая, садовые фарфоровые гномы. Их, кстати, обычные гномы терпеть не могли и не упускали возможности пнуть маленького искусственного собрата.

Глен не шел, он бежал. Он давно оббегал весь Городок и знает, кажется, все его здания. Не внутри конечно, но их расположение. Внутрь, говорит дядюшка Мортон, заходить не стоит. Порой это может быть опасно. Но мальчик знал, что в каждом доме Городка кто-то живет.

В итоге Глен добежал до назначенного места. Кривая башня всегда его впечатляла. На это строение, выглядящее как изгибающаяся под внушающими углами ржавая труба с черепичной крышей и маленькой печной трубой наверху, он в свое время смотрел несколько часов к ряду. Он не понимал его, но оно его привлекало. Глена забавляли неуклюжие окна разной формы: треугольной, овальной, да и просто безобразно кривой, в попытках выглядеть как квадрат или многоугольник. Но теперь его немного испугала необходимость зайти в эту башню. Высотой всего-то метров десять, она выглядела в сумерках немного пугающей. Дверной проем казался пастью дракона. Хотя всего-то был сбит неаккуратными брусьями, а деревянная дверь просто немного почернела от времени. Правда был еще биток для стука в дверь. Он представлял собой голову тигра. Массивную и угрожающую. Раскрывшую пасть и обнажившую зубы. Глен подошел к двери и только хотел было схватить голову тигра и постучать ей, как глаза тигра засветились голубым. Глен одернул руку и уставился изумленными глазами на голову тигра. Та неожиданно зачавкала пастью, а бронза, имитирующая шерсть, превратилась в настоящую шерсть, оранжевую в черную полоску. Глаза стали звериными. При этом голова тигра, по величине с кулак самого Глена, не внушала дикого страха. Но тут тигр издал протяжный рык. Точно разминая затекшую челюсть.

– Мяу, – заявила голова. – То есть, я хотел сказать, привет.

– Эм… Привет, – рассеянно ответил Глен.

– Чего надо-то? – спросила голова.

– Тут живет бабушка Мортон?

– Точно-с… Но ее нет.

– А дядюшка Мортон попросил меня принести от нее одну книгу.

– А-а-а! Ну эт самое. Тогда проходи!

И дверь открылась. Но только было Глен сделал шаг внутрь, дверь со стуком закрылась.

– Ага, сейчас-с! Так я тебя и впустил. Глен остолбенел.

– В общем тебе придется погладить мое брюшко…

– Чего-чего?

– Чего слышал-с.

– Но… Где же у тебя…

– Ну как где?! – возмутился Тигр. – Конечно на обратной стороне башни. А как иначе живет моя голова?!

Не вдаваясь в подробности столь удивительного анатомического нонсенса этого загадочного тигра, Глен поплелся обходить башню. Казалось бы, она была небольшая. Может десяток метров в диаметре. Но Глен был уверен, что прошел уже свыше ста шагов. Однако он увидел маленькое тигриное тельце, лежащее на земле и головой уходящее куда-то в стену башни. Хвост мини-тигра медленно двигался, пузо производило вдохи и выдохи. Глен подошел к тигру, опустился на корточки и начал гладить тигру брюхо. Отчего тот растянул свои лапы и заурчал. Помучив мохнатое брюшко с минуту, Глен встал и направился к входу в башню. Успешно добравшись до входа, он не без интереса обнаружил, что тигриная голова свесилась в блаженном сне. На это Глен не нашелся что другого сказать, кроме как:

– Кыс-кыс-кыс.

Голова дернулась, кошачьи глаза открылись и уставились на мальчика. Затем тигриная голова раскрыла пасть и протяжно зевнула.

– Так и быть, проходи, – сообщило кошачье создание и распахнуло дверь. Глен, наконец, зашел внутрь. Он сразу попал в прихожую, неярко освещенную маленькой люстрой со свечами вместо обычных ламп. Справа был расположен старинный гардероб, слева – урна под зонты. Впереди – винтовая лестница на следующий этаж. Видимо, туда Глену и надо.

Деревянные ступени лестницы скрипели. Казалось, с них на пол сыпался песок. Еще Глена не покидало ощущение, что каждый его шаг может проломить следующую ступень. Но до второго этажа он таки добрался. Поднявшись на последнюю ступень, Глен обернулся. Комната была освещена лучше предыдущей. Во многом благодаря камину на противоположной стороне от входа в комнату. Еще тут был стол и стулья. На столе с зеленой обивкой были раскиданы игральные карты. Забавно в них было то, что они не напоминали обычные. На них не было чисел, только какие-то странные знаки. А вот рисунки были в духе сценок из средневековья: крестьянин на сене, кувыркающийся перед троном короля шут, колодец и так далее. Глен не решился придавать значения картам. Он осмотрелся: слева был огромный шкаф с стеклянными дверями и каким-то древним сервизом на полках. Справа – небольшое круглое окно.

«Странно, – подумал Глен, – ведь окно на втором этаже всегда было прямоугольным». Глен подошел к окну и взглянул вниз. Ярко светящая луна, звезды и освещение гномов делали вид за окном хорошо видимым, и Глен с изумлением обнаружил, что он находится очень высоко над землей. По его прикидкам это был как минимум шестой этаж обычного дома. В десятиметровой башни столько этажей быть не могло. Во всяком случае, в этом был уверен Глен.

Он не решил сбивать себя с толку. За месяц обитания в мире волшебства он научился главному – не удивляться. Посему он решил направиться к следующей лестнице наверх, что пряталась за шкафом с сервизом. Ступив на первую ступень, Глен посмотрел вверх и обнаружил темное пятно сумрака в окончании лестницы. Тогда мальчик на мгновение остановился. Подумал. Почему-то по его телу пробежал холодок и он вздрогнул. Однако подгоняемый долгом двинулся вверх. Медленно, осторожно. Ступени, тем не менее, предательски выдавали его шаги. Если бы сверху его поджидал хищный зверь, то он мог бы уже готовиться к прыжку и был бы успешен в своей охоте. Но на середине пути Глен вспомнил важное: заклинание Ярких глаз. Тогда он произнес с заученной интонацией «Иллюсциантис», протирая глаза, затем убрал руки и раскрыл веки. Его глаза стали светить, точно фонари. И теперь он мог освещать себе путь без помех. Чем не преминул воспользоваться. Только Глен вытащил голову на уровне пола следующего этажа, решил обернуться. В круге его личного света было видно, как в центре комнаты вздыхало нечто, похожее на огромный булыжник. И это нечто произнесло тихое утробное «М-м-м» и подняло голову. Глену был виден только затылок этого живого булыжника, но голова достаточно быстро повернулась и на Глена уставились маленькие глазки бегемота. Бегемот проворно вскочил и побежал к Глену, отчего тот почти скатился по ступеням лестницы вниз. Однако бегемот уже пробивался сквозь явно узкое для него отверстие входа на предыдущий этаж. Самое удивительное было то, что ему это удавалось, разрушая пол, ступени, лестницу, но пролезая все дальше. Глен совсем забыл про возможные заклинания, тем более из тех базовых защитных, что учат в первый день учебы в школе волшебства. Мальчик почти добежал до следующей лестницы, но бегемот уже прыгал с одной из ступеней на стол с картами. Проломив стол, точно лист бумаги, бегемот подбежал к менее проворному мальчику и сбил его на пол своей массивной физиомордой. Легко разместившись над ним, бегемот начал облизывать Глену лицо своим гигантским языком-лопатой. При этом бегемот издавал звуки почти щенячьей радости, и, что мальчику не было видно, вилял своим хвостом. Точно это и не был бегемот вовсе, а так, домашняя и очень ласковая собака, нашедшая во всех и каждом своих лучших друзей.

Глен поначалу прикрывался от ласк руками, но поняв, что это бесполезно, решил воспользоваться маленькой хитростью, помогающей порой против собак: он начал щекотать бегемота где-то возле ушка. Глен точно не знал, рядом ли с ухом он почесывает зверя, но тот перестал лизать мальчика и наклонил голову, подставляя более чувствительные места своей необъятной головы. Глен вылез из под морды животного, не рискуя прекратить почесывания. И вскоре не без удивления заметил, что задняя нога бегемота начала по собачьи дергаться от удовольствия. А еще спустя пару минут бегемот улегся и начал засыпать. Тогда Глен осторожно убрал руку, встал и пошел вновь на следующий этаж. Бегемот, к счастью мальчика, уснул.

На этот раз, перешагивая переломанные ступени, Глен успешно достиг следующего этажа. В комнате, кроме потертого паласа на полу (вероятно лежака для бегемота), ничего больше не было. Но в комнату навязчиво пробивался свет от входа на следующий этаж. Юный волшебник к нему и устремился. Осторожно выглянув в комнату следующего этажа, Глен не без удовольствия отметил, что в комнате не было ни тигров, ни бегемотов, ни другой подвижной субстанции. Потому так смело в итоге и поднялся в комнату. И там мальчика вновь успокаивал яркий, мерно пульсирующий свет камина. Он навязывал ощущение безопасности. А остальной обстановке комнаты можно было только дивиться: стены устланы коврами и гобеленами; напротив входа в комнату стену пробивало большое панорамное окно, которое, на удивление, открывало вид на мощеную дорогу Городка; рядом с окном располагалась дверь. Дверь? Куда? В пропасть?

Остальное было попроще для понимания: возле камина было установлено кресло-качалка с красной шелковой обивкой и с позолоченным деревом; возле кресла располагался журнальный столик с напитком в закупоренной бутылке. В другом углу находился старенький лакированный письменный столик с множеством отсеков и ящичков. На столе располагалась чернильница и пишущее перо. Над столом висела полка с книгами. А возле стола стоял стул, а на стул опиралась трость, чья деревянная вершина безумно напоминала сморщенное лицо бабушки. В общем-то, Глен уже ожидал, что деревянная трость, по обыкновению странностей этой башни, оживет и заговорит. Но произошло еще более устрашающее событие: трость стала увеличиваться в объеме. По высоте оставаясь как и была – примерно с метр. В итоге раздавшаяся по ширине трость приобрела форму вполне себе объемной бабушки. После формирования силуэта бывшая недавно трость стала превращаться в натуральную бабушку: кожа приобрела человеческий оттенок, а мантия – темно зеленый цвет. Честности ради надо заметить, что в руках у бабушки трость осталась. Не совсем та же, но такая же деревянная.

– День добрый, юноша, – проскрипела бабушка.

– Здравствуйте! – со всем почтением ответил Глен. – Вы, наверное, бабушка Мортон?

– Да, это я. Частично, – руки бабушки неуловимо дрожали от старости. На вид ей было, похоже, больше восьмидесяти лет.

– Вообще-то сто шестьдесят, юноша, – прочла она мысли Глена затем движением руки подвинула к себе кресло качалку и уселась в нее. – Тебя не обидел Татошка?

Глен сообразил.

– Вы про бегемота, что живет этажом ниже? Неееет… – махнул он рукой. И после паузы: – Дядюшка Мортон…

– Попросил тебя принести книгу «Магия Магуса Магического». Ну да, ну да. Но тебе придется его поймать.

– Кого его?! – удивился Глен.

– Магуса.

– Но… Но…

– А вон и он, – сказала бабушка, указывая куда-то в область камина. Глен увидел рядом с камином маленького человечка в мантии и колпаке, который, увидев Глена подпрыгнул и начал усиленно делать ноги в сторону любого подходящего укрытия. Инстинкт подсказал Глену план действий, который заключался лишь в одном пункте: ловить! Бабушка Мортон наблюдала за ними с удовольствием, а вот Глену так и не удавалось ухватить Магуса хотя бы за колпак. А в один момент Глен импульсивно прыгнул на маленького мага и придавил его своим телом. Отчего тот слегка взвизгнул и замолк. Юный волшебник осторожно приподнялся, подсматривая, что бы хитрый Магус не встал и не сбежал. Но тот и не пытался. Он вдруг стал картинкой. А точнее – книгой с картинкой волшебника на обложке. Заголовок на картинке звучал: «Магия Магуса Магического».

– Таких книг, – начала хриплым голосом бабушка Мортон, – в мире почти и не осталось. Едва ли с десяток насчитать. Остальные разбежались. Ходят слухи, что они живут в лесу где-то в Исландии, организовав там городок, грабя богатых и отдавая все бедным…

Глену показалось, что что-то похожее он уже слышал раньше. Но не стал встревать со своими рассуждениями в маленький рассказ бабушки. Он вдруг подумал спросить о другом:

– Тигр внизу сказал, что вас дома нет.

– Правильно, меня и нет.

– Но, как же так…

– Я сейчас далеко, в Гималаях, преодолеваю отметку в шесть тысяч метров. А то, с кем ты беседуешь – это мой адамаск. Это что-то вроде интеллектуального автоответчика для гостей. Он – полноценный я, но не я.

– Скоро, кажется, я сойду с ума от количества волшебства, которое я вижу… – заключил Глен.

– Тебе это не грозит, – улыбнулась бабушка. – Ты слишком молод для такого.

Глен задумался: собственно для чего он уже не молод?..

– Спасибо за книгу! – наконец выбравшись из своей головы, воскликнул Глен.

– Не за что, – бабушка хлопнула в ладоши два раза и дверь, что была рядом с панорамным окном, открылась. Дорога Городка шла прямо к этой

двери. Глен вышел за дверь, крепко придерживая книгу, точно боясь, что она вновь станет маленьким волшебником и попытается вырваться.

К облегчению Глена, на пути к таверне его больше не останавливали волшебные странности. Даже керамические гномы не перебегали дорогу и не пытались подстроить какие-нибудь козни. Да что там они, даже обычные гномы, любители вечерних прогулок, не попадались на глаза. Но кажется Глен знал ответ на вопрос «почему». И открыв дверь таверны, он получил подтверждение своим догадкам: зал таверны был полностью забит отплясывающими бородатыми гномами. Дядюшка Мортон все так же сидел в кресле, но с улыбкой смотрел сейчас на новоприбывшего мальчика.

– Спасибо, Глен! – поблагодарил дядюшка Мортон, перехватывая из рук мальчика книгу. – Мне очень пригодится эта книга в ближайшее время. А взамен одолжения я сделаю тебе подарок.

Дядюшка Мортон раскрыл книгу на определенной странице и изъял оттуда плоский четырехлистный клевер в плотной прозрачной упаковке. Точно цветок был залит в стекло, но очень тонкое. А помимо этого он напоминал кулон, только без веревочки.

– Это вечнозеленый клевер, – пояснил дядюшка Мортон. – В него даже верят люди, а волшебники знают точно, как он может помочь.

Дядюшка Мортон осторожно вырвал из своей головы один тонкий волосок. Держа волосок кончиками пальцев одной руки, он проводил пальцами другой руки по волоску и тот стал серебряной цепочкой. Затем, превратив весь волос в цепочку, дядюшка Мортон продел один конец в отверстие в кулоне и передал его Глену. Глен не без удовольствия надел себе на шею красивый амулет и спрятал под ковту.

– Кажется, всем нам пора спать, – ласково улыбнулся дядюшка Мортон. Завтра заключительное выступление в нашем коротком сезоне на этой поляне.

Дядюшка Мортон хлопнул три раза в ладоши. Музыка стихла, гномы остановились и притихли, цирковые друзья Глена также остановились. Один только Клаус продолжал дожевывать индюшку. Буйвола он, похоже, уже одолел. Живот, во всяком случае, это выдавал.

– Коллеги! Друзья! Завтра мы должны будем двигаться дальше. Нам придется в очередной раз собрать наш Городок и принять все тяготы и радости дороги. Но до этого у нас будет еще одно выступление. И мы должны сделать его незабываемым для жителей большого города. Завтра Клаус обещает нам показать часть своей новой программы, а Фернанд собирается исполнить легендарный трюк Блаватского, – осознавшая сказанное, публика взорвалась овациями и свистом, который не стихал очень долго. Однако дядюшка Мортон приостановил бурные аплодисменты.

– Помимо этого завтра – второе выступление нашей восходящей звездочки – Глена. Уверен, что они с Лилией станут великолепным тандемом. И хоть волшебство огня пока все еще доминирует в нашей цирковой программе, у Глена и Лилии оно выходит крайне изящным! – Дядюшка Мортон зааплодировал. Все, кто стоял в зале, подхватили аплодисменты. Вот чего Глен не любил, так это шумных аплодисментов гномов. Их хлопки в ладоши могли бы поспорить с громовыми раскатами. Уши закладывало.

– Ну а теперь, – продолжил дядюшка Мортон после того, как гномы утихомирили свои радостные аплодисменты, – всем пора спать. Завтра тяжелый день.

Никто и не возражал. Все дико устали работать, отдыхать и праздновать. Потому все разошлись достаточно быстро. Одному медному Джо со своими помощницами – воронами оставалось прибрать результаты праздника: иногда поломанные под тушами гномов стулья, залитые напитками столы и пустые кружки.

Глава 3 – Познавательная репетиция

Утро выдалось бодрым. Глен просыпался в своем вагончике под песенку живых постеров его любимой волшебной музыкальной группы: «Восторг Ведуний».

Глен просыпался протяжно, неспешно, хотя, судя по часам, он уже опаздывал на репетицию. Встал, положил корм и налил воды в поилку своему вполне обычному, ничем не волшебному питомцу – морской свинке с королевский именем «Роберт Гирнбургский третий». Оделся. Умылся. Вышел во двор и направился в столовую, что располагалась при гостинице «Три трюфеля». Почему-то иногда коллеги Глена любили спать в этой гостинице вместо своих вагончиков. А вот Глен нет. Ему нравился вагончик. Ему казалось, что это правильно и даже в некоторой степени романтично. Еще одним исключением был дядюшка Мортон, но где он спал ночью – никто не знает. На вопросы об этом он отвечал просто: «Сплю там, где закончится моя дорога». Но попытки проследить путь дядюшки Мортона не давали результатов: дядюшка просто терялся из виду.

Однако завтраки и ужины в Трех трюфелях Глен обожал так же, как и его коллеги. Шеф повар – горный тролль с именем Лепешка, родился с дополнительным объемом сталактитовых мозгов и удивительным талантом к готовке. За что его и дразнили другие тролли. Как же, боевой народец, охочий до драки, и такой позор клана. Так его, побитого и обиженного, и нашел дядюшка Мортон.

Больше всего Глену нравились маленькие, но безумно вкусные десерты после завтрака и ужина. Глен не понимал, как Лепешке, своими большими-то пальчищами, удавалось их слепить. А вот обеды Глен не очень любил. В обед давали суп и не давали десерт после него.

Приняв «цирковую» порцию, которая явно ограничивает аппетиты, но заставляет держать себя в форме, Глен отправился к шатру. Главный вход шатра располагался на обратной стороне от дворика циркачей, потому Глен вошел в менее приметный служебный вход. Зайдя внутрь, он направился к раздевалкам и нашел среди них свою комнатку. Выглядела она, что называется, в духе: зеркало, гардероб со сценическими костюмами (даже теми, которые он пока еще не одевал), столик с красками для лица. Вообще, у Глена и его коллег не было нужды одеваться или краситься, для них это могла колдовать мадам Жонет: добродушная пухленькая костюмерша с новой прической на каждый день. Дядюшка Мортон утверждал, что она – костюмерша от бога и визажист от дракона. Это означало, что костюмы она делала отменные, но при зеленых тонах костюма удачно подбирала, скажем, розовую краску для лица. Потому гардероб был полон удачного пошива, а вот краска на столах лежала дополнительно добавленная помощницами мадам Жонет и одеваться все старались минуя энтузиазм мадам Жонет.

Придав себе сценический образ перламутрового зеленого василиска с ярко выраженными глазами, Глен внес маленькую деталь, наколдовав себе желтые глаза с узкими зрачками. Это был лишь внешний вид, у него никак не получалось сделать себе настоящие змеиные глаза. Хотя Лилия пыталась его этому научить. В итоге, готовый к бою, Глен пошел на арену. Издалека он увидел, что большую часть арены, по обыкновению в это время утра, занял Фернанд. Глена всегда впечатляли его феерические выступления: кометы, пролетающие над головами зрителей, разбивающиеся на миллиарды цветных искр; мириады звезд, которые плавали под шатром; млечные пути, радуги, бури из красок; всплески цвета. Такое ощущение, что под шатер попадало и сжималось само пространство галактик, которые невозможно вообразить. Глен любил наблюдать, как Фернанд, точно художник, малевал невидимой кистью прямо в воздухе, рисуя безумной красоты фантомных животных. А потом оживлял их и те разбегались. Глен всегда был заворожен Фернандом. Даже на репетициях. Но сейчас насладиться новыми номерами ему не дали.

– Ну что, соня, ты готов? – заиграла своими лисьими глазками Лилия, разминавшаяся и разодетая, как и Глен, в зеленые перламутровые одежды.

– Готов, – отрапортовал Глен.

– Чудненько. Гномы обещали сейчас расширить арену. А то Фернанд сегодня что-то разошелся, совсем воздух отнял.

– Лия, а мы сегодня ту же программу показываем? Наши огненные колесницы?

– Эм… Ну да. Есть предложения?

– А может нам добавить что-то эдакое в программу?

– Глен, ты репетировал всего неделю с небольшим, а вчера у тебя было первое выступление. О чем таком новом ты говоришь?

Глену хотелось выделиться. Как вчера, только по-новому. Ему хотелось, что бы его хвалили, в честь него был новый праздник. В маленьком сердце угнездилось желание получить больше славы и признания. Однако в голове не было конкретных идей новых номеров. Он проявил себя как крайне способный волшебник. В чем-то. Благо, что он нашел «в чем», ведь это, как правило, самое сложное. Он овладел волшебством огня феноменально быстро. Волшебство стихии в целом подчиняется непросто, а уж стихии огня тем паче. Он получил роль в одной из лучших цирковых трупп по мнению волшебного сообщества. Но при всей своей специализированной одаренности он все таки оставался весьма далеким от гения мальчиком. Вполне простым, просто с небольшим талантом к укрощению буйной стихии. Потому ему не удавалось придумать что-то новое даже в своем навыке управления огнем. Огненных зверей успешно демонстрирует Пупула, огненный дождь изображает дракон дядюшки Мортона. Даже Клаус и тот порой балуется огнем. Так что и остается жонглировать кольцами да запускать колесницы.

Видимо, задумчивую грусть Глена заметила Лилия, потому как поспешила успокоить его:

– Глен, братик, не стоит расстраиваться. Поверь, и года не пройдет – и твои мозги встанут в нужное положение. Будешь такие номера показывать, что люди ахать будут.

Глену не было что возразить, но самое обидное заключалось в том, что и поверить в эти успокаивающие слова он не смог. Немного постарался, но не смог. А еще, кажется, его кольнуло в сердце одно неприятное слово в словах Лилии, которое почему-то, казалось, ставило мальчика в тупик. Лилия назвала Глена братиком…

«Уф, не понять этим девчонкам ничего!..» – сердито подумал юный волшебник. Впрочем, он должен был признаться себе, что и сам не понимал ситуацию до конца.

– О, кажется гномы принялись за работу! – радостно сообщила Лилия, отвернувшись от Глена. Отчего вся ситуация его еще больше сбила с толку и он начал злиться. Но любопытство взяло верх и Глен посмотрел туда же, куда смотрела Лилия. Недалеко от них четверо коренастых, но низковатых гнома, тащили в натянутой между ними сетке кучку камней, больше походивших на маленькие булыжники. Не дойдя до стенки шатра метров двадцати, гномы остановились и синхронно скинули с себя каждый свой угол сетки. Однако, грохота от удара не было. После этого гномы начали что-то монотонно бубнить, не всегда попадая в ритм друг друга. Каждый из гномов схватил камень, выпрямился, размахнулся и со всей дури запулил камень в стенку шатра. Глену показалось, что стенке в этом обстреле просто не выжить и шатер наконец обзаведется окнами. Но от каждого удара булыжника стенка просто отодвигалась все дальше и дальше, при этом притягивая за собой арену и трибуны. Следующие броски расталкивали другие стены. Куда камни падали после – Глен не понимал. Но они не хлопали о пол. Точно исчезали где-то близко к земле.

Раскидав так камней тридцать, гномы повернулись к выходу. Один из гномов схватил сетку и весь квартет двинулся медленной церемониальной процессией.

– Ну, можем репетировать. Что бы не мешать Фернанду, пока обойдемся без колесниц. Только по жонглируем кольцами.

– А Фернанд будет репетировать трюк Блаватского?

У Лилии глаза на лоб полезли от удивления. Казалось, что Глен сказал такую эпическую глупость, что лучше бы ему прибиться на месте, закидав себя теми самыми булыжниками гномов. А главное, никто не делает скидку на неопытность Глена. Все считают, что раз он уже месяц в мире волшебников, то просто лишен права говорить глупости.

– Что я не так сказал?! – развел руками Глен.

– Трюк Блаватского не повторяют. В жизни каждый может совершить трюк Блаватского лишь один раз, рискуя лишиться жизни. И поверь – лишиться жизни – это лучший из выходов. Боюсь, рассудок потерять нашему Фернанду просто обещано.

– Но что же вчера все радовались, а не побеспокоились за Фенранда?

– Видишь ли, в цирковом мире, не говоря уже о мире волшебников, каждый должен осилить Кульминацию Своего Рока. Ее еще называют – Сделать Символ Судьбы. Еще – Завязать Узел Розы. Еще – Спилить Грани Алмаза. Еще…

– Понял, понял… – нетерпеливо прервал Лилию Глен.

– В общем поэты-волшебники (к слову, в мире волшебства это одни из самых сильных магов), так вот, они вознесли Кульминацию Рока в тысячи метафор и воздали должное этому явлению в тысячи поэмах.

– Так что это?

– Ну, это… Это типа наивысшего поступка, для которого ты рождаешься. Это когда ты раз в жизни, прочувствовав момент, озаряясь пониманием, делаешь самое большое свершение в своей жизни. Чаще всего – крайне опасное. Утверждают, будто этот закон придумала сама смерть. Прошедший это испытание всегда вознаграждается чем-то удивительным.

Кажется Глен осознал суть, но не мог понять: как может разумное существо решиться подвергнуть себя крайней опасности? И тем более пока не находил в трюке Блаватского ничего устрашающего. Просто потому, что ничего не знал о нем.

– Лия, так в чем ужас…

– Тс-с-с!

– Но!

– Т-с-с…

Лилия обернулась. Мимо Глена и Лилии шел дядюшка Мортон, как всегда лучезарно улыбаясь и наслаждаясь репетицией Фернанда.

– Господин Блаватский, – заговорил дядюшка Мортон, все еще продолжая смотреть на Фернанда, – совершая свой трюк, за мгновение случайно лишил себя тела. На арене оставался лишь его призрак, непонимающе смотрящий на зрителей. Но в итоге призрака засосала воронка Соарта. Это вроде как портал между небесами и пещерами утробного огня.

Глен ахнул.

– То ли еще будет, – встряла Лилия. – Я вот слышала, что один из рискнувших сделать трюк Блаватского вызвал в мир чудищ, коих потом весь отдел магических неурядиц пытался поймать вкупе с Гельвегами.

– Гельвеги – это охотники на зло, – пояснил дядюшка Мортон. – Крайне неуютный народец. Мышцы, шрамы, кожаные одежды, змеи-татуировки, любящие по ночам ползать по лесу и летающие на стервятниках. Однако мир волшебства им обязан, они в свое время остановили пришествие взбесившихся горных троллей.

Тут, как ни в чем не бывало, дядюшка Мортон пошел к выходу с арены. Подобные выходки крайне возмущали Глена, но в то же время создавали ореол загадочности вокруг седовласого волшебника.

Лилия продолжила:

– А еще один энтузиаст взорвал себя, пытаясь исполнить трюк Блаватского. А разлетелся он на кучку маленьких драгоценных камней. Обезумевшие зрители растаскали беднягу по камушку, – Лилия при этом грустно улыбнулась, уставившись в пол. – А еще где-то в Германии, кажется, есть больница святого Гюнтера, в которую поместили всех сошедших с ума. Тех, кто сошел с ума, пытаясь исполнить трюк Блаватского.

Лилия многозначительно замолчала.

– Кажется, тебе удалось убедить меня в ужасности этого трюка. – Глен ненароком уперся взглядом в Фернанда, распустившего в воздухе рыбок-звезд, то собирающихся стаей, то разлетающихся во все стороны.

– Так, что-то мы засиделись, молодой человек, – задорно резюмировала Лилия, локтем подтолкнув Глена в бок. – Ну ка быстро на исходную!

Так они репетировали три часа до прихода Клауса и резкого, как всегда, появления Пупулы. Лилия пыталась научить Глена строить невидимые дорожки. До полетов мальчику еще далеко, но маленький невидимый мосток он уже умел выстраивать. Однако и сегодня Лилии придется самой строить невидимые дорожки и поднимать Глена в воздух.

Глава 4 – Первое знакомство

Близился вечер. На пять часов было назначено представление. Скорая осень брала свое: темнеть начинало все раньше, а прохладное дыхание осени уже надувало цирковой шатер свежим воздухом. А ведь так недавно жизнь Глена изменилась навсегда.

Уже сейчас в Городок подтягивались люди из большого города, потихоньку стекаясь к главному входу в шатер. Дети радовались и ели яблоки в карамели. Носились по всему Городку, щекоча Хохоташек и распугивая забредших голубей и воробьев. Взрослые дивились все новым и новым чудесам, впадая в детство, предаваясь сказке Городка. Некоторые персонажи Городка, которых доселе не знал Глен, делали свои маленькие представления в разных уголках улиц для останавливающихся посетителей. Других Глен уже заприметил: водяной Мокрый Джим, толстая дракониха Сварлива, Оловянная львица, Грозный Корсар Плаксик, горгулья Медунья и многие другие. Всех этих персонажей Глен видел лишь во время фестиваля открытия Городка, однако дядюшка Мортон просил Глена не разговаривать с ними. Потому они стали казаться Глену непостижимыми, точно призраки. В частности потому, что как только заканчивалось время приема гостей, так в Городке не было видно ни одного из этих приметных созданий. Дядюшка Мортон не рассказывал о них ничего и отказывался отвечать на вопросы, а вот Лилия сказала, что они живут в домах в Городке. И что Глен может даже не пытаться сосчитать этих существ. Их всегда много и нередко появляются новые. Но даже Лилия не знала кто они и откуда тут берутся.

Сейчас, пока не наступило нервное время перед выступлением, Глен занимался любимым делом – он становился обычным посетителем Городка и изучал свой любимый мир иначе, как любой другой простой человек. Ему нравилось чувствовать свою общность с гостями. Он с таким же благоговейным удовольствием бегал по Городку, смотря на новых причудливых персонажей, что показывали свои волшебные представления. Он с таким же задором задирал косматые овальные тумбочки газонных кустов, что любили толкать посетителей издавая глухое «Эх». Он баловался с Палилками. Он лепил снежки в специализированных зимних клумбах и кидался в таких же как он, детей. Он участвовал в конкурсах и аттракционах. Особенно ему нравился конкурс, где надо было попасть в мишень и тогда Склизкий Салли падал в воду. Этот Склизкий Салли всегда так противно задирался, корчил рожи, ехидно смеялся и периодически кидался воздушными шариками с водой внутри, потому уронить его в воду было наивысшей наградой.

Но неизбежно наступало время репетиций. Тогда Глен встречал всех своих друзей под шатром в специальной секции. Именно они были теми друзьями, с кем он мог свободно говорить и делиться всем. Они его поддерживали и улыбались ему. Именно в эти моменты, просто общаясь с ними, он чувствовал себя счастливым. И именно цирковой шатер – стал его домом, объединившим столь непохожих существ в одну семью.

– Ну что, готов? – задорно поинтересовалась Лилия.

– Сегодня столько желающих посмотреть шоу… Страшновато… – признался Глен.

– В последний день всегда так, – обрадовал Клаус.

– Да и какая разница, плюс, минус несколько десятков тысяч человек, – съехидничала Лилия.

– Не пугай малыша, – мужским страшным басом надоумила Лилию Пупула, сев на плечо Глену и нахохлившись. Глен дико радовался тому, что его всегда кто-нибудь защищал. Он понимал, что ему это необходимо, потому что ему тяжело влиться в мир волшебства и вести себя здесь, точно он уже несколько лет является волшебником. Лилии легко подначивать и подшучивать, она то воспитывалась в семье волшебников. А Глену непросто, он вырос в семье простых людей.

– Хорошо, хорошо, – насупилась Лилия, отвернувшись.

Клаус ел. Кажется, не ел он только во время своего выступления на арене. Хотя нет… Половина его фокусов и номеров связана с едой. Пупула летала по небольшому помещению перед самым выходом на арену. Фернанд был как всегда сосредоточен. Маска не отражала толком ничего, руки же застыли в воздухе. Кажется, Фернанд сидел на ящиках. Дядюшки Мортона видно не было. Лилия разминалась.

За кулисами шумели трибуны. Времени оставалось всего три минуты до первого выступления, которое сегодня было за Пупулой. Но вдруг послышался вой где-то вне шатра. Затем крики, злой смех. Глен повернул голову в сторону шума. Его примеру последовала только Лилия и Клаус. Пупула продолжала летать, Фернанд – быть недвижимым. Глен побежал к маленькому потайному выходу, который вел почти к входу в шатер. Примерно в той области, кажется, и раздавался шум. Глен подбежал к смотровому окошку, тщательно замаскированному и едва заметному с внешней стороны шатра. Подоспели Клаус и Лилия.

За змеей очереди было видно, как люди, где-то в самом хвосту, разбегаются по сторонам. Кто-то шел, приближаясь к главному входу, минуя очередь. Вскоре Глен, Клаус и Лилия увидели два огромных волка с оранжевыми глазами, бегущих без привязи. За ними шли абсолютно круглые карлики, неуклюже переминающиеся с ноги на ногу. Их тела были точно шар, а сами они едва достигали пупка среднего по росту человека.

– Кто это? – спросила Лилия вслух.

Учитывая, что Глен хотел обратиться с точно таким же вопросом к Лилии, он крайне удивился ее вопросу. Но на выручку подоспел Клаус, басивший своим хрипловатым голосом:

– Волки, понятное дело, и есть волки. Судя по оранжевым глазам – Спутники. То есть заколдованные служить. Круглые – это Гребни, помощники вон того жуткого волшебника. Собственно он – тот в черных мантиях с короной на голове – это Калиф. Очень могущественный волшебник. Может даже самый. Никто в дуэлях его не побеждал. Дядя Мортон говорит, что Калиф задумал недоброе. Неудивительно, учитывая слухи о нем…

– Да что там слухи… – прервала Лилия. – Стоит на него только взглянуть. В нем же словно вся тьма мира сконцентрирована.

– Однако не стоит обвинять его так необоснованно, – назидательно продолжил Клаус, подняв вверх указательный палец. Он, конечно, как личность очень темная, но пока нет явных подтверждений его черному колдовству.

– А черные разве не скрываются с чужих глаз? – спросил Глен, вспоминая что-то подобное из рассказов дядюшки Мортона.

– Верно. Но повторюсь – никто не берется обвинить Калифа в черноте его волшебства. Одежды – еще не повод. Потому он не прячется… В отличии от других практиков черного волшебства… – вдруг вырвалось у Клауса.

– Хм… – закончила Лилия и вновь уставилась на черную фигуру.

Калиф и его свита из двух волков, отпугивающих народ и Гребней в размере шести штук, стремительно продвигалась к главному входу в цирк. Глена изумила грация и надменность Калифа, его величественность и презрительность ко всему вокруг. Он точно чувствовал себя царем всего сущего, точно был владельцем земли, по которой ступают его черные кожанные сапоги с длинными носами. Черная, переливающаяся темно-зеленым мантия; увесистый художественный посох с большим набалдашником в виде красного камня; черная высокая корона с острыми зубьями и тремя изумрудами: самый большой – по центру, два поменьше – справа и слева от него. Восточная внешность, придающая Калифу еще больше хищности. Складывалось ощущение, что от этих изумрудов струился ядовитый еле заметный зеленоватый дымок.

Подойдя совсем близко ко входу, распугав почти всех посетителей, что еще не успели из-за паники забежать в цирк, Калиф и его свита остановились. Волки вдруг выгнулись, точно кошки, оскалив страшные пасти. Зубы были заострены и напоминали зубы акул. С них стекали дымящиеся зеленоватые слюни.

Из главного входа в шатер цирка вдруг вышел дядюшка Мортон. Он не рискнул дойти до Калифа метров пяти, но стоял вплотную к волкам. Калиф зло уставился на дядюшку Мортона. Они о чем-то очень тихо говорили.

– Ну вот, Вещим шепотом общаются… – грустно резюмировала Лилия.

– Что? – привычно в таких ситуациях спросил Глен.

– Они слышат только друг друга, – пояснил Клаус.

Вдруг дядя Мортон развернулся к Калифу спиной и вошел в цирк. А Калиф неожиданно резко посмотрел в замаскированное, едва ли видное окошко, в котором за ним наблюдал Глен. Он вдруг хищно улыбнулся одним уголком рта, при этом смотря точно в глаза Глену. Черные, сплошные глаза проникли в душу Глена, пробирая все его тело холодом до самой последней кости. Глен не мог увести взгляд, но дико трясся.

– Глен! – вдруг завопила Лилия.

– Оттаскивай его! – заорал Клаус.

Оба они пытались оттащить Глена от окна, но у них это не получалось еще секунд тридцать, пока Калиф не убрал взгляда от души Глена. Калиф манерно махнул рукой и вся его свита с ним в центре двинулась в цирк.

Глена оттащили в комнату перед выходом на арену. Он еле-еле начал приходить в себя. Дядюшка Мортон зашел в комнату, коротко сообщив:

– Очередность меняется. Глен и Лилия идут не сейчас, а в конце.

Фернанд, готовься.

Фернанд спрыгнул с ящиков и точно поплыл на арену. Глен пришел в себя окончательно лишь после выступления Фернанда. Пошел Клаус.

После него очередь Пупулы. Далее должен был идти, судя по всему, сам дядюшка Мортон. И после – они с Лилией.

– Ты в порядке? – с озабоченным видом поинтересовалась Лилия.

– Да, порядок.

– Выступать то сможешь?

– Конечно, – выдавил улыбку Глен.

Лилия больше не решилась вступать в разговоры, точно боясь сорвать их выступление. Глен понимал, что доселе выступавшая одна Лилия теперь чувствует крайнюю ответственность за Глена… А может и считает его обузой?.. Эта мысль кольнула Глена, и он постарался ее отогнать. Он думал сейчас об одном, о том, как много значат выступления для Лилии. Она жила цирком и своими выступлениями. Срыв даже одного выступления для нее было хуже смерти. Глен знал это не понаслышке. Он помнил скандал Лилии с дядюшкой Мортоном, когда последний наотрез отказывал Лилии в совместном с Гленом выступлении до конца лета. Так что вчерашнее выступление Глена – это лишь результат долгих уговоров Лилией дядюшки Мортона.

Просидев молча примерно минут сорок, Глен и Лилия, услышав последние аплодисменты для дядюшки Мортона, тяжело вздохнув приготовились к выходу.

– Не подведи, братик, – Лилия положила руку на плечо Глену. Глен постарался собрать все мужество и посмотрел на Лилию уверенно, слегка улыбнувшись. Однако сам до сих пор чувствовал слабость по всему телу.

Дядюшка Мортон вошел за кулисы и Лилия с Гленом выбежали на арену. Лилия уже на ходу строила невидимую дорожку и люди видели, как пара циркачей в зеленых перламутровых костюмах с легкостью бежала по воздуху, то разбегаясь друг от друга, то сближаясь. А потом Лилия и Глен, пустив по кругу огненные колесницы, разбежались в разные края зала.

Их выступление было изумительным! Глен чувствовал, как с каждым вдохом набирается сил. И их выступление уже подходило к своему завершению. Но вдруг под шатром, над ареной разнесся страшный, зловещий смех. Глен краем глаза увидел Калифа, которому была отведена отдельная трибуна. Именно он смеялся своим раскатистым, точно гром, смехом. Глен почувствовал укол, согнулся, теперь видя Калифа полностью. Огненные круги Глена начали врезаться в стены шатра, быстро слизывая их пламенем.

Калиф раскинул руки и пробивая шатер на арену и трибуны спустились смерчи. Тут же на арену выбежал дядюшка Мортон, на которого сразу напали волки. Примчавшихся вслед за дядюшкой Мортоном Клауса и Фернанда отвлекали Гребни, обороняющиеся дубинами. Пупулу схватил один из смерчей. Другие захватывали кричащих, ничего не понимающих людей.

Лилия пыталась отправить несколько огненных кругов в Калифа, но тот точно и не заметил их, а они потухли перед темным волшебником в нескольких шагах от него. Самой же Лилии приходилось убегать от пытающихся затянуть ее смерчей. Смех Калифа перекрывал вой торнадо и неистовые крики поглощаемых воронками людей.

Глен взглянул на Калифа озлобленно. Калиф смотрел на него, вдруг протянув руку. Глен почувствовал, как на его шее сомкнулась невидимая рука. Черные глаза Калифа точно съедали Глена.

«Что же я помню, что же я помню?» – импульсивно думал Глен, вспоминая хоть одно заклинание. В его глазах начало темнеть, а воздуха не хватать. Но в момент, когда Глен почти потерял сознание, невидимая рука его отпустила и Глен начал глубоко и быстро заглатывать воздух. Глен услышал взрыв и увидел, как на трибуне Калифа клубился дым и горели кресла. Дядюшка Мортон отбился от волков на секунду и воспользовался этим драгоценным мгновением.

С трибуны Калифа, сквозь дым, взметнулся вверх огромный ворон, направляясь прямиком к Глену, который все еще стоял на невидимой платформе. Глен успел отдать должное Лилии – заклинание не пропало, девушка все еще держала на нем концентрацию.

Калиф, в обличии птицы, был близок к Глену, а мальчик даже не знал, что предпринять. Но тут перед Гленом точно появилось звездное небо. Фернанд успел накинуть мираж, чтобы Калиф рисковал промахнуться. А Клаус, размахивая металлическим шаром на цепи, запустил ядро прямо в птицу, попав на удивление точно – прямо в грудь ворону. Огромный ворон закувыркался в воздухе, а когда выровнялся, то решил бросить цель, спасаясь бегством. Волки разбежались, выбегая из цирка. Гребни исчезли, оставив после себя едкий дымок абсолютно омерзительного запаха. Птица улетела, однако торнадо так и остались. Дядюшка Мортон что-то закричал, выпевая слова в грозной песне. Вихри стихали.

– Алиус аири… – закричала Лилия пытаясь удержать выпадающих из торнадо людей. Ей на подмогу пришел Клаус и Фернанд, поддержав заклинание.

Целые, осторожно приземленные люди вяло приходили в себя. Из большого города уже мчались машины скорой помощи, но между тем Мадам Клементи – волшебница-целитель Городка дядюшки Мортона, со своими помощницами уже занималась гостями: моментально исцеляла физические травмы пострадавших, параллельно внушая им совершенно другие воспоминания о событиях. Но волноваться стоило о другом: злое волшебство прошло сквозь этих людей, и хоть физические травмы их будут залечены, душевные и эмоциональные – еще не скоро будут исцелены.

Городок сильно пострадал.

Глава 5 – В путь? Подождите-ка!

Гномы проявили себя хорошо. Как только из Городка выехала последняя машина скорой помощи с последним, на удивление медиков целым, лишь эмоционально подавленным человеком, они тут же принялись отстраивать разрушенные дома. Именно сейчас Глен осознал, насколько же много гномов живет в Городке. В любое другое время они крайне редко попадались ему на глаза.

– Лия, люди видели волшебство, – начал Глен. – Почему же тогда в мире людей не ходит слухов о волшебстве?

– Это еще одна особенность Великого Секрета. Показанное волшебство люди вообще воспринимают как фокус, иллюзию, обман зрения. А совершенное на них – не помнят. Вернее, думают, что это либо стихийное бедствие, либо болезнь или что-то вроде этого, если колдовство было черным; либо что это чудо, если это доброе волшебство.

У Глена было еще много вопросов, которые он, однако, предпочел не задавать. Вся группа циркачей во Главе с дядюшкой Мортоном молча и понемногу, кто как мог, помогали гномам и жителям Городка. Ночь была бессонной, никто и не хотел спать. Но вот на утро Городок был уже почти полностью отстроенным. Так что теперь, целый, он был готов к тому, чтобы сложиться в телеги и выстроиться в длинный караван. Эту процедуру Глен имел честь наблюдать впервые, хотя видел как Городок разбирался.

Прежде, чем собирать Городок, гномы возвели вокруг Городка Отводку. Это заклинание для отвода глаз людям, создающее невидимый купол. Затем гномы стали выбивать колья, которые крепились по периметру Городка, стянувшие к земле толстые веревки. Веревки, в свою очередь, тянулись к стенам некоторых домов. Как только клин выбивался, то какая-то часть городка очень аккуратно сворачивалась: дома складывались в возы и телеги; мощеная дорога становилась их колесами; аттракционы прятались в увесистые тюки, складируясь на отдельных телегах.

Городок, точно цветок, убирал лепесток за лепестком, оставляя вместо этого возы. Некоторые гномы приводили с пастбища лошадей, которых запрягали в повозки. Затем, лишь в ведомой только гномам последовательности возы вставали в определенную очередность. Больше всего Глена смутили возы, из которых торчали пушки. Они были похожи на бронированные корабли. Нигде в Городке таких аттракционов Глен не видел. Эти бронированные вооруженные повозки Глен видел через каждые пять-семь обычных повозок. Впрочем, обычными их было сложно назвать. Некоторые были похожи на уменьшенные двухэтажные дома с черепичной крышей, еще один был похож на трактир из вестернов, третий выглядел как башня, четвертый – напоминал большое гнездо с брезентовым навесом, еще один – был похож на яйцо с дверью. Тут были и конструкции весьма сомнительной прочности и устойчивости, но были и просто произведения искусства. Глен особенно любил повозку, выглядящую как карета, но с высокой дозорной мачтой. Забавляла его и другая повозка, похожая на неопределенное количество труб, из которых струился аромат готовящейся еды. Это была путевая кухня. А повозка его коллег и его самого была полосатой, в красную и белую полоску. При этом внутри было просторно и удобно, по периметру были расставлены мягкие диванчики, была тут и просторная площадка, а потолок был очень высок. Это сделано для того, чтобы можно было немного потренироваться в цирковом навыке даже в пути.

В итоге Городок сложился в тридцать три воза. Глен осознавал, что без волшебства тут не обходится – не может столько домов и других объектов Городка влезть в всего лишь тридцать три повозки.

Из упряжек собрался полукруг, занимая на слегка примятой поляне изрядное место. Но вдруг издалека к полю кто-то бежал. Глен заметил, как навстречу к бегущему вышел дядюшка Мортон, а к нему подтянулись все циркачи. Глен решил не отставать и прильнул к группе дядюшки Мортона. И вскоре Глен увидел сухопарого усатого мужчину в шелковой мантии. Тот, не успев отдышаться, быстро начал говорить, запинаясь:

– Господин Мортон, я – Клаут Мак’торли, – загнусавил усатый мужчина с явным шотландским акцентом. – Явился как мог быстро в недалекий отсюда портал святого Каспера в лесу. Я заместитель начальника Отдела По Борьбе Со Стихийными Бедствиями, Вызванными Неосторожным Или Злонамеренным Волшебством. Этот отдел находится при Европейском отделении Ордена Хранителей Ценности Волшебства.

При этих словах Клаут Мак’торли показал свою ладонь на манер того, как полицейские показывают свои документы. При этом на ладони проступила замысловатая печатка с гербом, на которой были изображены руки, держащие какой-то граненый камень. И держащие этот камень так, словно бы это был хрупкий цветок.

– Рад вас приветствовать, уважаемый. Чем обязан? – приветливо спросил дядюшка Мортон, слегка поклонившись.

– До нас дошли новости, что у вас случился катаклизм. Множество людей пострадало. Я вынужден произвести расследование и узнать о причинах возникновения катаклизма.

– Конечно, пожалуйста. Это было вполне ожидаемо, – мягко улыбнулся дядюшка Мортон.

– Что ж, рад вашему содействию делу. Мне придется приостановить ваш караван и допросить некоторых из вашей труппы.

В секунде молчания на лице дядюшки Мортона Глен различил нотку раздражения, почти незаметную внешне.

– Раз это необходимо… Я надеюсь вы не задержите нас надолго. Нашему юному волшебнику, – дядюшка Мортон повернулся и посмотрел на Глена, – нужно к завтрашнему дню успеть в академию Прутта.

– О-о-о! – восхитился усатый мужчина, – вы только начинаете свой путь в мире волшебства! Поздравляю. Помню свои годы учебы… Ах, что это были за времена! А ведь и мой сын прошел академию Прутта!

Дядюшка Мортон и Клаут Мак’торли направились к головной упряжке каравана – мощному жеребцу, тянущего скромный, но по цирковому разукрашенный вагончик. А Глен успел оценить тревогу на лицах его коллег. Больше всего его удивило выражение на маске Фернанда. Он никогда не мог скрыть своих чувств и эмоций и сейчас узоры его глаз и губ выражали самую тяжелую на свете грусть. Глен не знал, что с Фернандом, раньше он его таким не видел и тогда потянул Лилию за собой в сторону, чтобы выяснить.

– Лия, что с…

– Калиф не дал ему сделать трюк Блаватского. Фернанд сорвался. Слава богу без последствий, Калиф помешал слишком рано. Чуть позже – и тогда бы Фернанду можно было прощаться с собой.

– Ужас какой! Но почему тогда Калифа не выгнали в тот момент?

– Цирковой долг. Ты не можешь выгнать зрителя и так же ты не можешь подавать виду, что что-то пошло не так. Все должно стать частью представления. Фернанд молодец, вывернулся в тот момент: врезавшись в пол он исчез, а пол арены был объят огнем. Сам Фернанд после появился вверху, под самым куполом. Но трюк был сорван. Слава богу этого не поняли зрители и сам Фернанд не был наказан законом заклинания трюка, так как не вошел в его безвозвратную фазу.

Глен задумался. Его сердце вдруг заполнилось тяжелым чувством, какое нападает от осознания своей беспомощности. Но он вдруг подумал и о другом:

– Откуда человек из Ордена Хранителей… – Глен пытался вспомнить это непростое название.

– Орден Хранителей Ценности Волшебства. Это главная организация среди Волшебных организаций. В мире людей это как правительство. Ну или полиция. Все волшебные организации в итоге подчиняются Ордену.

– Так откуда Господин Клаут узнал о происшествии?

– А-а-а, это кузнечики.

– Кто?! – удивился Глен.

– Кузнечики, которых тебе приходилось слышать и ранее. Простые кузнечики – это репортеры волшебного мира. Они везде и видят почти все. А их стрекотание – это новости, которые они передают друг другу. Они слышат друг друга за милю, и приняв новость – передают дальше. Их новостная сеть – самая крупная в мире. Люди даже и не догадываются, что эти странные существа – наши лучшие новостные агенты. И поверь, все волшебное сообщество уже знает о случившемся.

– Значит, Калифа задержат?

– Вот это не известно. Вряд ли кузнечики видели кто колдовал.

– Выходит, этот господин Клаут подозревает кого-то из нас в случившемся?

– Скорее всего. Но, я думаю, они поверят дядюшке Мортону.

Так прошло полчаса в напряженном ожидании, пока в небе не появилось две фигуры, летящие на огромной скорости к каравану дядюшки Мортона.

– Неужели это… – начал Клаус.

– Да, похоже это Гельвеги на своих стервятниках, – пробасила Пупула.

– Они так делают специально, – прояснила Лилия, – снимают маскировку перед волшебниками для большего эффекта появления, чтобы их видели. Так то, пока они над городом, люди их не видят. А они

постоянно патрулируют города. Над любым городом висит по нескольку таких.

– Не к добру это… – почесал в затылке Клаус.

Две фигуры спустились на землю, слезая с двух огромных грифов. Мускулистые головорезы с лысыми, шрамированными головами. Черные кожаные безрукавки, обтянутые лентами с ножами; черные штаны и ботфорты. У одного, и в самом деле как у пирата, вместо глаза была повязка.

– И это охотники на зло?! – прошептал удивленный Глен.

– Лучшие, – так же шепотом ответила Лилия. – С ними едва ли совладать и лучшему магу. Они от природы обладают иммунитетом практически ко всем черным заклинаниям.

– Раз они такие могучие, так чего же на помощь нам не прилетели, когда Калиф на нас напал?

– К нам не подкрепили их охранять. Таких ребят не так уж много и их назначили охранять города и людей.

– Выглядят они страшно, – заключил Глен. – И птицы у них ужасные.

– Стервятники видят смерть. Они чувствуют ее заранее. А ведь зачастую бывает в подобных делах причастно злое волшебство. Потому эти птицы все равно что ищейки-предсказатели.

Двое Гельвегов знали куда идти, направляясь сразу к головному вагончику. Грифы при этом начали гаркать на уставившихся на них окружающих гномов и группу циркачей. Глен отметил, что никого из жителей Городка он не видит. Видимо, они уже сидели в повозках.

Не прошло и десяти секунд, как Гельвеги зашли в вагончик, где были Клаут и дядюшка Мортон, и последнего выводили под руки. Он не сопротивлялся, но смиренно и гордо подчинялся. А как только вышел, сказал:

– Господа, пожалуйте мне возможность дать указания моему цирку.

Гельвеги взглянули на Клаута Мак’торли. Тот, секунду подумав, кивнул. Гельвеги ослабили хватку, но один из них положил руки на ножи, а второй сложил руки в странной фигуре перед собой: средние пальцы обеих рук согнуты и прижимаются к внутренним поверхностям ладоней, а остальные пальцы левой и правой рук соединяются в выпрямленном положении.

– Хм, – усмехнулась Лилия вполголоса, – мудра «Храм Дракона». Меня такой недавно учили в рамках программы спец. подготовки по боевой магии в школе-храме Лэй Тэня. У нас ни у кого в классе не получилось добиться эффекта от нее.

– А что она делает? – спросил Глен.

– Гасит волшебство в пределах метров десяти… Похоже, дядюшку Мортона в чем-то обвиняют.

Не успела Лилия это договорить, как дядюшка Мортон негромко крикнул:

– Барлуг!

Из группы гномов вышел один. От других он отличался блестящими наплечниками с каким-то знаком на них. В остальном – стандартный комплект гнома: борода ниже пупка, ботинки размера, этак, пятьдесят второго, плечи метр с линейкой, нос с добротную картофелину, глаза, потонувшие в бровях…

– Сэр? – поклонился Барлуг.

– Барлуг, мой друг, – учтиво поклонился гному дядюшка Мортон, – ты – почтенный глава семьи и содержатель моего Городка. По праву он и твой. Ваша цель – идти сто миль на восток к следующему большому городу. Пока меня нет – организационными моментами занимаешься ты. Береги цирк и моих коллег.

Гном вновь поклонился.

– Также не забудь доставить Глена к воротам академии Прутта. Прутт

– все таки важное заведение в Карте Знаний любого начинающего волшебника. А Лилию в Венхель.

– Слушаюсь, сэр Кеваль.

Дядюшка Мортон немного грустно улыбнулся и пошел дальше. За ним последовали Гельвеги. Один – справа, другой – сзади. Клаут Мак’торли шел впереди. Группа людей направилась в лес. Грифы, увидев это, взметнулись вверх и улетели за верхушки деревьев в ту же сторону, куда направлялись их хозяева.

Гномы и группа циркачей молча проследили, как дядюшка Мортон и Гельвеги скрылись в лесу. Привел всех в чувства Барлуг:

– Так, лодыри! – заорал он на своих собратьев, – что застряли на месте? Уже давно должны быть в другом городе!

Конечно, это было преувеличением, но возымело немалый эффект на гномов Городка. Они быстро загрузили оставшийся груз в возы, выстроили вереницу в правильном порядке, наколдовали возничих-людей из своих же собратьев и плавно тронулись в путь. Извилистый караван из тридцати трех повозок, точно змея, медленно двинулась по дороге.

Глену доставило удовольствие первое путешествие в караване, которое он совершил совсем недавно именно на эту поляну. А теперь он с нее уезжает. Тогда, впервые, он бегал вдоль вереницы возов, любопытно выискивая что-нибудь интересное. Порой человек или гном приглашал его влезть к нему на скамейку или обследовать закрепленный за ним воз, и порой такие предложения скрывали за собой удивительные приключения. Например, Глену довелось попасть на пир кроликов семейства Лаксли. Эта династия кроликов давно выныривает из шляп дядюшки Мортона на выступлениях. В другом возу он, наивно резко зайдя внутрь, упал в озеро. Возничий тогда дико хохотал. А Лилия сказала, что в этом возе хранилась вся вода Городка: та река, что протекает сквозь городок; тучки с дождиком, что не доходил до земли; колодцы; аттракционы с водой и даже питьевая вода.

А сейчас Глену не очень хотелось выискивать себе приключения в возах каравана. Глен был подавлен тем, что дядюшку Мортона арестовали. Даже экстремальное событие вчерашнего дня не так сильно волновало его теперь, как это неприятное появление усатого дядьки в мантии.

Глава 6 – Дорога до Академии Пранта Прутта

Прошла тихая ночь. Глен проснулся уже ближе к полудню. Солнце вскарабкалось на пик небосвода. Караван, покачиваясь из стороны в сторону, мерно ехал по лесной широкой дороге. Воз с группой циркачей уютно устроился по центру каравана. Настроение всех в труппе немного улучшилось. Надо отдать должное Клаусу – веселый клоун забавлял своими веселыми шутками всех наблюдавших. Даже Фернанд, создание явно не быстро изменчивого настроения, изменил своей угрюмой маске, и теперь его узоры глаз и губы изображали радость.

К повозке с цирковой труппой подошли двое гномов, в одном из которых Глен узнал Барлуга. Клаус стих. Барлуг поклонился ему в знак признательности, перевел взгляд на Лилию и Глена и начал говорить:

– Лилия, Миронг тебя сопроводит в Венхель. Глен, тебя к воротам академии Прутта отведу я.

– Нам уже пора? – спросила Лилия.

– Верно, – учтиво опустил взгляд Барлуг.

– Эх, – вздохнула Лилия, выпрыгивая из повозки в акробатическом пируэте. Глен был более осторожным, но спрыгнул с повозки не менее проворно.

– Берегите себя! – пробасил Клаус.

Пупула вылетела из повозки и села на плечо Глену. Гномы повели Лилию и Глена в сторону леса. Войдя в него, направились вглубь, забирая чуть правее. Глен помнил, как его доставили к дядюшке Мортону. Но это был традиционный способ – автомобиль. Школа Филиции Грации, в которой он провел первый месяц обучения, была в пригороде Лиссабона. Потому Глен был удивлен, что сейчас они идут в лесу.

Они шли по зарослям минут двадцать, пока гномы не остановились и Барлуг не заявил:

– Здесь наши пути расходятся. Лилия и Миронг идут восточнее, Глен и я – западнее.

– Что ж, до встречи, братишка, – улыбнулась Лилия, с силой хлопнув Глена по спине ладонью. – Пришлю тебе парочку писем до следующей практики.

– Пока, Лия, – грустно сказал Глен.

Они разошлись. И пока Глен двигался в ногу с Барлугом, он вдруг начал вспоминать как учатся в волшебном мире. Так он припомнил, что год обучения разделяется на три отрезка примерно по два с половиной месяца непосредственно учебы и на недельную практику в конце. Эти учебные отрезки в мире волшебства называются – партиция. Неделя практики, впрочем, не блестит оригинальностью и изяществом в названии и именуется не иначе, как «практика».

Барлуг с Гленом не разговаривал. Гномы не сказать, чтобы были очень болтливыми. Но дело свое знали. Правда Глен не очень понимал, что это за таинственное «дело», которое они так знают, но был, как и все, убежден в высшем профессионализме гномов в этом самом деле.

Путешествие Глена и Барлуга прервалось неожиданно. Сперва Барлуг дернулся, отбив что-то латной перчаткой. Глен заметил маленькую стрелу, упавшую в траву. Затем отовсюду послышалось шипение. Откуда-то сверху на Барлуга падала сеть, которую он успешно отбил своим молотом, быстро извлеченным из-за пояса. Вдруг со всех сторон на Глена и Барлуга, с сетями и пиками, вывалились какие-то грызуны, вроде больших крыс, внешне напоминавших смесь ондатр и бобров. Увесистые, мясистые, с грушевидными тельцами, но ростом достигали вряд ли даже колено взрослому человеку, при том, что ходили на двух лапах. Барлуг прикрыл Глена спиной, затем вытащил из кармана штанов камушек и кинул себе под ноги. Камень тут же разросся, став стеной. Впрочем, защищало это лишь от нападок с одной стороны. С другой стороны кучка двуногих грызунов атаковала с неистовой яростью, шипя, точно кошки. Но Барлуг уже принялся защищать Глена, прикрыв мальчика своей спиной, прижав его осторожно к стене. Барлуг принял первую волну атакующих играючи, при этом устрашающе по медвежьи рыча. Грызунов это не останавливало. К тому же, их было непосильно много. Сетки с деревьев и со стены летели уже неостановимо и в итоге руки Барлуга запутались в них. В ноги полетели веревки с тяжелыми шарами на них, запутываясь прямо вокруг ног гнома. В мгновение он потерял равновесие и упал, при этом упорно сопротивляясь и ругаясь на своем языке. Тут же сети запеленали и Глена.

Орава грызунов стихла. Однако не на долго. Из чащи леса вылез огромный дракон. Грызуны, оценив неравенство сил, которое явно было не в их пользу, были крайне оперативны в своем побеге с места нападения. Барлуг при этом затих, а Глен, совсем растерянный, так и лежал за спиной гнома, упрямо прикрывающего маленького мальчика. Огромный янтарный дракон подходил медленно, продолжая рычать и выискивать грызунов. Убедившись, что их больше не осталось, дракон вдруг начал странно себя вести: его тело подернулось, чешуя вдруг начала бугриться, а потом втягиваться внутрь тела. Все тело начало комкаться. Через пару секунд тело дракона сменилось на тело маленького сычика. Пупула порхала на месте, точно колибри величиной с воробья. Глен был очень рад видеть Пупулу.

– Как вам отдыхается, герои? – пробасила Пупула.

– Не смешно, воробей недорослик! – начал грубить Барлуг. Пупула всегда задирала Барлуга, потому у них сложились особые отношения. Разозленный гном продолжил: – Мы чуть со страху не померли! Думали уж и правда дракон.

– Так мне надо было оставить вас крысам? – насмешливо поинтересовалась сова.

– Ай, освободи же нас!

Пупула превратилась в леопарда и изящно разрезала сети когтями, вернувшись затем к исходному своему состоянию. Барлуг, разминая кисти, переступая гордость и уткнув взгляд в землю, сказал:

– Спасибо, Пупула…

– Что-что? – грубым басом спросила Пупула, повернув маленькую голову в сторону гнома.

– Я… Это… Говорю… Спасибо…

– Ты смотри, да мы научились разговаривать! – Пупула еле увернулась от кулака гнома, быстро среагировавшего на издевку.

– Ух, птица! Не посмотрю на то, что ты нас спасла! На гриле тебя зажарю! Славный маленький шашлычок выйдет!

– Слишком ты широкий. Все деревья посшибаешь, пока за мной угонишься.

Еще немного препирательств, и успокоившееся трио отправилось дальше, по пути, известное лишь гному.

– Нехорошее что-то назревает, раз Версы так нападать стали…

Глен понял что Барлуг про напавших зверей. И в голове начали появляться дополнительные вопросы, да только в этот момент гном остановился у дерева с арочным дуплом от самых корней, высотой примерно с Глена.

– Пришли, – сказал Барлуг и подошел к дереву. Гном аккуратно провел рукой по арке дупла. После того, как гном отступил, в арке начало образовываться зеленоватое свечение, разрастаясь на всю арку, становясь ярче. А в какой-то момент из арки показалась голова, посмотревшая сперва по сторонам, а потом только на троицу пришельцев.

– Куда? – писклявеньким голоском спросила голова.

– К академии Прутта, – четко сказал Барлуг.

Зверек вылез из свечения. Это был соболь, перебегающий на четырех лапках, но при остановках встающий лишь на две. За спиной у зверька висел маленький планшет с прикрепленным к нему пером и листом пергамента. Сейчас зверек уже остановился перед гномом, вытащил из-за спины планшет, взял в одну лапу перо и уставился в пергамент, прикрепленный к планшету.

– Имя?

Гном молчал.

– Имя? – переспросил соболь.

Глен заметил взгляды, упершиеся в него и понял, что должен представляться именно он.

– Глен…

– Достаточно, – быстро прервал Глена соболь, делая пометки в пергамент и что-то вычеркивая. – Количество сопровождающих?

– Двое – ответил гном.

– Имена?

– Гном семьи Мирунгов, рода кровей Красных Хребтов и сын Славного Сагана по имени Барлуг и сова по имени Пупула.

Соболь продолжил что-то писать и вычеркивать.

– Вам с проверкой? – спросил соболь, не отрывая взгляд от пергамента.

– Да, – ответил Барлуг.

Соболь закинул планшет за спину, подбежал к дереву и лихо нырнул в зеленое свечение.

– Глен, наша цель – пройти через этот портал, – сообщил Барлуг. – Сейчас Путевик вылезет снова и объявит нам, что нужные коридоры проложены и что на той стороне безопасно.

Не успел Барлуг это договорить, как маленькая мохнатая мордочка снова вылезла из портала и сообщила:

– Путь проложен. Опасности в точке перехода нет. Можете отправляться.

Соболиная мордочка исчезла в портале.

– Пупула, лети первой, – сказал гном.

– А где «пожалуйста»? – ядовито пробасила птица, однако стремительно летя навстречу свечению и спасаясь от лапищ Барлуга. Гном было пытался ухватить птицу, но пока ему этого ни разу не удавалось.

– Глен, твоя очередь, – сказал гном после того, как птица исчезла в зеленоватом свечении. Глен, не долго думая, подошел к порталу, но не решился идти сразу, а начал окунать туда руку.

– Это ты зря, – сказал гном, ехидно улыбаясь.

Глена сорвало с места, как будто с той стороны портала его потянули на себя несколько кентавров. Глен успел вскрикнуть, но крик быстро исчез из лесной чащи.

Мальчик быстро летел в трубе монотонно зеленого цвета. Он чувствовал, как на его голову давит, а руки и ноги старательно пытаются оторваться от тела. Вероятно, что это было связано со стремительностью полета, но Глен ощущал весьма смешанные чувства. Он не понимал времени и пространства; осязание, обоняние, слух, зрение – все ощущения стали работать неправильно. Впрочем Глен не успел прочувствовать всю прелесть странных ощущений. Его быстро вывалило на зеленую лужайку из другого дерева с большим арочным дуплом.

– Лучше бы тебе отползти, – услышал Глен брутальный мужской голос Пупулы над собой. Неведомая сила заставила Глена подчиниться этим словам. Впрочем, есть подозрение, что в силу вступил банальный инстинкт самосохранения. И, надо заметить, инстинкт успешно самосохранил Глена – Барлуг плюхнулся всей своей квадратной тушей как раз на то место, где только что был Глен.

– Уф, ненавижу эти перелеты, – заявил гном, вставая и отряхиваясь.

– Ты просто не можешь держать под контролем свою тушку, – съязвила Пупула. – Падаешь после перелета о землю как мешок с картошкой.

Барлуг, отряхиваясь, сделал вид, будто не услышал Пупулу.

Навстречу троице ехала обшарпанная телега, запряженная лошадьми. Когда она приблизилась, извозчик – пожилой, обросший седой бородой человек, поинтересовался:

– Новый юнга?

– Что? – спросил Барлуг, напрягшись.

– Прямоугольный, я не с тобой разговариваю, – неожиданно грубовато сказал извозчик. Затем повернулся к Глену. – Я, так понимаю, ты в академию Прутта?

– Да, – сухо ответил Глен.

– Три месяца учебы тебе ее видать, сынок, – улыбнулся дедушка. – И меня. Я тута по недалеким расстояниям ездок. Ну и навроде сторожила окрестностей я. Что бы студенты не сбегали, не шалили. Звать: Следяка Джэк.

– Рад познакомиться, – Глен протянул дедушке руку. Тот с удовольствием пожал ее.

– Вот видишь, прямоугольный! Вот это уважение! Вот это по матросски! – сказал Джэк.

Глен обратил внимание, как Барлуг кипел от злости. Мало того, что Пупула вечно шутила над ним, так тут еще совсем неизвестный дедушка оскорблял его.

– Ну что вы встряли на месте? Ай да на борт! Нам еще минут с двадцати катиться.

За эти двадцать минут Следяка Джэк успел прожужжать все уши, не забывая называть Барлуга разными предметами мебели: и табуреткой, и пуфиком, и комодом. Но следует отдать гному должное – гордый, он с достоинством выдержал все измывательства.

Награда ждала троицу за последним поворотом. Вывернув из-за него, дедушка Джэк стих, наслаждаясь восторженным ахом Глена. Маленькому мальчику предстало зрелище: множество студентов, гуляющих в строгой академической одежде темно вишневого цвета. Справа и слева от ровной мощеной дороги – лабиринты из кустарников. Впереди, в центре большого озера – замок с башнями из камня, отсвечивающего голубоватым светом. К замку тянулся через озеро стеклянный мост.

Где-то в стороне от лабиринтов студенты-мальчишки играли в какую-то причудливую игру, выкидывая какие-то фишки, которые либо становились различными созданиями, либо становились предметами вроде ловушек или доспехов, либо оказывались боевыми заклинаниями, бьющими создание противника то огнем, то молниями, то демонстрируя эффекты еще краше. А создания очень явно напоминали существ из различных мифов, легенд и сказок стран мира. Тут и снежные создания севера, вызванные волшебником с меховым головным убором; змеи, обезьяны и крокодилы, наколдованные темнокожим мальчишкой с жесткими волосами-пружинками; и легенды скандинавских стран под управлением косматого молодца; и домовой с василиском из русских сказок и многие другие.

В другой стороне девочки-студентки играли на флейтах мелодии, которые тут же становились историями, разыгрываемыми прямо в воздухе и вписанными в прямоугольник с визуальным рядом, вовлекающим слушательниц в романтические танцы со сказочными принцами.

– Челюсть отвисла что у голодной коняки! – радовался Следяка Джэк, бесстыдно показывая пальцем на Глена.

Студенты с юношеским любопытством рассматривали новеньких, удивляясь тому, что маленького мальчика сопровождает гном и маленькая сова. Однако большинство студентов улыбались Глену на протяжении всего пути к мосту. Сам мост казался хрупким. Сквозь него было видно воду, в которой плавали, точно танцуя, дельфины и русалки. Первое опасение любого не знающего наблюдателя подсказывало, что стекло под деревянными колесами повозки будет хрустеть и трескаться. Но ожидания не оправдались, потому Глен быстро переключился на более приятное занятие: дальнейшее созерцание чудес. Объектом его нового восхищения стал сам замок. Круглые башни метров пятьдесят высотой с черепичными покатыми в конус крышами, маленькими окошками и с абсолютно гладкой стеной из голубоватого камня. Башни были углами замка. Между башнями на фасадной стороне тянулась стена, на которой был установлен огромный хитроумный механизм часов и сам циферблат, украшенный римскими цифрами. Рядом с цифрами были нарисованы животные. Над часами золотыми буквами было написано: «Adfectati – Surgam ad verticem».

– Стремящийся – вознесется к вершинам, – перевел Джэк, уловив взгляд Глена.

Повозка проехала под часами в арку стены. За аркой располагалось красивое помещение. По периметру стен располагались рыцарские доспехи, держащие в руках алебарды и знамена. На стенах висели гобелены со сказочными композициями на них. С потолка свисали люстры с множеством свечей на каждой. Впереди, напротив арки, виднелись металлические ворота с не менее хитроумным механизмом, чем на часах. Как только Глен бросил на ворота взгляд, механизм на ней перестроился в удивительную головоломку из труб. Вверху слева вода попадала в первую трубу, но дальше не могла пройти, так как квадраты с кусочками труб располагались хаотично. А на огромном прямоугольнике среди квадратов по центру был один пустой, без кусочка с трубой.

– Ну все, малыш. Твоя остановка, – проговорил Джэк. – А мне теперь нужно отвезти тумбочку обратно к порталу.

Гном был спокоен, но и с Гленом он не попрощался. Глен выпрыгнул из повозки и пошел к воротам. Пока Глен шел, Следяка Джэк ловко развернул повозку и поехал по стеклянному мосту в сторону леса.

Глава 7 – Начало, какое не забыть

Глен уставился на ворота. Он понял, что ему предстоит решить головоломку и Глен радовался, что она занимала лишь часть ворот. Его роста хватало разобраться с головоломкой. Однако, хоть Глен и понимал, что ему предстоит решить головоломку, он догадывался: по обыкновению всех волшебных дверей мира магии эта также была обиталищем какого-то неведомого существа, который сообщил:

– Да-да, просто так не войти. Тебе нужно решить головоломку.

Глен поднял голову вверх, откуда, по его мнению, доносились слова. Сверху на Глена смотрела голова из портрета. С длинной шевелюрой, лицо, похожее на широкий кувшин, голова была точно живой.

– А в волшебном мире все портреты живые? – спросил Глен.

– Нет, только те, что нарисованы живыми красками.

– Что это за краски? – спросил Глен.

– Ну я не знаю точного способа их приготовления. Знаю лишь, что кого собираются рисовать – его частичку, например волос, надо скормить Художественным растениям. Через три месяца переваривания эти растения тошнит живыми красками в специальные сосуды.

– Фу! – Глена передернуло.

– Да ладно… Зато я живой. А вот мой хозяин – нет. Хотя я и несу частичку его души. Впрочем для этого портрета ему пришлось постричь пол своей черепушки. Много краски разной понадобилось.

– А ты – не целиком он?

– Нет, но помню все, что помнил он и знаю все, что знал он.

– Кто – он?

– Стыдно не знать, юноша! – голова отвернулась. Глен наблюдал только ее затылок.

– Я не так давно в мире волшебства! Простите…

– Ладно, так и быть, принимаю извинения, – голова вновь повернулась к Глену. – Я и есть основатель академии. Ты имеешь честь общаться с портретом самого Пранта Прутта.

– Рад с вами познакомиться! – воскликнул Глен.

– А теперь принимайся за головоломку. Иногда, пытаясь вновь войти в ворота – тебе придется решить новую головоломку. Таковы правила академии. Мозги надо держать в форме. Задумка Прутта! – гордо закончила голова из портрета.

Глен, недолго думая, начал перемещать квадраты с трубами, собирая дорогу для воды в самый нижний правый угол. Ему понадобилось десять минут, но он провел водяную струю в нужном направлении, собрав практически самый короткий путь. Вдруг что-то щелкнуло и ворота распахнулись. За порогом стояло пять взрослых волшебников в разных мантиях. Каждый – своего неповторимого цвета, со своим гербом, вышитым на левой стороне груди. По центру стоял гордый высокий мужчина лет сорока в золотой мантии. На его гербе был изображен грифон, придавивший когтями большую змею к земле. Головного убора у мужчины не было, потому Глен успел оценить всю пышность его волос. И еще мужчина немного напоминал самого Пранта Прутта.

– Добрый день, юный волшебник! – бархатным голосом проговорил волшебник в золотой мантии.

– Добрый день! – поздоровался Глен, осматривая всех. Продолжая улыбаться, волшебник продолжил знакомство:

– Меня зовут Бертран Прутт, – слегка поклонился волшебник, не спуская взгляда с Глена. – Я – нынешний декан этой академии и по совместительству правнук достопочтенного Пранта Прутта.

– Рад с вами познакомиться, – учтиво отозвался Глен.

– Справа и слева от меня – твои преподаватели на ближайшие три месяца обучения. Разреши представить: доктор Олтон – лучший специалист в мире неестествознания.

К Глену вышел и поклонился очень седой человек в коричневой потертой мантии. Его лицо было испещрено мелкими добрыми морщинками. На голове, как и Бертран Прутт, он ничего не носил. Герб изображал лупу и капельку воды.

– Профессор Вельмер Кравиан, – продолжил Бертран Прутт.

К Глену вышел высокий худощавый волшебник. Он, в отличие от первых двух, протянул Глену руку. Лучезарно улыбнулся.

– Профессор Вельмер Кравиан – мастер иллюзий, миражей и морока. Более того – единственный в мире волшебник, кто умеет не только туманить взгляд, но способен создать такую иллюзию, что ты чувствуешь вкус, слышишь, чуешь и ощущаешь материальность этого волшебства. В общем, его иллюзия – самая близкая к действительности.

– Сейчас зазнаюсь и впредь перестану здороваться. – Сказал длинный волшебник в темно-оранжевой мантии, широко улыбаясь. А на его гербе было изображено облако, которое опоясала колючая проволока. Любопытной деталью так же были узкие квадратные очки в золотой оправе. На голове профессор носил загнутую сильно назад шляпу-колпак. Профессор Кравиан вернулся в строй. Глен не без удовольствия отметил, что профессор Кравиан сравнительно молод. Двадцать пять или двадцать семь лет, не больше.

– Профессор Виолетта, – представил изящную женщину с темно-синими волосами декан Бертран. Женщина стояла неподвижно, сложив руки на груди. Она слегка наклонила голову, улыбаясь Глену. В этот момент цвет ее волос изменился на жемчужный. В волосы красиво вплетались разноцветные шелковые ленты. Глен почувствовал щекотливое чувство внутри живота. Профессору Виолетте было немногим за тридцать, при этом она была необычайно стройна и красива. Глаза с черными зрачками придавали острым чертам ее лица удачную и таинственную красоту. Глен даже не сразу заметил герб, представляющий пиктограммы всех четырех стихий на темно-фиолетовой мантии женщины.

– Профессор Виолетта – преподаватель по использованию естественных стихий. И наконец – наш новый преподаватель Перевернутых знаний – Пату, – декан представил крайнего в ряду, чернокожего волшебника в черной мантии. – Господин Пату также будет вводить вас и других студентов в курс крайних степеней волшебства.

Профессор Пату не вышел на шаг вперед, но поклонился Глену с почтением.

– Итак, – хлопнул в ладоши декан, – что-то мы задержались со знакомством! Перерыв закончен, пора вновь возвращаться к занятиям. Ученики идут. Глен, пойдемте со мной, – декан развернулся и зашагал.

Ворота захлопнулись и Глен машинально обернулся. Оказалось, что ворота изнутри полупрозрачны. Мальчик видел, как первые студенты пытались справиться с какой-то головоломкой на той стороне ворот. Однако декан отвлек Глена:

– Вводное занятие для новой группы проведу я. Это единственное занятие по общим знаниям. То, что вам преподавали в школе Филиции – забудьте раз и навсегда. Там – лишь подготовка к основам. Если рассказывать основы волшебства сразу – то волшебника может не состояться. Для вас, Глен, и для других прибывших сегодня – начинается интересная жизнь! – улыбнулся Бертран Прутт.

Все преподаватели, с которыми декан Бертран познакомил Глена, разошлись в разные стороны по высоким коридорам, которые от ворот отходили в пяти направлениях. Декан повел Глена по центральному. На полу был развернут длинный мягкий ковер с вязью странных узоров, которые медленно ползут по направлению движения шагающего, но расступаются под каждым шагом. Глену вдруг подумалось, что он хотел бы побегать по этому ковру босиком. Вдоль стен коридора располагались закрытые деревянные двери. На всю длину стен над дверьми были протянуты длинные гобелены, на которых плавно перетекая друг в друга были изображены разные времена года, суток и различные сцены: от битв между сказочными существами, до пира на лесной поляне. В этих историях доблестные рыцари отважно бились с василисками и драконами, а принцессы, сидящие на камнях, расчесывали свои волосы; дом в лесу показывал свои причудливые истории из сказок народов Европы, а в белесых снегах севера красочное северное сияние создавали маги в волчьих шкурах.

– Нам сюда, – сообщил декан Бертран, когда они дошли до конца коридора и уперлись в дверь. На двери было выведено странное сочетание символов.

– А что написано на двери? – спросил Глен.

– Адрес следующего расположения этой комнаты.

– Они перемещаются?!

– Ну конечно! – изумленно сообщил декан, удивленно смотря на Глена, точно последний проявил абсолютную бестактность в искусстве задавать такие неразумные вопросы.

– Но, в мире людей… – начал оправдываться Глен.

– Мир людей – очень неправильный. Они все делают неправильно, вокруг них все неправильно. Даже их слово «неправильно» – неправильно.

Глен не долго пытался понять эти слова. Пока еще именно мир волшебства казался ему каким-то… Ну, не очень правильным. А сейчас он вошел в помещение и осмотрелся. Дверь располагалась напротив академической трибуны для преподавателя. Сама комната казалась большой и была полукруглой. Стены – из грубого, неотесанного камня. К пологим стенам, абсолютно криво, неравномерно были прибиты портреты. Судя по виду людей на портретах – это были волшебники. Они молча смотрели на Глена. Чему Глен удивился, так это тому, что портреты не были живыми. Но глаза каждого волшебника его просто сверлили.

В помещении были расставлены парты по конструкции комнаты – полукругом. За партами уже сидели удивленные, абсолютно растерянные молодые люди в разных одеждах. Человек пятнадцать.

– Проходи, – подтолкнул Глена декан Бертран. – Выбирай себе место и присаживайся за парту.

Глен пошел вдоль рядов. Теперь, в совокупности с волшебниками с портретов, его упорно изучали глаза пятнадцати ровесников. Тут были дети разных национальностей, но Глен не нашел ни одного знакомого по школе Филиции. От волнения ученики не улыбались, а просто изучали Глена. От этого Глену хотелось сесть как можно дальше, но он нашел свободную парту ближе к большому окну. Впереди сидела смуглая кудрявая девочка, сзади – никого, справа – тоже пусто. Лишь через парту справа сидела девочка, в чертах лица которой было что-то восточное.

Пока декан Бертран о чем-то упорно думал, пристраиваясь за трибуной и вперившись глазами в пергамент, а дети сидели неподвижно, Глен взглянул в большое окно, которое открывало красоты огромного озера и горные массивы вдалеке. Русалки выпрыгивали из мерной глади озера, делая сальто в воздухе. Но наслаждению картиной быстро пришел конец. В класс кто-то резко вломился, настолько неаккуратно раскрыв дверь, что та ударилась о стену с неприятным громких звуком. В классе появилась девчушка с двумя рыжими косами, веснушчатым лицом, остреньким носиком и слегка раскосыми глазками. Она была одета в черную юбку, длинные полосатые черно-красные гольфы и черную курточку, скрывающую белую блузку. На щеке у девчушки была растерта сажа или угольное пятно. За ней в класс вбежал толстый черный кот с белым пузом и истошным «Мяу», раскатившимся на весь класс. Кот тут же превратился в меховой рюкзак с живой кошачьей головой прямо у ног девочки с косичками. Та неуверенно подняла рюкзак за лямку двумя руками и, так и держа, вытянув личико чуть вперед, радостно улыбнулась декану Бертрану, который стоял в полнейшем ошеломлении.

– Вы… – начал он заикаясь.

– Мэгги Лайтнайт. Рада познакомиться.

– Вы… – пытался сформулировать предложение декан Бертран.

– Абердин. Тот, что в Шотландии.

– Но…

– Да, должна поступать в следующем году. Мамка выгнала, сказала:

«Иди и учись», – девочка произнесла это явно преувеличенно передразнив маму, скорчив при этом смешную гримасу.

– Так…

– Сказала – допустят. Просила напомнить про то что кто-то что-то там должен…

– Мяу, – сказал ее меховой рюкзак с головой кота, точно упрекая декана в том, что тот забыл об этом явном пикантном факте.

Десять секунд полной тишины. После:

– Хорошо… – неуверенно начал декан Бертран, видимо взвесив все за и против. – Выбирайте место, садитесь. Не выгонять же вас…

Девочка закинула пушистый рюкзак на плечо и побежала по рядам, с разгона приземлившись рядом с Гленом на то самое место справа от него, что было свободным. Мэгги сразу же протянула руку Глену. Глен неуверенно взял ее за руку.

– Мэгги, – довольно прошептала девочка.

– Я знаю… А я Глен, – тихо произнес он.

Мальчик, сидящий впереди Мэгги обернулся к ней. Та протянула руку и ему, но пухловатая мордаха проигнорировала дружелюбный знак девочки и отвернулась.

– Фи, не больно то и хотелось! – сказала Мэгги, нахмурившись.

– Так, разговорчики! – громко хлопнул в ладоши декан Бертран. После церемонного молчания декан Бертран Прутт продолжил:

– Юные волшебники, перед вами открываются новые горизонты. Вам доступна радость открытий волшебного мира и счастье раскрыть некоторые тайны волшебства.

Декан сделал паузу, осматривая внимательных детей-птенцов.

– Мир волшебства – это мир, спрятанный от глаз простых людей. Они не умеют смотреть новости волшебного мира на поверхности сковороды или звонить друзьям, сжигая лист обычной бумаги. Они не знают, что большинство зверей играют какую-то важную роль в мире волшебства. Не понимают, о чем беседуют деревья. Они даже не догадываются, какой двойной жизнью живут окружающие их предметы. Но главное – им недоступно понимание волшебства. На то есть две причины. Первая: они в него не верят. И вторая: его скрывает Великий

Секрет. О Великом Секрете, я, думаю, вы уже слышали. В общем и целом он означает, что волшебник не может рассказать человеку о волшебстве, так как волшебник тогда перестанет быть оным, а человек может сойти с ума. Спятить! – эмоционально произнес декан, покрутив указательными пальцами вокруг висков. – Но, только вдумайтесь, волшебник может колдовать при людях. Они все будут уверены, что это фокус, волшебство, иллюзия, обман. Это также свойство Великого Секрета.

Вновь пауза.

– Ваше обучение будет длиться пять лет в пяти разных учебных заведениях. Этот учебный год – ваш дом здесь: в академии Прутта. Следующие учебные заведения будут для каждого свои. В них вы будете распределены в зависимости от ваших достижений и склонностей. В процессе обучения здесь вам будет выдана предварительная карта знаний с описанием ваших потенциальных учебных заведений.

Пауза

– Еще: все учебные заведения заняли все основные мировые волшебные узлы, которые сами по себе насыщают волшебников силой и в которых магия рождается сама собой, легко, с минимальными усилиями. Потому-то юным волшебникам и проще научиться колдовать в школах и академиях. В нашей академии есть места, где волшебство рождается само по себе, не по воле или колдовству какого-либо волшебника.

Ученики зашептались.

– У вас есть баллы… – прервал шепот учеников декан. – Баллы – это индивидуально ваша оценка, данная преподавателями за ваши поступки и заслуги. Например, за хорошо выполненную домашнюю работу.

Декан Бертран улыбнулся.

– Накопленные баллы вы сможете тратить на что-то в Академии.

Например – на игру…

– А я видела игру, – встряла Мэгги. – Ребята колдовали фольклорных существ и всякие заклинания.

– Юная Мэгги, – декан назидательно поднял указательный палец, – я бы попросил вас не быть такой нетерпеливой особой и хотя бы иногда поднимать руку, если вы хотите, чтобы вам дали слово.

– Простите… – потупилась девочка с косичками.

– Мяу… – вторил ее извинению мохнатый рюкзак.

– И, пожалуйста, утихомирьте свое животное.

– Хорошо.

– Но вы, юная мисс, правы. То, что вы видели – это старинная игра нашей академии, которая имеет очень простое название: Фольклор. Не буду объяснять правила, скоро вы научитесь в нее играть и без меня. Но суть ранее мною сказанного про баллы на примере этой игры я вам объясню. В ней больше шансов у того, у кого больше академических баллов. У кого больше баллов – тот имеет доступ к наиболее интересным существам и заклинаниям. И потому ребятам приходится копить свои баллы, учась еще лучше, участвуя в школьной жизни и постоянно делая что-то полезное для Академии и окружающих. Так, некоторые из учащихся становятся чемпионами Фольклора. Потому многие стремятся получать баллы, скажем, только для этой игры. Но можно стремиться стать чемпионом в дуэлях, в торнадо, на пуговицах и многом другом. Все игры, соревнования, кружки и увлечения вы вкусите уже очень скоро.

Глен хотел узнать, что за игры и соревнования тут существуют. Хотел узнать правила. Почувствовал непреодолимое желание стать чемпионом чего-либо из уже перечисленного или из того, что еще он не знает.

– И еще, знайте, что каждое волшебное учебное заведение обладает своей особенностью. В академии Прутта – это Всеядное волшебство. Кто-нибудь слышал о таком?

Все молчали.

– Так вот, наша академия – это тоже волшебник. Она – живой организм. Все волшебство, которое вы совершаете в ее стенах – она впитывает и выдает впоследствии разные сюрпризы. Академия питается вашим волшебством, проглатывает его, и, впитав его как губка – может наколдовать что-то в ответ. Но академия не знает рамок хорошего и плохого и может совершить что-то… Не совсем приятное. Вот тут на днях она затопила все свои коридоры зеленой жижей. Она пахла мятой, но отмывалась от стен плохо. А в прошлом месяце по коридорам ходил дракон с завязанными глазами.

От разных историй, которые рассказывал декан, ученики охали и смеялись, вздыхали и удивлялись.

– То ли еще будет. Однажды все вещи девочек оказались в ящиках мальчиков, а вещи мальчиков в тумбочках девочек. Правда, есть подозрение, что это может и не академия вовсе сделала, а непослушный студент…

Смех детей было не остановить.

– В общем, за свои проказы ждите в ваших комнатах от академии орды гоблинов, – на этот раз декан Бертран ласково улыбнулся.

Он дождался, пока класс стихнет и продолжил:

– А теперь о вкусном. Кто сможет наколдовать тортик или хотя бы пирожок?

Ученики молчали.

– Что ж… А кто вообще уже колдовал? Пять человек подняли руки.

– Чудесно. Марта, выйди пожалуйста к нам, – декан Бертран позвал смуглую девочку, которая не подняла руки. Юная волшебница застеснялась, но подчинилась.

Декан достал из кармашка своей мантии что-то, зажав предмет в кулаке.

– Итак, Марта, что бы ни было у меня в руке – ты должна это превратить в кусочек торта.

– Но… Я не знаю как…

– Создавай волшебство так, как ты посчитаешь это правильным… Тебе надо просто понять, что ты хочешь увидеть на моей руке тогда, когда я ее раскрою. Однако сложи руки, прижав большие пальцы к ладоням, а сами ладони сложи крестиком. И запомни слова: Вентатум Парс Мулитум.

– Вентатум Парс Мулитум, – повторила девочка.

– Правильно. И интонация хорошая. Итак… На раз два три я раскрываю ладонь, а ты, скрестив ладони и прижав к ним большие пальцы, должна произнести: Вентатум Парс Мулитум. Но запомни, при этом ты должна колдовать, а не просто говорить слова и показывать жест. Ты должна знать, что и как ты хочешь увидеть у меня на ладони. Готова?

– Нет, – искренне созналась смуглая волшебница.

– Отлично, тогда начинаем. Раз… Два… Три…

– Вентатум Парс Мулитум! – заорала маленькая девочка изо всех сил, закрыв при этом глаза.

Декан успел раскрыть ладонь, на которой находился маленький лесной орех, который тут же превратился в огромного тарантула.

– У-э… А-а-а… Й-я-я-я… – невнятно начал заикаться декан, корча ужасные физиономии дикой паники и неистового страха, невозможно далеко вытягивая руку.

Ученики засмеялись, а смуглая девочка виновато потупилась и просила прощения. Взяв себя в руки, декан заточил паука в банку.

– Это не совсем похоже на тортик, – резюмировал он.

– Я сначала думала, что хочу увидеть на вашей руке тортик, но когда я закрываю глаза, я иногда вспоминаю о пауках, которые живут в темноте…

– Ну ничего, – успокоил декан Бертран юную волшебницу, которая уже чуть было не плакала. – Я доказал главное – каждый из вас может колдовать. И главное в колдовстве – знать, чего ты хочешь увидеть в итоге. Лучшие волшебники мира не нуждаются в формулах, словах, фигурах из рук, символах или иных атрибутах, но вам с ними будет сейчас проще. А теперь, кто еще хочет попробовать совершить свое первое волшебство?

Так, оставшуюся часть занятий еще не колдовавшие раньше ученики пробовали совершать свой первый опыт. Глен, уже немного наученный волшебству в цирке дядюшки Мортона, не стал вызываться.

Когда приблизилось время окончания занятия, декан Бертран остановил юных ненасытных к волшебству учеников и сказал:

– Ладно, хватит с вас, вам еще до своих комнат добраться надо. И хорошо бы посетить мадам Галлу. Она выдаст вам академическую форму. Вас к ней проводит Платис. После того, как разберетесь с одеждой и обустроитесь в комнатах – будет обед.

Декан Бертран остался на месте, просматривая какие-то записи в блокноте. Ученики пошли к двери, которая открылась чуть раньше, чем самый шустрый из юных волшебников открыл ее. В дверях стоял очень маленький пузатый домовой в потрепанной одежде. Он морщил свой большой нос и точно был настроен недружелюбно ко всем и каждому.

– За мной, малявки…

– Поласковей, Платис! – сказал декан, не отрывая взгляда от блокнота.

Домовой уже шел по коридорам, а юные ученики плелись вереницей вслед. Без конца по коридору шли уверенные и спокойные студенты более старших классов, понимающе улыбаясь молодняку. Дойдя до конца коридора, упершись в живописный тупик с заросшей зеленью стеной, домовой повел учеников по правой лестнице вверх. Это была широкая мраморная лестница. Наверху лестница упиралась в площадку с огромным панорамным стеклом в стене, а перед стеклом висела сетчатая конструкция, похожая на паутину. На этой паутине были развешаны чистые студенческие формы темно-вишневого цвета. А при приближении к паутине было видно, как в верхнем углу лестничной площадки, рядом с окном, кверху ногами висела гусеница ростом с среднего взрослого человека. Однако гусеница обладала на удивление приятной внешностью, а не была зеленым монстром. Эта гусеница что-то неотрывно вязала.

– Драсьти детки! – сказала гусеница голосом взрослой женщины, смотря поверх своих круглых очков. – Ваши одеженьки готовы. Разбирайти ка.

Наряды были подписаны поименно на воротничках. Мэгги быстро нашла свою одежду и сняла с паутины. Глену же, как и остальным мальчишкам, досталось маленькое приключение – залезть по паутине вверх и отыскать свою одежду. Возни, смеха и радости было с избытком.

Закончив с этим, Платис повел ребят дальше по коридору этажа, однако остановился практически сразу. В стене располагались разъездные лифтовые двери. Справа на стене располагался жемчужный шар примерно с кулак величиной. Платис залез по маленькой лесенке и покрутил шар только в ему ведомых направлениях, а когда одернул руку от шара – двери распахнулись. Лифт был отделан позолотой. На полу располагался зеленый ковер. По периметру располагались поручни.

– Всем держаться за поручни, – мерзковато затребовал домовой. Ученикам ничего не оставалось, кроме как последовать совету. Пятнадцать детишек и домовой легко поместились в лифт, заняв весь периметр. Домовой начал карабкаться по маленькой лесенке к панели управления лифтом, которая выглядела так же, как жемчужный шар вызова лифта.

Опять какие-то хитрые манипуляции, и лифт дернулся влево и поехал. Затем поехал вперед, вниз, вверх, снова вниз, покрутился на месте, поехал влево, назад и наконец остановился. Всю эту поездку Платис выражал полное недовольство, в отличие от вопящих и повизгивающих детей.

Двери открылись. Ученики во главе с Платисом вышли в очередной коридор, который встречал своим необычным оформлением в духе ар-нуво.

– Девочки – направо по коридору, мальчики – налево, – указал Платис и ушел обратно в лифт.

Глен с сотоварищами в количестве семи штук поплелся к двери, коей заканчивался тупик коридора. Пока группа дошла до двери, Глен решил обернуться. Он глубоко задумался о единственном – что же такое Всеядное волшебство академии. А обнаружив последнюю девочку в противоположном конце коридора заходящей за дверь, решил провести свое исследование данного явления. Дождавшись, пока в коридоре станет пусто, Глен решил наколдовать что-нибудь из того, что умел и решился на обычное огненное кольцо, каким перекидывался с Лилией на выступлениях. Предварительно юный волшебник положил свою академическую одежду в угол. А приготовившись колдовать, Глен легко закрутил кольцо в воздухе и бросил его вперед. Загорелось оно тут же и покатилось по воздуху в сторону дверей в комнату девочек. Кольцо летело прямиком в стену, но тут, из-за кольца вылетело второе огненное кольцо, которое полетело именно в Глена и от которого ему пришлось отпрыгивать в сторону. Второе огненное кольцо, которое он не вызывал, ударилось о стену с дверью в комнату мальчиков. Первое ударилось об стену комнаты девочек. Глен поднялся и пошел в сторону двери комнаты девочек. Он обнаружил, что в его сторону так же движется какая-то фигура. Пока еще ослепленный огненными вспышками, Глен не понимал, кто это был. Но

подойдя ближе был шокирован, увидев самого себя, в точности повторяющего движения.

– Привет, – сказали оба.

– Не повторяй за мной, – сказали оба. Глен подвигал рукой. Двойник – так же.

– Эх… – оба вздохнули.

– И что мне с тобой делать? – спросил Глен.

– Поймать меня! – двойник сдернул с шеи Глена амулет – четырехлистный клевер, который ему подарил дядюшка Мортон, и убежал по лестнице, что располагалась рядом с лифтом.

Глава 8 – Охотники за нарушителями

– Стой! – кричал Глен, пытаясь догнать своего двойника.

– Ага, прям встал как вкопанный, – дерзил двойник голосом Глена.

Глен бежал сломя голову, не понимая куда бежит, не видя ничего вокруг. Он преодолевал очередной угол, как его сбил с ног собственный двойник, подставив подножку. Глен упал на пол, больно ударившись лбом. Двойник убегал, но упорный Глен, невзирая на потекшую из рассечения на лбу вялую кровь, быстро подскочил и устремился вслед. Двойник убежал за очередной угол. Повернув, Глен не увидел своего двойника, но вдоль стен коридора в нишах стояли железные доспехи-рыцарей с мечами. Глен догадывался, что двойник где-то за одним из рыцарей и медленно пошел по коридору, смотря за спины железных истуканов.

Неожиданно для себя впереди, на каменном полу, Глен увидел не аккуратно нарисованный чем-то черным, точно углем, рисунок раскрытого капкана. И в этот же момент Глен увидел своего двойника, вновь сбившего его с ног и побежавшего дальше. Уже второй раз падая, Глен увидел, как двойник наступает на угольную ловушку и рисунок оживает, захватывая ногу двойника Глена в капкан.

– Эй! – возмутился двойник.

– Ха-ха-ха! – раздался смех из-за одного из рыцарей. Вышла Мэгги, показывая пальцем на двойника Глена и продолжая заливисто смеяться.

– Мэгги? – озадаченно произнес Глен, лежа на каменном полу.

Мэгги в один миг смолкла, раскрывая удивленные глаза точно сова и переводя взгляд с одного Глена на другого.

– Мэгги, спасибо! Знакомься, это мой двойник. Он украл у меня… Одну вещь.

– Что за двойник? Откуда он?

Глен почесал нос, вспоминая все события случившегося.

– Я начал колдовать в коридоре перед нашими комнатами. Когда все… Кстати, а почему ты не в комнате девочек?

Мэгги уперла руки в бока и сказала:

– Аналогичный вопрос про комнату мальчиков я могу задать и тебе.

Двойник Глена исчез, а амулет упал на пол. Глен подбежал и схватился за него как голодный.

– Ты наколдовал двойника? – начала пытать Мэгги.

– Нет. Зачем мне такой пройдоха. Кажется, это эффект Всеядного волшебства академии, – Глен только сейчас увидел на щеке и руках Мэгги черные следы. Заметив это, Мэгги резко убрала руки за спину, подогнув одну ножку и мило улыбнувшись Глену, точно провинившаяся девчушка.

– Я все видел!

– Что? – продолжала играть в дурочку Мэгги.

– Что-что, это ведь ты нарисовала капкан на земле.

– Эх… Так… Слушай, это мой маленький секрет. Мои волшебные таланты – это воплощать в жизнь то, что нарисовано угольком. Не знаю почему именно угольком, но это вроде как от смешения двух стихий: огня и земли. Я всю свою человеческую школу извела этим. И мне по шее дали от Ордена Хранителей Ценности Волшебства за то, что я колдую против

людей и вожу их за нос. Они то, глупенькие, не понимают, что происходит, когда кого-нибудь вверх подбрасывает охотничья петелька или они бьются об угол рисунка. А однажды я затопила весь коридор угольным потопом. Как директор тогда радовался! Думал – нефть.

– А разве тебе за злое волшебство последствий не было? Я наслышан что у недоброго волшебства отклик есть.

– Ну где же оно злое? Так, мелкое хулиганство… – Мэгги стыдливо отвела взгляд.

– Мяу! – издал мохнатый рюкзак.

– А, да, Пирожок! Ты прав, пора-пора.

– Пирожок?! – удивился Глен.

– А что?

– Забавно, – улыбнулся Глен.

– Кот напомнил, что нам пора быть одетыми в академическую форму и идти на обед.

Глен ахнул.

– Я оставил одежду в коридоре! – признался Глен.

– Пойдем уже. Мне тоже еще надо порядок в своей тумбе устроить… Глен подумал, что, очевидно, под порядком Мэгги понимает абсолютный беспорядок: перевернутую кровать, скомканное одеяло,

выпотрошенную подушку, разорванную наволочку…

– А ты, выходит, младше всех в классе?

– Ну да, на один год. Но, кажется, умнее всех вас в классе, – заявила Мэгги.

– И видимо самая скромная, – улыбнулся Глен.

– Есть немного. Ну, встретимся за обедом! – стукнула Мэгги Глена по плечу и понеслась вниз по лестнице.

Глен думал, что Мэгги просто несносная девчонка, с которой он не просто дружить, но и общаться бы не смог. А дойдя до своих вещей, подумал, что она, тем не менее, любопытный и опасный экспонат девчачьего мира. Глаз да глаз за ней. А не успел он это заключить, как, поднимая свои вещи, тут же их бросил, отпрыгнув назад. Из под вещей к Глену выполз большой черный паук. Только внимательнее приглядевшись, Глен обнаружил в пауке не слишком складные линии и явно искусственное происхождение. Угольный рисунок! Вот же… Однако Глен не знал, чем опасен этот паук и предпочел не испытывать судьбу, чтобы узнать это. Глен отошел на несколько шагов назад, дождался пока угольный паук приблизится и обежал паука сбоку, схватив на бегу свою форму и в мгновение ока открыв дверь.

Долго за дверью Глен не останавливался, кто знает, способны ли эти угольные монстры пролезать в узкую щель под дверью. Быстро осмотревшись и сориентировавшись, Глен понял, что перед ним гостиная. На противоположной стороне в стене было две двери. Около двери, закрепленные на стене, висели маленькие колбочки с шариками в них. Эти шарики отличались цветом: фиолетовые, сиреневые, синие, темно-зеленые. В одной из колбочек было на один шарик меньше. Видимо отвлекшись именно этим, Глен побежал в ту дверь и влетел в нее почти в прыжке. Никаких особенностей самой гостиной Глен не успел различить, в страхе убегая от угольного паука. Заметил только, что был камин, большой центральный стол, удобные кресла, мягкий ковер на полу… Без подробностей. Но как только дверь за Гленом захлопнулась, в колбочку упал, точно из ниоткуда, фиолетовый шарик, заполнив колбочку окончательно.

Полуовальная комната с огромным панорамным окном выглядела светлой. Трое учеников замерли, смотря на пришельца.

– Чего отстаешь? – спросил один из мальчишек с кудрявыми волосами и веселым лицом.

– Я, эм… – Глену никак не хотелось рассказывать о своей стычке с самим же собой.

– Мы уже виделись. Я – Марик, – сообщил кудрявый, тем не менее протягивая руку.

– А меня зовут Алекс, – сообщил плечистый мальчик с темными волосами и горбатеньким носом. Глаза его были точно грустными. Дальние уголки глаз были ниже чем ближние.

– Феликс, – сказал мальчик с белесыми волосами. Они словно были седыми, но… Вроде и нет. Пепельные локоны падали на лоб. Губы были вытянуты в тонкую струнку. Взгляд – аристократично-презрительный.

– А я – Глен. Рад с вами познакомиться!

– И я рад, – в один голос сказал Марик и Алекс. Феликс промолчал, скрестив руки на груди.

– Кстати, нам пора на обед, – напомнил Марик.

Глен не без удовольствия обнаружил, что все его личные вещи, которые он оставил в своем вагончике в цирке дядюшки Мортона, уже помещались в его тумбочке, как и обещала Лилия. А сменная одежда в аккуратном мешочке лежала на кровати. И в целом Глену понравилась полуовальная комната, в которой располагалась четверка одноклассников. Кровати располагались напротив панорамного окна по ровной стене в ряд. В углах окна были собраны бархатные, темно-вишневого цвета занавески. С высокого потолка свисала основательная люстра со свечами. Над кроватями висела большая картина по всей ширине стены, на которой, точно в динамичном фильме, камера двигалась вправо, показывая красивые поля и леса, порой минуя города, показывая различные события и умиротворяющие пейзажи…

Дождавшись, пока переоденется Глен, четверка одноклассников вышла из своей уютной комнаты и, вновь не предоставляя возможности

Глену осмотреться в его новом «доме», быстро направилась за дверь гостиной, а там и по лестнице вниз.

– Глен, а ты уже умеешь лифтами здешними пользоваться? – весело спросил Марик.

– Остолоп! – проворчал Феликс надменно, взглянув на Марика свысока. – Ими умеют пользоваться лишь домовые академии.

– Слушай, а тебе зубы не жмут? – гневно подвинулся Марик к Феликсу.

– У меня нет охоты с тобой возиться.

– Марик, оставь его в покое, – попросил Алекс, добродушно улыбнувшись Марику.

Глен думал, что этот Феликс слишком заносчив. Надо за ним понаблюдать. Он понимал, что из-за него могут быть проблемы. Плохо что они вместе в одной комнате. Глен вдруг ощутил, что ему симпатичны Марик и Алекс. Быть может, выходки Феликса натолкнули Глена на такое чувство. Так бывает. Но Глен решил раскрепостить ситуацию.

– Ребят, а вы откуда знаете куда теперь идти?

– Нам Плюмус сказал! – воскликнул Марик. – Это староста нашего общежития.

– Плюмус? Кто это?

– Это живая свечка на красивом канделябре в нашей гостиной.

– А еще нам говорили, что раздадут Советчиков, – сказал Алекс.

– Да вы уж точно не справитесь без Советчиков, – ухмыльнулся Феликс.

– Ну держись! – злобно пропыхтел Марик, готовясь напасть на Феликса с кулаками. Но тут же Марика что-то подняло в воздух за ногу, перевернув вниз головой. От неожиданности Марик издал смешное «Ой». Из воздуха вдруг начали проступать бледные прозрачные очертания какого-то существа. А потом в воздухе появился призрак, легко удерживающий Марика одной полупрозрачной рукой. Призрак был наряжен в охотничьи высокие сапоги, штаны с крестовой вязью по бокам штанин, уходящие в сапоги, жилет и охотничью шляпу. Длинные прозрачные космы призрака казались сальными, а лицо – ястребиным.

– Что, первый хулиган? – поинтересовался грубый голос призрака. Его голос, на удивление, не издавал эхо. Хотя акустика в коридоре прямо обязывала этому эхо прыгать от стены к стене.

Марик пытался ударить привидение, но успехом его попытки не заканчивались. Зато из оставшейся на полу троицы Глен вдруг вспомнил заклинание притяжения. Иногда оно нужно при жонглировании, когда предмет начинал падать не в руку. Глен возвел руки к Марику и прошептал:

– Гратти пу.

Марика вырвало из руки приведения. Ученик резко налетел на Глена, отчего оба повалились на пол. Но, надо отдать должное – заклинание возымело эффект, призрак был крайне ошарашен. Хотя это и продлилось недолго и пораженная шоком физиономия приведения сменилась негодованием.

– Я бы посоветовал вам бежать отсюда, – предложил Феликс. И, видимо решив, что это будет действительно наиболее логичным решением, Глен и Марик побежали дальше по коридору.

Призрак достал из-за пояса рог и несколько раз громко протрубил. Феликс и Алекс заткнули уши и сморщили лица. Тут из стен на Марика и Глена начали налетать новые приведения-охотники. Не сумев схватить цель, они ныряли в противоположную стену коридора, порой срывая картины и шторы со стен. Одно из привидений сбило доспехи, ровно стоящие декорацией к готическому антуражу коридора. Но упав, доспехи тут же поднялись и побежали вслед за драпающим тандемом. Помимо этого звенящего металлом ужаса, со стены сорвалось огромное красное полотно, которое тут же устремилось за Гленом и Мариком точно червь. Двое учеников быстро нырнули за угол. Как оказалось – вовремя, красное полотно с размахом ударилось о стену, спеленав попутно другие неподвижные доспехи.

– Сюда! – крикнул Марик, увидев открытый кабинет и нырнув в него с разбегу. Глен поспешил за товарищем и запер за собой дверь, не слишком задумываясь над бессмысленностью сего хода в отношении персонажей, не обремененных физическим телом. Глен увидел темноватую аудиторию, в которой на главном столе располагалась целая композиция из разноцветных сосудов и стеклянных трубочек. Вся хрупкая конструкция стояла на полотне, которое прикрывало и сам стол.

– Полезли под стол! – предложил Марик.

– Нет, там они нас и будут искать, – запротестовал Глен. – В шкаф! Их тут много.

И это была правда. Вдоль большой стены аудитории выстроилась вереница основательных деревянных шкафов. Глен выбрал второй от двери и дернул за ручку дверцы. Та легко подалась. В шкафу висели накрахмаленные халаты. Глен резко нырнул за один из них. Марик последовал его примеру и захлопнул за собой дверцу. Оба тяжело дышали. Глен слышал, как колотится его собственное сердце.

– Этих паразитов ничто не спасет! – вдруг появился в аудитории голос. – Недолго им осталось тут учиться.

– Директору молчок, – вдруг заговорил кто-то другой, с очень низким хриплым голосом.

Глен и Марик затаили дыхание, хотя после такой пробежки это было тяжело.

– Я вырву из них их способности к волшебству! – этот голос Глену и Марику уже был знаком, именно у этого призрака Глен и выдернул своего товарища.

– Не бесись, тридцать второй! – заголосил хриплый. – Где остальные?

– С первого по двенадцатый ищут того, кто нарисовал вентиляторы в правом крыле в коридоре третьего этажа. Возле кабинета красок. Пару пузырьков поставили перед вентиляторами, теперь весь коридор цветной… Как и некоторые ученики. Их всех, раскрашенных, еще и к стенке прибило. Настолько сильный ветер.

– Цветологии, – исправил его хриплый голос. – Сколько студентов пострадало?

– Семеро прилеплено к стене. У одного яблоко теперь в качестве кляпа во рту. Шел из столовой мимо, не повезло…

Один из приведений прочесывал кабинет.

– Ага, я уверен, они там! – призрак резко приблизился к столу с колбами и приподнял скатерть. Однако ничего там не обнаружил.

– Двадцать восьмой, какого черта!

– Второй, прошу простить. Соблюдаю дисциплину…

Двадцать восьмой начал медленно плыть в воздухе вдоль шкафов, всматриваясь в замочные скважины.

– Кто нарисовал вентиляторы – еще не установлено?

– Нет. Но нарисованы они углем.

– Хм… Любопытно. Кажется я знаю, кто попадет… Как решается ситуация?

– Сторож Орж колдует над ними, но пока у него не получается. Он уже вызвал профессора Гранта из Ордена Хранителей Ценности Волшебства.

– Ого-о-о… Дело серьезно. Этот антимаг лучший в своем роде. Значит и волшебство, эти чертовы вентиляторы, весьма сильны.

Двадцать восьмой завис возле шкафа, в котором спрятались Глен и Марик.

– А может здесь? – призрак сунул свою морду прямо сквозь дверь.

Но вскоре вытащил. – Не-е, только халаты.

– Другие?

– Остальные приняли теневой пост, следят издалека или же по углам академии, – доложил тридцать второй. – Мелкие хулиганства. Поколение какое-то хулиганское пошло.

– Ну что-ж, мы то как раз таких и любим. На этой энергии и живем… Троица призраков проплыла сквозь стенку в следующий кабинет.

– Спасибо, Глен… – жалобно прошептал Марик.

– Тише…

Товарищи помедлили немного, вслушиваясь. Спустя минуты две решились вылезать. Тихо, осторожно. Именно в такой деликатный момент начинаешь понимать, как же шумно ты двигаешься. Дверь скрипит, халаты громко шуршат, каждое движение и прикосновение издает свой уникальный предательский шум. Однако, ситуация, кажется, успокоилась. Тандем еще немного в нерешительности постоял перед шкафом, вслушиваясь.

– Ну, что дальше по плану? Или может стоит найти кого-то из учительского состава? – спросил Марик.

– А где искать хоть кого-то из учителей?

– Ну, это да…

– Так, ты до сих пор помнишь куда идти, чтобы попасть в столовую?

– спросил Глен.

– М-м-м… Да, кажется.

– Тогда пойдем. Нечего тут торчать.

Глен осторожно приоткрыл дверь и взглянул в щелочку. В коридоре было тихо. Тогда Глен раскрыл дверь шире и высунул голову в коридор. Тихо.

– Пойдем, – сказал он и вышел вперед.

– Нам на лестницу, что была раньше. За угол…

– Обратно? – угрюмо спросил Глен. Очень уж не хотелось ему возвращаться на место происшествия.

– Другого пути до столовой я не знаю…

– Ну ладно, пошли.

Глен осторожно подобрался к углу. В углу неподвижно валялось красное полотно, сковавшее доспехи. Тут же валялись, развалившись, другие доспехи. Глен набрался мужества и решил посмотреть за угол. К счастью, коридор за углом так же казался пустым. Не считая разрухи, точно по коридору пробежалось стадо носорогов. Увидев лестницу, Глен в отчаянном порыве сорвался с места.

Бежим! – воскликнул он.

Долго упрашивать Марика не пришлось. Двое учеников вмиг оказались возле лестницы и бегом понеслись вниз.

– Сюда! – вел Глена Марик. Наконец в коридорах начали попадаться другие ученики, и чем ниже по этажам бежали Глен и Марик, тем больше их было. В итоге они совсем затерялись в общем потоке учеников в центральном коридоре первого этажа, что проходил насквозь всей академии.

– Нам к дальнему выходу, – сообщил Марик.

– Идем.

С минуту пытаясь прорваться сквозь толпу переговаривающихся между собой учеников в строгих академических формах, Глен и Марик добрались до вторых, дальних ворот академии. Глен с удовольствием покинул коридор, выйдя на улицу. Его провожали статуи вампиров, свисающие над воротами. У каждого ученика складывалось странное ощущение, что глаза у этих каменных вампиров живые и смотрят они именно на него.

– Нам туда, – сказал Марик, указывая куда-то в сторону.

Глен окинул взглядом задний двор академии: широкая зеленая площадка с множеством огромных теплиц. Каждая теплица заканчивалась широким куполообразным помещением, так же сделанным из стекла, как и сами теплицы. По сути это была единая конструкция. За теплицами располагались закрытые площадки, стадион, арены, турнирные помосты, театральные сцены и множество других объектов. Но больше всего внимание Глена привлекала композиция из трех белесых геометрических фигур за всеми остальными сооружениями: огромного шара, огромного куба и не менее огромной треугольной пирамиды с гладкими стенками. Точно эти фигуры взяты из уроков черчения и воплотились в реальный монумент. А в отдалении, за всеми сооружениями, было видно как остров уходит вглубь огромного озера, у которого не видно дальних берегов. Но туда, от самой земли, уходил от острова с академией плавучий мост.

– Глен, туда! – напомнил о себе Марик.

Глен посмотрел в ту сторону, куда Марик указывал. Он указывал на одну из теплиц, над входом которой было написано: «Трапезная первокурсников».

– Пойдем, – Глен направился к входу в теплицу.

– Никогда бы не подумал, что в теплице можно кушать.

– Ну, раз выращивают овощи, то почему бы и не перекусить там же? – рассудил Глен, не особенно то думая над тем, что сказал.

– Странная логика… – заключил Марик.

– Пожалуй, – улыбнулся ему Глен.

Глава 9 – Пообедаем и спрячемся

Ученики вошли в теплицу и обомлели: довольные, хихикающие первокурсники жадно обрывали растения, что росли вдоль тропинки по обеим сторонам. Но самое удивительное – на этих кустах и растениях росло все: сразу поджаренные куриные крылья, копченые охотничьи колбаски, кусочки сыра, мягкие ароматные булочки. В широких листьях, точно на тарелках, помещались одноразовые порции жаренного и вареного картофеля, спагетти и фасоли. Заросли кустарников предлагали сорвать с себя баночки с ягодной содовой, различным соком или медовым чаем. С маленьких деревьев свисали оладьи. В конце теплицы, перед входом в широкий тепличный зал, где располагались деревянные столы со скамьями. Из трубовидных растений, что росли из столов, ученики выдавливали различные соусы. Над каждым растением-краном располагалась табличка с названием соуса.

– Что застряли? Проходить будете? – спросил кто-то женским голоском сзади Глена и Марика. Это была Мэгги Лайтнайт. – О, привет Глен.

Глен не ответил. Уж слишком много Мэгги за короткий промежуток времени было в его жизни. Но она не обиделась. Мэгги протиснулась между двух мальчишек, и, схватив со стола возле входа поднос и тарелки, пошла вдоль съестных рядов. Кот-рюкзак уставился на Глена, точно улыбаясь. Марик сперва удивленно уставился ей вслед, затем перевел взгляд на Глена.

– Успел познакомиться… – коротко ответил Глен и повторив действия Мэгги, пошел за ней.

Мэгги срывала отовсюду по чуть-чуть. Ее тарелки уже изрядно наполнились мясными блюдами. Глен был более избирателен, отчего успел догнать юную хулиганку.

– Я слышал о твоей проделке. За тобой гоняется двенадцать привидений.

– Пусть гоняются. Они меня не найдут.

– Да где здесь спрячешься то?! – Развел руками Глен.

– Они же слепы. Особенно если особенности их знаешь.

– Что еще за особенности?

Марик старался поспеть за Гленом и Мэгги, пытаясь уловить их разговор. Однако он неизбежно увлекался вкуснейшими ароматами жаренного мяса и нежной выпечки.

– Глаза призракам отводят кошки или коты. Кошки амулеты, кошки рисунки, живые кошки – не важно. Они не увидят тебя, например, если у тебя на руках будет кошка. У меня вот рюкзак всегда со мной.

Глен задумался. Он нашел ответ на его проблему с призраками, но… Как же поступить?

– Мэг, а ты можешь нарисовать мне кошку на руке? И Марику?

– Зачем? У тебя что, проблемы с призраками?

– Да… – угрюмо признался Марик, еле тащивший свой поднос, прогибающийся от разнообразной еды.

– Ну, если тебя устроит ходить с угольной кошкой на руке… Но она быстро сотрется.

– Я иного выбора сейчас не вижу, – сказал Глен, наклонив лист-лодочку в свою тарелку. С листа посыпались маленькие жаренные пельмешки.

– Ну хорошо, – пожала плечами Мэгги.

В конце съестного ряда на ветках маленьких деревьев росли конфеты и пирожные. У этих деревьев было наиболее оживленно. Но Мэгги прошла толпу сладкоежек насквозь. Глен и Марик оказались более вежливыми, стараясь никого не зацепить, с извинениями преодолевая галдящую толпу. Глен и Марик выбрались в общий зал, в котором было приятно прохладно, в отличии от съестного пути. Но, надо заметить, и при подаче еды было не по тепличному хорошо.

Мэгги уже сидела за одним из маленьких столов, предпочитая его общему большому круглому столу, за которым, на удивление Глена и Марика, сидели и спокойно кушали Алекс и Феликс. Последний ел достойно, выпрямив спину, ровно положив на колени полотенце, разрезая мясо одним из ножей и аккуратно накалывая маленький кусочек вилкой. После каждого попадания маленького куска в рот аристократа, тот протирал рот вторым полотенцем, висевшим на груди. Алекс был проще, но то и дело старался подражать, рассчитывая, видимо, проявить такой же аристократический такт по отношению к еде. Однако Глен решительно выбрал общество рыжей девчушки в полосатых гольфах. Ну не эту же парочку чудиков выбирать… Да и рисунок кота нужен как можно скорее. Марик последовал его примеру. Феликс увидел своих соседей по комнате, но решил проигнорировать их.

Мэгги уже держала в руках уголек, однако старательно скрывая его от окружающих глаз.

– Садись, а товарищ твой пускай прикроет тебя. Что бы меня не видели.

Глен сел. Марик сел с другой стороны, прикрыв от чужих глаз то, что вырисовывала Мэгги. Мэгги рисовала контур кота прямо на внешней стороне руки Глена, однако спрятав руку под стол. Не прошло и минуты, как на руке Глена красовалась неплохо нарисованная угольная кошка с зелеными глазами.

– Как тебе удалось сделать ей зеленые глаза?! – удивился Глен.

– Ну чего ты орешь? – разъярилась Мэгги. Затем шепотом: – когда мои рисунки оживают, они сами могут дорисовать себя любым цветом. Кошки мои вот любят глаза разного цвета себе делать.

Кошка на руке Глена немного задвигалась, ворочая головой и виляя хвостом.

– Чщ-щ-щ, – прошептала ей Мэгги. И кошка замерла.

– Твой черед, – повернулась Мэгги к Марику. Марик честно протянул руку. Мэгги рисовала на руке Марика толстого довольного котяру, на манер своего «заплечного». И сделала это вполне своевременно: под куполом теплицы появилось четыре призрака-охотника. Мэгги спрятала уголек. Зал замер.

– Полей мне руки! – сказала она Глену. Тот, недолго думая, вылил ей на руки апельсиновый сок. Мэгги стерла следы угля с рук.

– Ну, блин, спасибо, теперь руки липкие.

– Прости… – виновато потупился Глен.

Один из призраков приблизился к ним, повиснув над столом, и уставился на кошку на руке Глена.

– Не двигайся, – прошептала Мэгги.

Призрак вдруг приобрел стеклянный взгляд, но вскоре вновь вернулся к жизни и полетел дальше.

– Ты смотри, действует, – глядел Марик на свою руку.

Четверка призраков еще немного покружила над столами. Дети смотрели на них завороженно, боясь двинуться или продолжить трапезу. Но вскоре один из призраков, тот, что был в более пышном наряде и с погонами, помахал своим. Четверка вылетела через потолок. Среди учеников побежал напряженный разговор. Самые испуганные начали есть с удвоенной скоростью.

– Уф-ф-ф, – Марик протер ладонью лоб. – Спасибо, Мэгги.

– Обращайтесь, – легко бросила Мэгги, точно ничего и не произошло. Она схватила липкими от сока руками куриную ножку и начала ее жадно обгладывать, вымазывая рот вокруг. Глена это позабавило и он решил не стесняться никого, подражая Мэгги.

После варварского пиршества, десятиминутных поглощений вкуснейшей еды, троица услышала звон под крышей столовой. Все посмотрели на источник звука. Глен увидел большие водяные часы, похожие на песочные. В верхней части часов остался небольшой слой синего цвета воды.

– Это что такое? – вслух спросил Глен, не спрашивая, в общем-то, никого конкретного.

– Окончание трапезы, – осведомил его Марик. – Когда время закончится, все уже должны расходиться по классам. Нам надо будет идти на первый урок – Основы Основных Заклинаний.

Мэгги посмотрела на Марика подозрительно.

– Ботаник что ли? – спросила она с вызовом.

– Сама ты…

– Пойдемте, – решил прервать зарождающийся конфликт Глен, памятуя реакцию Марика на высказывания Феликса.

Все трое встали и подошли к одному из удивительных умывальников

– растению в виде раковины со свисающим над ним узким бутоном на тонком стебельке. Как только кто-нибудь подносил к нему руки, тот начинал лить ароматную воду. Чумазая Мэгги не лишила себя удовольствия воспользоваться «раковиной».

– Если так тут кормят каждый день, то я готов остаться тут жить! – довольно заявил Марик, потирая живот.

Вскоре, сытые и довольные, трое учеников шли к выходу из столовой. Однако на пути им попались Алекс и Феликс. Феликс окинул Мэгги презрительным взглядом:

– Что, Глен, невестку уже себе подыскал?

Мэгги, не долго думая, толкнула Феликса в грядки. На упавшего Феликса посыпались сочные масляные сардельки. Мэгги приняла позу взбешенной кошки.

– Алекс, чего ты с ним вообще якшаешься? – спросил Марик стоявшего в недоумении мальчишку.

Феликс, смотря на Мэгги озлобленным взглядом, аккуратно поднялся, весь грязный от масла. Он молчал, поджав губы. Мэгги сжала кулаки, готовая к бою. Но, видимо, Феликс решил в этот раз отмолчаться.

– Пойдем дальше, – попросил Глен друзей, потянув Мэгги вперед.

Марик последовал за ними.

Трое учеников вышли из теплицы. Глен старался не обращаться и даже не смотреть на все еще разъяренную Мэгги.

– Этот Феликс нас уже успел достать! – бесился Марик. – Выскочка!

– Марик, куда нам теперь? – спросил Глен, стараясь раскрепостить ситуацию.

– Теперь на О. О. З. – основу Основных заклинаний. Плюмус говорил, что это на первом этаже. Кабинет тридцать четыре.

– Я думаю, мы можем идти туда все вместе… – осторожно предложил Глен.

– Вот еще! – фыркнула Мэгги и убежала вперед. Глен не стал ее

окликать или бежать за ней.

– Ну что, пошли? – повернулся он к обалдевшему Марику. Марик помедлил, почесал в затылке. Затем протянул:

– Угу-у…

Ученики вереницами стекались в проем больших ворот. Вампиры яростно сверкали глазами, отчего юные волшебницы иногда взвизгивали и быстро пробегали под ними.

– Страшенные… – сказал Марик.

– Это стражи академии.

Ребята обернулись. Алекс улыбнулся им. Глен постарался держаться спокойно.

– От кого они могут охранять академию? – спросил он.

– Бабушка говорила, – продолжил Алекс, – что это произошло во Времена Ошибочного Призыва Леприконов и Инков. Инки – это такие чернильные элементали. С их помощью Черные пошли атакой на основные скопления магических сил вроде нашей академии. Но эти вампиры отстояли ее.

– Что-то я об этом слышал… Времена… – задумался Марик. – А-а-а, еще эти времена воплями называют!

– Именно, – подтвердил Алекс.

– Почему? – спросил Глен.

– В.О.П.Л.И. – по первым буквам названия, – Терпеливо пояснил Алекс. – Это произошло двести шестнадцать лет назад. Черные призвали в наш мир сказочных существ. Однако ходят слухи, что до сих пор в нашем мире живут призванные лепреконы и инки. Считается, что инки воруют хорошие сны, наполняя ночь плохими. А лепреконы коверкают желания людей. Опасные типы. А вампиры, что над воротами – им вроде ничего из этого не страшно.

Глен заметил, что Мэгги слушает во все уши, чуть приоткрыв рот.

– Познавательно, – наконец заключил Марик.

Глава 10 – О.О.З.

Скоро Марик и Алекс остановились перед входом в кабинет с табличкой «34», в этот раз без труда найдя его по координатам с картой-подсказкой, выдаваемой всем однокурсникам. Мэгги вошла, не задумываясь. Недолго постояв, остальные так же вошли в кабинет. Внутри оказалось уютно. Бордовые с золотым занавески, обрамляющие открытые настежь окна. Деревянные столы с деревянными стульями. Стены с мягкими бежевыми обоями. Но самое удивительное располагалось близ стола преподавателя: огромный прозрачный куб метра три высотой, длиной и шириной, расположенный на пьедестале. И он притягивал взгляды, отводя их от самого преподавателя.

Продолжить чтение