Читать онлайн Спасти царевну: сохранить свою тень бесплатно

Глава 1. Предложение

«…Желательно сохранить у молодых девушек привычку

краснеть перед мужчинами: этот легкий румянец

украшает их, а он может утратиться…»

Почтенный вельможа

Дени Дидро

Ежели вы едете верхами или в удобном экипаже, дорога в Озерный край занимает четыре часа.

Но только ежели с вами нет азартной парочки молодоженов, которую хлебом не корми, дай только устроить очередное состязание.

Когда Ее Высочество изволили свернуть с тропы, дабы одержать над супругом легкую победу, лошадь царевны Арины подвернула ногу.

Иван, лично осмотревший пострадавшее копыто серогривой дружелюбной кобылы, пришел к выводу, что хромота временна. И, ежели они желают сохранить текущее положение дел, придется двигаться крайне медленно, дабы не позволить лошади пуститься в галоп, несмотря на боль.

Царевна пересела в экипаж, но оставить животное с кем-либо из слуг отказалась наотрез. Так что вся кавалькада теперь двигалась со скоростью хромой кобылы в самом прямом смысле сего выражения.

Изрядно припозднившихся гостей Луговские встречали у крыльца всем своим многочисленным семейством.

– Тень? Самая настоящая?– добродушно усмехнулся в усы князь Луговской, наблюдая, как Киро помогает царевне Островов выбраться из экипажа. Киро уже бывал в их доме, но побеседовать как-то не доводилось.

Ки Ран хмыкнул. В ироничной любознательности князя не было ничего оскорбительного, наоборот, тень чувствовал себя так, словно его согревают широкие улыбки семейства Луговских.

Он почтительно поклонился, приветствуя людей, к которым испытывал искренне расположение.

– Покажешь, на что способны добрые молодцы из школы теней? – полюбопытствовал князь.

– Отчего же не показать, – в тон ему ответил Киро.

Царевна Арина страдальчески возвела взгляд к небу.

– Мы о вас наслышаны. Аринушка привечает тень больше супруга, – добавила княгиня.

Пришла очередь Елисея закатывать глаза.

Киро же почувствовал, что ему определенно здесь нравится.

– Да прекратите вы, – Нэнси подошла и поспешно присела в реверансе, приветствуя царевну Островов. – Прошу прощения, Ваше Высочество, они пытаются произвести достойное впечатление, которое в представлении нашей семьи несколько отличается от общепринятого.

Милада величественно наклонила голову, приветствуя хозяев дома.

Она с живым интересом прислушивалась к разговору, но ей явно было неуютно в гостях у того самого генерала Луговского.

Добродушный и упитанный князь никак не желал соотноситься с тем грозным образом в воспоминаниях Милады, о котором она не единожды рассказывала своей тени. Генерал пришел в Островное царствие, принеся с собой унижение и позор ее семье. Можно сказать, он помнился ей карающей дланью, сторожевым псом цесаревича, решительным и безжалостным.

Впрочем, при взятии стольного града Луговской вел себя весьма корректно, его люди не позволяли себе лишнего. Ежели бы было наоборот, у царевны хоть остался повод их ненавидеть, но ей не дали даже этого. Мало радости ощущать себя низко и подло.

– Мы тут манерам не обучены, – улыбнулась Арина, – но принимать вас у себя – честь для нашей семьи.

– За себя говори, – уперла руки в бока невысокая чернявая девица. Насколько помнила Милада, средняя из сестер Луговских.

– Свет мой, тебе лучше прилечь, – дальновидно предложил ее супруг, не раз виденный царевной при дворе.

Про молодого капитана Софийского Гвардейского полка с удовольствием сплетничали дамы. Его женитьба и отпуск в связи с беременностью супруги их сильно опечалил.

Завидный мужчина, красивый, спокойный… а достался какой-то хамке.

Словно догадавшись, о чем она думает, Мирна смерила царевну взглядом, далеким от обожания. Нэнси, старшая из сестер, вышла вперед, спокойно загородив спиной буйную сестрицу.

– Добро пожаловать, Ваше Высочество. Мирна находится в том прекрасном состоянии, когда настроение меняется со скоростью бега почтовых лошадей. Прошу простить вольность, нынче сестрица либо ест, либо злится. Не желаете ли проследовать за мной? На улице по вечерам свежо.

Словно подтверждая слова сестры, Мирна выудила откуда-то пряник и задумчиво его надкусила.

Милада позволила себе усмехнуться. У царевны Островов никогда не было ни подруг, ни фрейлин. Старшая княжна Луговская нравилась наследнице престола. Действительно, нравилась.

– Могу я попросить Вас об услуге?

– Все, что прикажет царевна.

– В таком случае… забудьте, кто я.

– Отставить реверансы, отменить званый обед на сто персон и приказать слугам вести себя как обычно? – понятливо уточнила княжна.

– Как мне к вам обращаться? – вопросом на вопрос ответила Милада под умиленными взглядами старшей четы Луговских. Кажется, не только царевне было неловко от подобной встречи.

– Домашние зовут меня Нэнси, – просто ответила княжна.

Милада одобрительно кивнула. Возможно, они действительно смогут сблизиться. Было бы прекрасно обрести кого-то, с кем можно обсуждать безделицы и хихикать над романами. Чудесно, когда есть кому писать длинные письма о картинах, нарядах и прочих девичьих пустяках.

– Капитан, смотри, кого я тебе привез, – тон змея-искусителя удавался младшему софийскому царевичу превосходно.

Семейство Луговских как по команде обернулось. Действовать на нервы Виктору было наилюбимейшим занятием Елисея. Названый брат супруги злил младшего царевича самим фактом своего существования, что не было тайной ни для кого, включая Миладу.

– Ванька, ты что ль? – Мирна отряхнула руки и подбоченилась, выставив вперед и без того огромный живот.

– Он! А возмужал как… – поддержала княгиня, умиленно разглядывая Ивана, все еще сидящего верхом.

Генерал-князь по-простому хлопнул себя по коленям и принялся громогласно рассказывать, как Иван защищал «его девочек», во время осады в Южном. На шум медленно собиралась челядь.

Спешившись, бравый гвардейский капитан явно пожалел, что нельзя спрятаться за кобылу.

Сам Виктор, вопреки чаяниям злокозненного царевича, спокойно пожал руку новому начальнику охранения своей названой сестры.

Мирна стояла подле него, с интересом разглядывая друга детства. Царевна Арина, видевшая во всем происходящем какой-то тайный смысл, ткнула раздосадованного супруга локтем в бок. Глаза ее смеялись.

– Маменька, папенька, негоже гостей у крыльца держать. Прошу всех в дом, стол давно накрыт!

Милада начинала понимать, за что, кроме красоты, цесаревич Мирослав преданно любит старшую княжну Луговскую. Нэнси обладала сдержанностью, совершенно несвойственной ее семье, и поразительным чувством такта. Сложись все иначе, великолепная из нее вышла бы царица. Жаль, не судьба.

Царевна Островов качнула головой, отгоняя непрошеные мысли, и первой шагнула на ступени крыльца.

***

Весеннее солнце светило задорно и ярко.

Второй день как они гостят у Луговских. Семейство генерал-князя хоть было и шумным да многочисленным, излишним вниманием не докучало, за что Милада была им искренне признательна. Им с Киро, как жениху и невесте, отвели соседние покои, и они провели все утро на балконе, двери на который вели из обеих комнат.

Зная предпочтения тени, Арина с вечера распорядилась вынести туда толстый ковер и подушки.

Милада сидела, опираясь спиной на стену, и читала вслух модный заморский роман. Киро было не особенно интересно ее слушать, но ему нравилось лежать на ковре, положив голову ей на колени.

– Так как желает провести остаток дня наследница престола? – Киро был сама любезность.

– Приличные дамы о таком вслух не говорят, – фыркнула Милада, откладывая книгу.

Взгляд тени стал пронзительным – и царевна почувствовала, как щеки ее заливает румянец.

Покорность и скромность, будь они неладны!

– Я желаю надеть брюки, покататься верхом и залезть на дерево, – быстро произнесла Милада. – Составите компанию?

– Все, что пожелает наследница…

Тень усмехнулся, и она едва успела моргнуть, как он резко поднялся и приник к ее губам.

На сей раз поцелуй не был скромным. Оставаясь наедине, они с каждым разом все ближе подбирались к той точке, откуда не было возврата.

Милада становилась смелее, огонь, горевший в груди, опускался все ниже, пульсировал где-то там, внизу живота, намекая на то, что не раз описывалось в заморских романах. Она знала, Киро желает ее так же страстно, как и она его, так почему бы…

Дребезжание стекла балконной двери, беспардонно ударившейся о стену, имело эффект воды, вылитой за шиворот.

Милада открыла глаза, но не отстранилась. Пальцы ее отчаянно цеплялись за рубашку тени, порывистое дыхание их смешивалось, полураскрытые губы Киро едва касались ее щеки…

– А в деревне-то гуляния намечаются! Ой, простите, – царевна Арина, распахнувшая балконную дверь, попыталась сдать назад, но спиной врезалась в следующего за ней по пятам супруга – образовалась суматоха.

Киро молниеносно оказался у двери и бесцеремонно захлопнул ее перед носом у венценосной парочки.

Милада отвернулась, пряча смущенную улыбку.

Короткая заминка, невнятное переругивание – и в дверь балкона церемонно постучали.

– Войдите, – далеким от гостеприимства тоном предложил Киро.

Улыбка Милады стала шире. Она поспешно натянула на лицо иронично-доброжелательное выражение.

– В деревне народ гуляет! Тимофей Гомогонов семью выкупил, десять тысяч монет батюшке заплатил! В город поедут, лавку открывать, – затараторила Арина, привычно сбиваясь на южный говор. – Сын ихний с подруге моей сватается, старостиной дочке, вот только не любит она его. Хоть Павлик Гомогонов – и завидная партия, любая из деревни за него пойдет…

– И посему нам надобно поторопиться! – Елисей делал какие-то странные пассы руками и скосил глаза, словно пытался передать Киро зашифрованное послание.

Арина смерила супруга подозрительным взглядом.

Тень продолжал смотреть на побратима, ничего не выражающим взглядом.

– Ежели Ее Величество, цесаревна Островов, снизойдет до того, чтобы провести вечер в зажиточной провинциальной деревеньке, мы бы хотели отправиться немедленно!

– И ты обещал одной особе, уладить… э-э-э… одно дело! – окончательно отчаялся Елисей, за что был награжден тычком в бок и еще одним подозрительным взглядом любимой супруги.

Милада усмехнулась. Хоть она и растеряла по пути на Акулий плавник бо́льшую часть фамильной спеси, но все же оставалась наследницей престола. Застигнутой в не самый пристойной ситуации, пусть и с женихом.

Киро обернулся. Во взгляде тени читалось, что он с куда большим удовольствием провел бы время где-либо еще. Танцы и выпивка не вызывали у Киро никакого восторга.

– Что ж, пусть будут деревенские танцы, – произнесла Милада, величественно протягивая руку.

Было очевидно: в покое их не оставят.

– Как пожелает моя царица, – с тяжелым вздохом согласился тень, помогая Миладе подняться.

– Мы выходим немедля, – подвел итог вторжению, царевич Елисей. – Вам понравится.

Милада приняла величественную позу.

– Уверена мы найдем чем заняться, – себе под нос пробормотала она, прежде чем спохватилась, что фраза в контексте обстоятельств вышла неловкой и многообещающей.

Рука Киро, за которую она держалась обеими ладонями, напряглась.

Елисей встрепенулся, но был насильно вытолкан в покои бдительной супругой.

Киро и Милада снова остались вдвоем.

– Никаких друзей и родственников, – приподнявшись на цыпочки, Милада касалась лба и щек тени неуловимыми как перышко поцелуями. – Никаких слуг, горничных, камердинеров, лакеев, – каждое слово сопровождалось легчайшим касанием губ. – В свадебное путешествие – на необитаемый остров. Как вам такое предложение?

– Превосходно, – голос Киро звучал чуть хрипло, и от этого тона, от едва уловимой неправильности, с которой он проговаривал слова, у Милады подгибались колени.

Ее коронация совсем скоро, а после… после нее она сможет делать все, что захочет.

И начнет с того, что расквартирует гарнизон у порога своей спальни, чтобы никто и никогда не смог случайно туда ворваться!

***

– Арина тебя убьет, – философски заметил Киро, приглядываясь к красотке с пышными формами, и вправду невероятно похожую на старшую княжну Луговскую.

Когда Киро был в деревне последний раз, по сторонам особо не смотрел, так что Марыську видел фактически впервые.

Князь Борис вызвался развлекать дам, Иван составил им компанию, и даже Мирна с Виктором обещали прийти ненадолго.

Пока Елисей посвящал Киро в подробности плана, узнать про который Арина должна была в самую последнюю очередь, тень начинал понимать, в чем же заключалась внезапная срочность.

Дочка Кузьмы Прокопьевича, сельского старосты, получила предложение, от которого невозможно было отказаться, в то время как у ушлого царевича были на нее совсем другие планы.

– Знаю, – Елисей воровато вжал голову в плечи. – Поэтому лучше будет, ежели она узнает не сразу.

Киро выразительно хмыкнул, но отговаривать не стал. С первого же взгляда, брошенного в сторону первой красотки на деревне, тени стал понятен план младшего царевича софийского.

Арина много и охотно рассказывала про подругу. Мария умела петь, шить, бегло говорила на заморском, что делало ее весьма образованной юной девицей. Лицо ее было слишком подвижным для благородной дамы, зато черты его тонки и изящны, кожа – излишне загорелой, а румянец обширным, но сие легко можно было спрятать белилами, столь любимыми дамами по всему свету.

Отвести Марыську в уголок на пару слов труда не составило. Елисея хорошо знали в деревне, да и девица явно была счастлива сбежать хотя бы на время. Веселье в доме старосты слишком сильно напоминало репетицию свадьбы, как выразились бы в королевстве Заморском.

– У нас есть к тебе предложение, скорее даже просьба… – издалека начал Елисей.

– Замуж за графа или даже маркиза хочешь пойти? – Киро не любил терять время попусту.

– Что надобно сделать? – не выказав особого удивления, спросила практичная дочка деревенского старосты.

Киро хмыкнул.

– Отправиться ко двору короля Заморского в сопровождении одного маркиза, представившись княжной Анастасией Семеновной Луговской, – невольно озираясь, пояснил Елисей.

– Серьезно что ли? Али медовухи напились, Ваше Высочество, – недоверчиво усмехнулась Марыся.

Киро снова хмыкнул.

Дочка старосты мельком взглянула на него, и, кажется, впервые за вечер начала воспринимать их беседу всерьез.

– Чем сие может грозить? Мне? Моей семье?

– Яхонтовые уборы, платья из восточного шелка, заморские кушанья? – предположил Елисей, тоном зазывалы на городском рынке.

– А отчего тогда очередь не стоит, как на рынке?

Киро надоело хмыкать, и он взглянул на дочку старосты с нескрываемым уважением.

– Вас могут убить, но семье вашей ничего не угрожает.

Марыська призадумалась, и вдруг стала невероятно похожа на старшую княжну Луговскую. Анастасия точно так же наклоняла голову набок и сводила тонкие брови, размышляя о чем-то.

– Зато честно, – пожал плечами царевич, встретив насмешливый взгляд тени, – такую вероятность отметать нельзя.

– Или я притворяюсь княгиней, даже подумать страшно, до того чудно́, или остаюсь дочерью деревенского старосты, которую рано или поздно заставят выйти замуж вот за него…

Елисей и Киро взглянули на жениха, неуверенно топчущегося поблизости, в компании парочки друзей посмелее.

– Он не так уж и плох, – заметил Елисей с сомнением в голосе. Павлик был на полголовы ниже остальных, но туго набитый кошелек в глазах многих девиц способен был восполнить сей недостаток.

Глаза старостиной дочки зло блеснули.

– Мне в деревне только Глеб Головин и глянулся, кузнец наш. Гуляли с ним, вот только Глебушку в армию царскую забрали, и посвататься не успел. Поговаривают, в бумаге другое имя было, горе-женишок подсуетился, уже тогда на меня взгляд положил, – в голосе Марыськи звучало презрение.

Киро логично предположил, что против деревенского кузнеца врукопашную Павлик даже с дружками бы не сдюжил, пришлось искать другой способ, избавиться от соперника. Да и старосте, нацелившемуся выдать умницу-красавицу дочь за сына зажиточного лавочника, а то и купца, какой-то там кузнец явно не сдался.

– Глеба можем найти и перевести в твое охранение, – неуверенно предложил Елисей.

В голове его, очевидно, уже вертелись картины, как заморский королевский двор радостно обсуждает, что бывшая невеста наследника софийского престола пала так низко, что путается с солдатом из своего охранения.

– Сколько мне нужно будет изображать княжну? – заметив его сомнения, спросила Марыська.

– Всю жизнь, – усмехнулся Елисей. – Пожалуй, самое время разъяснить подробно, почему мы пришли к тебе с подобным предложением… Дело в том, что Его Высочество…

Киро не стал слушать до конца историю, которая уже успела ему порядком надоесть. Тень бесшумно выскользнул за ворота и направился вниз по улице. В домах и на подворье с размахом отмечали невиданное событие. Крепостной крестьянин станет почтенным лавочником. В смекалистости Тимофея Гомогонова никто не сомневался, в щедрости, впрочем, тоже.

Интересно, знает ли батюшка о проделках сына, или смотрит сквозь пальцы, занятый приумножением благосостояния?

Ответ Киро интересовал не сильно. У него было дело, которое не терпело отлагательств. Он и так слишком долго откладывал.

Киро должен был встретить свое прошлое. Один.

***

У ворот незнакомой усадьбы Киро овладела внезапная робость. Он не был уверен, что пришел, куда следует, не знал, что говорить и как себя вести. Он стоял и стоял… словно купаясь в ожидании чуда, и боялся показаться смешным даже самому себе.

– Я же говорил, он здесь, – раздался совсем рядом голос царевича Елисея.

– Прости, мы с цесаревной решили за тобой проследить, – куда более непосредственная Арина Семеновна подбежала и взяла Киро за руку.

Милада улыбалась, стоя поодаль. На ней было простое платье, которое она изредка носила на борту «Александры», на плечах шаль, спасенная им в стольном Софийском граде.

– Ты же не думал, что мы отпустим тебя одного?! – искренне возмутился Елисей.

Киро никогда не смог бы выразить словами, как он рад их видеть. Вместо этого тень сделал ироничный приглашающий жест – и Елисей решительно постучал в ворота. Подождал и постучал еще раз.

– Кого там принесло?! – любезно поинтересовались по ту сторону ворот. – Ходят тут всякие, потом добро пропадает…

Кто бы там с ними ни разговаривал, открывать он не торопился.

Елисей насмешливо оценил их скромные одеяния. Они еще и пешком пришли, благо имение Меллин было совсем рядом с поместьем Луговских.

Наконец, лязгнул засов. Свет заходящего солнца прорвался сквозь приоткрытые ворота и ударил в глаза, мешая что-либо разглядеть.

– Хозяин приехал! Не узнал своего барина?! – грозно поинтересовался Елисей, и не надеясь, что сработает.

Быстро сориентировавшись, мужик поспешно стянул шляпу с головы. Свой барин или чужой – можно и потом разобраться. Вдруг и впрямь хозяин пожаловал?

– Отведи к тому, кто за домом смотрит и грамоте обучен.

– Как можно, барин… – начал мужик.

– Да не я барин, а он! – Елисей обличающе ткнул пальцем в Киро, который не спешил вмешиваться в их разговор.

Тень пристально разглядывал усадьбу. Белые стены отливали розовым и желтым в лучах заходящего солнца. Поместье не казалось заброшенным, белый камень утопал ярких красках и зелени садов.

Мужик недоверчиво изучил непривычный вид тени, неуверенно взглянул на Елисея, потом снова на «хозяина».

– Михась, кто там? – к ним по дорожке шла немолодая женщина в опрятном платье.

– Да говорят барин приехал, бумаги имеют, – отозвался Михась, с облегчением отступая на полшага.

Суровый взгляд женщины равнодушно скользнул по Елисею, едва задел Миладу и Арину, но стоило ей увидеть Киро, как она тотчас же всплеснула руками.

– О Боги, неужели! Долго же мы Вас ждали! – произнесла она, торопливо приближаясь.

– У меня… кхм… были дела. – Киро невольно взглянув на Миладу.

Царевна чинно рассматривала подъездную дорожку, словно ничего важнее и быть не могло.

– Как долго мы вас ждали… – повторила женщина, – я дальняя родственница графини Меллин, живу в доме на территории усадьбы и присматриваю за всем в отсутствие хозяев. Мне удалось сохранить дом в том виде, который так нравился графине. И Ваша Светлость, наконец, приехали. Где Ваш багаж? Сопровождение?

– Я… – Киро напомнил себе, что он бесстрашная тень Императора востока, и решительно продолжил, – я остановился у князя Луговского. Первым делом, мне бы хотелось взглянуть на бумаги, которые доставили для меня в имение.

– Как пожелает Ваша Светлость.

Женщина торопливо пошла по дорожке, то и дело оглядывалась, словно подозревала, что Его Светлость может исчезнуть так же внезапно, как и появился.

– Мы были опечалены известием о смерти графини… А после пришли бумаги, и в нас проснулась надежда, что дом не останется без хозяина. Никому из тех, кто служил здесь, не хотелось бы, чтобы имение, которое так любила графиня, отошло короне… после того… как… Ваша Светлость, должно быть, знает…

Михась все так же стоял у ворот и, открыв рот, рассматривал «барина».

Киро был в привычном облачении тени Императора Востока, то есть выглядел для здешних мест весьма необычно.

Елисей не удержался и подмигнул. Мужик прижал шляпу к груди и размашисто перекрестился. Милада наградила его возмущенным взглядом, Арина прыснула в кулак.

Киро предпочел сделать вид, что он ничего не заметил, и поспешно направился вслед за женщиной, которая, наконец, расскажет ему о матери гораздо больше, чем он рассчитывал когда-либо узнать. Немолодая, строгая женщина в скромном платье могла не только рассказать, но и показать, как жила Александра Меллин, задолго до того, как направилась в Империю.

***

Киро спустился по изящной белой лестнице, ориентируясь на звук – царевна Арина заливисто хохотала над шуткой супруга.

Гости успели дважды выпить чаю, погулять по саду и изучить все двести тридцать четыре комнаты. Киро не появлялся довольно долго, а когда присоединился к ним, лицо его напоминало застывшую маску. Что демонстрировало крайнюю степень душевного волнения.

Милада обеспокоенно взглянула на него, но ничего не сказала. Запрокинув голову, она любовалась женщиной, в шикарном платье. Ее волосы цвета песка на морском берегу были забраны в сложную прическу, шикарные локоны украшали благородное лицо лучше всяких безделушек. На ней вообще почти не было украшений. Смелое по тем временам платье открывало совершенную линию плеч, подчеркивало тонкую талию. Её красота завораживала. Милада видела миниатюру, но лишь сей портрет давал полное представление о прелести той, что сразила сердце Императора Востока.

Арина вскочила и со всей присущей ей непосредственностью подбежала к тени.

– О, Киро! Дом просто чудесен! Графиня обладала потрясающим вкусом!

Тень обнял ее и, приподняв в воздух, аккуратно поставил на место.

– У меня к вам просьба… – Милада выразительно взглянула на Елисея. Вспомнив про существование «хорошего тона», младший царевич подхватил супругу под локоток и понятливо удалился.

– Будут подслушивать, – хмыкнул Киро.

Лицо его медленно оттаивало. Он подошел к Миладе и обнял ее со спины. Царевна теснее прижалась к своей тени.

Какое-то время они просто молча смотрели на портрет Александры Меллин.

– Я совсем на нее непохожа, – разочарованно произнесла Милада. Она почувствовала, как Киро улыбнулся и положил подбородок ей на плечо.

– Я хотела бы побыть хозяйкой этого дома. Всего один день, – произнесла она, глядя перед собой.

– Не уверен, что понимаю…

– Давайте поженимся здесь! Прикажите снять чехлы и привести дом в надлежащий вид! Бальная зала изумительна, немного цветов и будет казаться, что графиня никогда не покидала дом. Мы можем представить, пусть и на мгновение, что все сложилось совершенно иначе, – Милада развернулась, чтобы посмотреть в глаза своей тени. Она опасалась увидеть недоумение, но Киро выглядел… растроганным? По его лицу ничего нельзя было сказать наверняка.

– Тайная свадьба? – насмешливо уточнил Киро, привлекая ее ближе.

– Да какая она тайная, когда ее может засвидетельствовать почтенное семейство Луговских и младший софийский царевич лично. Распишемся в церковной книге – и вот мы уже женаты. А на следующий день… – шеки Милады тронул очаровательный румянец, словно намекая о чем думает царевна. – Вы же все равно еще не нашли покупателя!

Киро отстранился и осторожно взял ладонь Милады в свою. Ему нравились ее руки, линия шеи, которая открывалась взгляду, стоило перебросить через плечо толстую косу, трогательные завитки волос за ухом – она нравилась ему вся, и в бесконечной сдержанности было свое мучительное удовольствие.

– Люблю Вас, – просто сказал он.

Глава 2. Морская пена

В наше время люди всему знают цену, но ничего не умеют ценить.

Заморский вельможа,

Оскар Уальд

– Ударь меня ножом! Быстро!

Киро молча приподнял бровь, демонстрируя удивление.

– Ну хоть поцарапай! – Елисей, и какая муха его укусила, продолжал наседать на тень с более чем странной просьбой.

Киро и Милада переглянулись.

Царевна отложила перо. Все утро она прилежно выводила незнакомые символы, повторяя за Киро непривычные слова и выражения. Казалось, тень забавляло ее рвение в освоении имперского наречия, но он терпеливо учил ее день за днем.

– Арина узнала про подмену… – признался Елисей. – А единственный способ выиграть спор с супругой…

– Притворится мертвым? – предположил Киро. Он сидел на краю стола, заинтересованно разглядывал результат их с царевной совместных усилий и, очевидно, не горел желанием спасти друга от незавидной участи.

– Ну зачем так сразу, тяжелораненым – вполне достаточно…

Милада, до сего мгновения молча наблюдавшая за происходящим, встала, взяла со стола нож для бумаги и неловко замахнулась.

В слабых девичьих руках, отродясь не державших ничего смертоноснее веера, сил оказалось немного. Но даже такой неумелый удар пропорол рукав и поцарапал кожу на руке опешившего царевича. Пятно крови стремительно расползалось по белоснежной ткани.

Вторая бровь Киро присоединилась к первой. В немом изумлении он аккуратно отобрал у Милады нож, внезапно ставший опасным оружием.

Елисей ошарашенно баюкал пострадавшую руку, воровато косясь на дверь, за которой уже был слышен командирский голос и печатный шаг юной царевны.

– Зачем Вы так поступили? – все же спросил Киро.

Милада усмехнулась.

– Я мечтала пустить кровь горе-жениху с момента расторжения помолвки. Грешно было не воспользоваться возможностью.

Выражение лица отставной тени Императора Востока расшифровке не поддавалось.

Как правило, Островная царевна вела себя вдумчиво и рассудительно, а потому, такие вот внезапные безумные выходки шокировали окружающих особенно сильно.

– Надеюсь, я не успел ничем вызвать Вашего неудовольствия, – иронично заметил Киро.

Милада усмехнулась и очаровательно покраснела.

– Где он?! – дверь размашисто ударилась о косяк. – Где… О Боги! Что стряслось?!

Растеряв весь боевой задор, Арина бросилась к Елисею, очевидно, позабыв, что мгновение назад сама намеревалась пустить кровь супругу.

На восклицания юной царевны сбежались слуги. Послали за лекарем, семейство Луговских дюжину раз обсудило между собой инцидент, ведь царевич Елисей, во избежание межгосударственного скандала, признался, что порезался сам.

Пока все суетились и путались друг у друга под ногами, царевич возлежал на диване с видом тяжелораненого и глубоко несчастного человека, а супруга гладила его по волосам.

Киро и Миладе наблюдать за балаганным представлением быстро наскучило, но выбора не было. Они с самого утра ждали возможности сообщить о своем внезапном решении пожениться, но она все никак не наступала.

Наконец Киро просто вышел на середину покоев, куда уже успело набиться все многочисленное семейство Луговских, и спокойно сказал:

– Я женюсь. В имении, – и подумав, добавил: – Нижайше прошу князя и княгиню лично засвидетельствовать союз цесаревны Островов и принца крови Империи Востока.

Что тут началось…

Князь громогласно потребовал бутылку, потому как непременно надо выпить. Княгиня тут же начала обсуждать с Нэнси детали празднества, шутка ли, такое событие. Мирна расхохоталась, уронила плюшку – и тут же расстроилась. Арина прижала ладони к щекам, разглядывая жениха и невесту с искренним восторгом. Один лишь Виктор сохранял спокойствие и невозмутимость, чем мгновенно расположил к себе Киро. Тень чувствовал себя щепкой, отданной на милость бушующего океана. Столь бурное проявление восторга и искреннего участия казалось ему чрезмерным.

Милада подошла и взяла его за руку. Их пальцы переплелись. Семейство Луговских мгновенно отвлеклось от своих дел и наблюдало за ними с хищным интересом.

– А венчание? – уточнил царевич Елисей, одним вопросом возвращая всех присутствующих с небес на землю.

Киро мысленно содрогнулся и крепче стиснул тонкие пальцы царевны Островов.

– Встретимся с митрополитом на коронации, куда торопиться, – легкомысленно отмахнулась Милада, словно догадываясь о чем думает ее тень. – Издам указ о дозволении браков людям разных вероисповеданий. Отныне записи в метрической книге будет довольно, чтобы считаться супругами. Я его уже давно написала, – царевна невольно смутилась под удивленными взглядами присутствующих. – После моей коронации указ официально вступит в силу. На Островах живут купцы из разных концов света, множество кораблей становится на якорь в порту. Подобный закон придется им по вкусу, а корона будет брать плату за подтверждение дворянских записей. И люди счастливы, и казне – монета.

Киро покачал головой и улыбнулся.

– Узнаю́ школу Инги Федоровны Тизенгаузен.

Все, кто имел счастье быть знакомым с предприимчивой графиней, дружно рассмеялись.

– Необходимо известить брата, – Елисей вскочил на ноги, позабыв, что он болен и несчастен. Порез был обработан, перевязан и явно не доставлял больших неудобств младшему царевичу. – Он обещал лично проводить к алтарю наследницу трона Островов.

– Алтаря не будет, – педантично напомнил Киро.

– Зато будет застолье, пусть приедет, – упорствовал на своем Елисей, намереваясь совместить приятное с полезным: и мероприятию уровень задать, и брата посвятить в план по подмене старшей княжны Луговской совершенно незаметно.

– Негоже оставлять честных людей без возможности выпить за счастье молодых, – добродушно пробасил князь Луговской, которому наконец-то принесли бутыль. Лихо срубив горлышко именным кинжалом отставной вояка громогласно рассказывал что-то супруге и Виктору. Елисей и Арина по большому кругу обошли главу семейства и медленно приблизились к царевне и ее тени.

– Нельзя сказать, что подарок к свадьбе, – царская чета неуверенно переглянулась, – но сие поможет вам быстрее закончить дела здесь, в Озерном крае. Мы хотим купить усадьбу.

– Арина будет счастлива поселиться рядом с семьей, – продолжил Елисей, – да и я, признаться, люблю общество князя. Даже к Виктору привык, он сейчас все больше супругой занят…

– И Ки Ран может быть уверен, – перебила Арина, – что дом не попадет в дрянные руки. Я прикажу обновить побелку, отполировать полы, и больше ничего трогать не стану. Дом очень мил. Александра обладала великолепным вкусом. Я позабочусь о том, чтобы все, что было так дорого Вашей матери, принц, сохранилось в первозданном виде…

Дождавшись неуверенного кивка, Арина с визгом бросилась к Киро на шею.

– Спасибо!

Тень чувствовал, что растроган. Все, что происходило с ним сейчас, казалось сном, прекрасным, но несбыточным. Киро не оставляло чувство, что лишь одного резкого движения достаточно, чтобы все исчезло. Каждый раз открывая глаза, он боялся обнаружить себя во дворце Императора, покорной чужой воле марионеткой, и каждый раз его страхи казались смешными и глупыми, стоило Миладе осторожно обхватить его ладонь своими тонкими пальцами.

***

– Сбегаешь?

Мирна вразвалочку подошла к коновязи. Из-за огромного живота и свободного домашнего платья казалось, что она не идет, а катится, как шарик, по посыпанной песком дорожке.

– Я должен передать срочное донесение цесаревичу Мирославу лично в руки, – неохотно произнес Иван.

– Сбегаешь! – Мирна толкнула его в плечо, совсем как в детстве, когда злилась.

Они помолчали.

– Я рада видеть, что ты жив.

Темные глаза Мирны лукаво блестели, черные волосы вились и торчали во все стороны. Видно было, замужней, поправившейся, беременной княжне тяжело смотреть за собой.

– И как только Витя тебя, такую растрепу, терпит? – усмехнулся Иван и осторожно дернул ее за распустившуюся косу.

Средняя дочь когда-то подпоручика Луговского обладала буйным нравом, не дюжей для девчонки силой и твердыми суждениями обо всем на свете. Из трех сестер она нравилась ему больше всех. И он никак не ожидал, что она первая из всех выйдет замуж. Домашний очаг и материнство казались чем-то безмерно далеким и совершенно неподходящим Мирне Семеновне Луговской.

– Давно в стольном граде служишь? – спросила она.

Иван пожал плечами.

– И трех декад не будет. Перевелся в стольный град, сразу же был привлечен в охрану царевны. Кто бы мог подумать, маленькая маркиза все же спасла царевича.

– Моя наука! – Мирна самодовольно сложила руки на животе.

Вышло очень похоже на генерал-князя, а потому весьме смешно. Иван фыркнул, но тут же стал серьезным.

– Я буду писать прошение о переводе, – он неуверенно взглянул на собеседницу, словно опасаясь осуждения. – Царь-батюшка будет вести кампанию в Южном. Я должен быть там!

– Виктор тоже попросился на Юг, – Мирна выразительно хмыкнула. – И я поеду с ним! Хочу своими глазами увидеть, как басурман вышвырнут из форта.

– Узнаю́ прежнюю сестренку Луговскую.

Иван легко вскочил в седло.

– Ты Аришу пока не бросай, – внезапно попросила Мирна, – царевич ейный голову в петлю совать любит, неспокойно нам. Вот присмиреет Его Высочество, смело можешь ехать к нам в Южный. А пока я тебе писать буду. Подробно!

Иван усмехнулся.

Его короткое знакомство с младшим софийским царевичем намекало, что тот успокоится только на смертном одре, и то не гарантировано.

– Там видно будет, – коротко ответил он и добавил. – Растрепа.

Догнать хохочущего всадника не представлялось возможным. Мирна запыхалась уже на третьем шаге и бессильно погрозила вслед кулаком.

***

Нэнси и царевна Милада неспешно прогуливались у старой ограды. Парк в поместье Луговских был живым и диким, здесь никто не придавал кустам правильную геометрическую форму, не стриг траву, деревья росли как им заблагорассудится, а клумбы у дома напоминали пестрое лоскутное одеяло, по которому так и хочется провести рукой.

Одним словом, парк в поместье генерал-князя Луговского был таким же настоящим, как и его хозяева. Без единой нотки фальши.

Не удержавшись, Милада сорвала цветок и теперь несла его в руках, постукивая по стебельку пальцем.

– Вы играете на фортепиано? – поинтересовалась она.

– Музыка доставляет мне радость, – Нэнси улыбнулась со сдержанным достоинством.

Какая из нее вышла бы королева…

Милада с горечью подумала о том, насколько насмешлива и зла бывает история к людям, которые, вне всякого сомнения, достойны лучшей участи.

– А вы играете? – прервала затянувшееся молчание княжна.

– Играю, – Милада позволила себе усмехнуться. – Но сомневаюсь, что вам захочется сие слушать.

Нэнси понимающе кивнула.

– Мирне и Арине подавай мальчишеские забавы. Оставаясь одна, я могла играть днями напролет. Музыка помогла мне пережить самые тяжелые мгновения жизни. Время, проведенное за инструментом, не могло не отразиться на качестве исполнения, – словно оправдываясь, заметила она.

– А я рисую, – неожиданно для себя призналась Милада. – Сперва я зарисовывала лица дворян и послов, чтобы не забыть, кто есть кто. Ведь секретаря у меня не было, а приставленная наместником горничная едва умела читать. В последствии сие вошло в привычку. Я рисовала знакомых и незнакомых людей, уже не для того, чтобы сходу поприветствовать по имени кого-то важного для моей дальнейшей судьбы, а просто потому, что мне нравилось… – Милада понизила голос. – Особенной моей гордостью являются копии гравюр некоторых… занимательных заморских романов. Они не несут никакой практической пользы за вычетом того, что бросают вызов благопристойности.

Царевна Милада и княжна Луговская переглянулись… и, возможно, кто-либо сильно удивился, заприметив, как искренне смеется наследница престола Островов.

– Ваше Высочество хотели мне что-то сказать? – проницательно поинтересовалась Нэнси.

Милада кивнула, раздумывая, с чего бы начать…

– Вы отдали наследнику софийского престола свое сердце, свою юность, теперь же намереваетесь отдать и свое имя. Ваше приданое достанется другой, у Вас не будет ничего своего.

– Не Вам меня осуждать, – довольно резко произнесла Нэнси, демонстрируя, что в полной мере наделена фамильной спесью Луговских.

– Кто говорит об осуждении, – Милада примиряюще подняла ладонь, словно прося разрешения продолжить. – Мне просто повезло не оказаться на вашем месте. Мезальянс обернулся блестящей партией, но в этом нет моей заслуги. Я близко к сердцу принимаю ваши трудности и хотела бы предложить помощь. Вам необходимо исчезнуть на пару лет, пока все не стихнет. Сколько бы цесаревич ни говорил о своем отречении в пользу брата, выбор свой он сделал давно. И я сомневаюсь, что Мирослав когда-либо пересмотрит свое решение, даже ежели сам будет желать того всей душой.

– И что Ваше Высочество намерены предложить?

– Мне нужна статс-дама, более того, она мне просто необходима. Я остро нуждаюсь в ком-то, кому могла бы доверять, и кто обладал бы более утонченными манерами, нежели полуразбойничья шайка, с которой мне приходится иметь дело.

Нэнси выглядела… заинтригованной.

– Ежели вы не боитесь пиратов, шторма и жаркого лета, которых не бывает в Озерном крае, я готова щедро заплатить за вашу верность. Вы получите новое имя, титул, соответствующий вашему положению. Статус вдовы защитит вас от неуместных вопросов. К тому же, сие мой двор, моя охрана, Вы сможете встречаться, с кем захотите, без назойливого внимания софийского дворянского собрания, которое так и норовит…

–…заглянуть мне под юбку, – закончила за царевну Нэнси.

Милада с улыбкой кивнула.

– Мне нужно поговорить с семьей, – задумчиво произнесла старшая княжна Луговская, но царевна откуда-то знала, Нэнси уже согласилась на ее предложение.

– Я отдала ему свою душу, свою… честь.

Наследница трона Островов приподняла брови в вежливом удивлении.

– Мне было семнадцать, а вокруг все рушилось. Мы думали, что умрем… или поженимся. Никто не мог знать, что все сложится так, как сложилось. В Южном никого войной не удивишь. Мы с сестрами пережили не одну осаду, не раз хоронили близких друзей или хороших знакомых. Но там было понятно, где враг и кто друзья. У сражений были хоть какие-то правила. Даже Южный не смог нас подготовить к той братоубийственной резне, что началась во время восстания. Из-за того, как поступила Ваша семья… Ой, простите, мне не следовало говорить подобного, – Нэнси сбилась и замолчала.

Милада молча смотрела в сторону, и каждое слово камнем ложилась на ее грудь, мешая вдохнуть.

– Но Вы не виноваты! Более того, я говорю Вам сие с целью заверить: несмотря на прошлое мы могли бы стать… добрыми друзьями, – наконец произнесла Нэнси. – Я действительно так думаю. Арина разделяет мое мнение, а Мирна… сестрица смирится, когда узнает, какую милость Вы, Ваше Высочество, готовы оказать мне, едва знакомому Вам человеку…

Царевна повернулась и взяла руки старшей княжны в свои ладони.

– Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Не отчаивайтесь, жизнь способна сотворить самое настоящее чудо, – убежденно произнесла Милада, пристально взглянув в синие глаза княжны Луговской. Уже давно она не чувствовала ни с кем такой общности мыслей и чувств.

Нэнси нужен был друг, как и само́й Миладе. Она ни раз наблюдала за шутливыми перепалками Елисея и Киро. Они были близки как никто другой, и возможно, у нее тоже появится человек, с которым можно будет разделить свою жизнь.

***

– Маркиз Вианьский прибыли!

Елисей удивленно приподнял голову.

Дамы из семейства Луговских пили чай, а младший царевич смешил их, рассказывая забавные истории, которые происходили с Борисом во время учебы в заморском университете. Сам князь только закатывал глаза, никак не вмешиваясь в повествование.

Луи Раньер почти бегом преодолел разделяющее их расстояние. Одежда его была в пыли, заметно было, что маркиз весьма торопился.

– Монсеньер, король Заморский, он…

– Отдышитесь, милорд, хотите вина? Быть может, воды или чаю? – Елисей был само гостеприимство. Стол в беседке ломился от яств.

– Прибыл гонец с депешей, – маркиз снял шляпу, и черные кудри раскинулись по плечам. Дамы с интересом изучили разворот плеч и породистый профиль заморского маркиза. – Принцесса Мария Франсуаза дэ Лара, уже осенью прибудет ко двору своего жениха.

Борис замер и поднял глаза на маркиза.

Не может быть! Только не…

Елисей вскочил на ноги.

– Какого лешего?! Гонец не мог так быстро добраться до Королевства заморского и вернуться! Король еще даже не знает о том, что батюшка отрекся в пользу Мирослава!

– Тем не менее все складывается для него наилучшим образом, вы не находите? – маркиз был явно раздосадован.

Елисей плюхнулся обратно на скамью.

– Между тем позвольте вам представить, княжна Анастасия Луговская, – сказал он.

Маркиз перевел взгляд на синеглазую красавицу, сидящую подле царевны Арины, и замер.

– И еще одна княжна Анастасия Луговская, – с неуместным смешком продолжила юная царевна, указывая на свою сестру.

Нэнси, неторопливо разливающая чай, не смогла сдержать улыбки.

Борис невольно поразился силе духа старшей княжны. Ни капли не пролилось мимо чашки, даже когда маркиз поделился срочными известиями. Нэнси уже давно научилась улыбаться, когда иные грустят, и смеяться, когда остальные плачут.

Маркиз Вианьский молча переводил взгляд с одной софийской девицы на другую, и видел те же синие глаза, ту же золотистую косу, переброшенную через плечо, похожие платья из обширного гардероба старшей княжны.

– Набелить лицо по последней моде, румян щедро добавить, никто при дворе короля Заморского подмены и не заметит, – заметил Елисей.

– Так вот, что вы задумали, – на лице маркиза проступила злая улыбка.– Я готов поддержать Ваше начинание, как только встречусь с братом.

– Ваша Светлость, счастлива быть представленной Вам, – на чистейшем заморском произнесла дочка старосты и грациозно поднялась со стула. – Надеюсь, мы сможем стать добрыми друзьями.

Арина и Нэнси украдкой переглянулись. Марыська казалась очарованной первым в ее жизни заморским дворянином. Кузнец Глеб явно был забыт, как что-то несущественное и мимолетное.

– Вне всякого сомнения! – пылко согласился Луи Раньер и, обогнув стол, приложился к ручке поддельной княжны Луговской.

Борис почувствовал, что злится. Гнев удушающим кольцом обхватил горло, мешая вдохнуть. Подобные приступы случались с ним все чаще, и он не желал с ними бороться.

– Хочу рассказать вам сказку, – князь решительно отставил чашку. – Его ровный глубокий голос мгновенно привлек внимание присутствующих. – Есть такая заморская история, про русалку…

– Сие такое чудище, которое баб в воду затаскивает, что на сходках белье полощут, и рыбаков топит? – живо уточнила Марыська и покраснела. Луи Раньер неплохо понимал по софийски, но некоторые слова, присущие сельскому говору, были не совсем ему ясны.

– Что есть сходки? – поинтересовался он.

– Деревянные мостки, чтобы удобнее было заходить в воду, – неточно, зато понятно, пояснил Елисей, искреннее получая удовольствие от всего происходящего.

– Ежели позволите, я продолжу, – сдержанно произнес Борис. – Один вельможа читал при дворе короля Заморского свои сочинения. История сия показалась мне крайне занятной. Прекрасная дева, дочь морского царя, полюбила принца. Она заключила сделку с колдуньей, чтобы быть рядом с ним. Но принц предал ее и женился на другой. И знаете что? – Борис поднялся из-за стола. – Вместо того чтобы порешить гада и вернуться в царство своего батюшки, она предпочла превратиться в морскую пену, ведь спастись могла лишь ценой его жизни. Вам сия история ничего не напоминает? – резче, чем следовало, закончил он, в упор посмотрев на старшую княжну Луговскую.

– Князь, намедни, слишком резок в суждениях, – встрял Елисей, награждая кузена грозным взглядом.

Арина ухватилась за щеки, Нэнси молчала. Марыська явственно чувствовала себя лишней. Обучение на княжну таких вот мгновений в себя не включало.

– Ну что же Вы, неужели ничего не напоминает? – Борис останавливаться не намеревался. – Бегите княжна, бегите, пока можете. Оно того не стоит. Вы не должны превращаться в морскую пену. Хоть раз в жизни подумайте о себе, ведь очевидно же, ваш возлюбленный не станет. Он позаботится сперва о царствии, после – о родственниках невесты, а там до вас череда может и вовсе не дойти.

Нэнси отвела взгляд.

Елисей понял, что угрожающие взгляды не действуют, и попытался взять кузена под локоть, чтобы увести прочь. Но сдержанный и воспитанный князь раздраженно вырвал руку и удалился самостоятельно.

– Ума не приложу, что с ним, – Елисей смущенно взъерошил волосы. – Прошу прощения за сцену, Ваша Светлость.

Маркиз сдержанно кивнул. Он был слишком умен, чтобы не понимать: его годами водили за нос. Теперь же Луи Раньер внимательно смотрел по сторонам, подмечая каждую мелочь в попытке разобраться с реальным положением дел в Софийском царствии.

В сторону супруги и старшей княжны Луговской Елисей старался не смотреть. Предательская мысль, что Борис прав несмотря на всю свою резкость, задела его. Выдвигая свое предложение, он думал о брате, но никак не о княжне Луговской.

– Не стоит беспокойства, – Нэнси поднялась из-за стола, – ежели Великий князь оказался чуть более терпелив, я бы сказала ему то же, что и Вам. Цесаревна Островов любезно предложила мне должность при своем дворе. Я уеду. У меня будет новое имя, жалование и не самое плохое будущее, ежели наследник софийской короны так никогда и не сдержит своего обещания. А как мы знаем, – Нэнси проницательно взглянула в глаза софийскому царевичу, – он его не сдержит, ведь Вы, Ваше Высочество, не желаете занять место на троне.

За столом повисло напряженное молчание. Говорить больше было не о чем.

***

– Я должна Вам признаться.

Милада, чинно прогуливающаяся у полюбившейся ей садовой ограды, остановилась. Киро молча поклонился старшей княжне и исчез, без единого вопроса оставив дам наедине.

Нэнси жестом предложила царевне проследовать за собой.

– Я бы не хотела, чтобы нас случайно услышали, – произнесла она, направляясь вглубь неухоженного сада.

Милада невозмутимо приподняла юбки, ничем не выразив удивления.

Через две дюжины шагов взору наследницы Островов открылся маленький ухоженный домик. Вместо клумб и посыпанных песком дорожек его опоясывал неглубокий ров и земляные укрепления, изрядно заросшие травой.

– Наш форт, – улыбнулась Нэнси. – Батюшка учил детвору держать высоту и отражать атаку басурман. Арина и Мирна охотно участвовали в военных действиях, о Вите и говорить нечего.

Милада кивнула.

В воображении ее живо отразились картины, где князь Луговской, чуть более стройный нежели теперь, разыгрывал с домочадцами бои под Южным…

– Прошу сюда.

… те самые бои, в которых Островное царствие потерпело сокрушительное поражение.

Впрочем, отец ее умер не героем на поле брани, а как полнейшее ничтожество занемог от унижения и лишений вскоре после своего свержения. Но что-то она отвлеклась.

Милада усилием воли заставила себя не думать о печальных обстоятельствах, которые не помешали Луговским принять ее у себя с невероятным радушием.

Нэнси вынула ключ – замок на двери открылся практически беззвучно.

Милада первой вошла в импровизированную крепость. Внутри домик был таким же ухоженным, как и снаружи.

– Я не могу принять щедрого предложения Вашего Высочества, – торопливо произнесла Нэнси, едва захлопнулась дверь, – прежде чем Вы узнате одно обстоятельство, которое может повлечь за собой сложности в будущем. Вы искали человека, которому могли бы довериться, и я бы не хотела начинать свою службу с откровенной лжи.

Милада невозмутимо разглядывала деревянные сабли, небрежно сваленные в кучу, два кремневых ружья, аккуратно висящих на стене, какие-то ножи и странную вещицу, не иначе как трофейную, которая по виду своему напоминала серп крестьянки, но использовалась басурманами исключительно для отсечения голов.

Киро здесь бы точно понравилось. Возможно, Арина уже успела показать ему свою вотчину.

– Говорите.

– Я не только лишилась невинности, но и… понесла от наследника софийского престола, – словно решившись, произнесла Нэнси.

Все сторонние мысли мгновенно вымело у Милады из головы.

Не подавая вида, насколько ее поразило сие известие, царевна сняла со стены ружье и неумело прицелилась.

– Что с ребенком? – поинтересовалась она.

– Его отдали на воспитание в почтенное семейство. Мне не ведомо, в какое именно, маменька с папенькой настаивали, что так будет легче. Когда ему исполнится шестнадцать, ежели Бог даст, он получит рекомендательное письмо и будет представлен генерал-князю Луговскому, который при рождении мальчика обещал свое покровительство. Мой сын, я верю, что он жив и в добром здравии, будет представлен ко двору и не будет никак связан ни со мной, ни с отцом. В будущем несчастная мать сможет стать патронессой своему родному сыну.

– Он? Сие еще и мальчик? – Милада покачала головой. – Подозреваю, цесаревич не осведомлен о своем положении.

– Я узнала, что беременна, когда помолвка уже была расторгнута. Он намеревался жениться на другой, – голос Нэнси сорвался, она поспешно отвернулась. – Вы верно знаете, как оно бывает…

– Не знаю, – Милада приблизилась и неловко обняла за плечи свою статс-даму, – но возможно, догадываюсь.

– Поговаривают, – Нэнси, тайком утиравшая слезы, все же взглянула на собеседницу, – говорят, что Ваше Высочество…

– Увы, сие была вынужденная ложь во спасение. Известие о моем… легкомыслии, остановило кровопролитие, но, по правде сказать, – Милада вынула из рукава кружевной платок и протянула Нэнси, – я была бы счастлива, будь сие правдой. Сыну вашему сейчас не больше восьми, еще много времени пройдет прежде, чем он объявится на этом пороге. Я обещаю вам, что бы ни случилось, в год его шестнадцатилетия вы будете здесь, чтобы встретить его, как и намеревались. Ну а после… после вы заберете его с собой. При моем дворе ему будет безопаснее. Так будет лучше… для всех.

– Не знаю, как благодарить Вас, – Нэнси отстранилась и присела в глубоком, почтительном реверансе.

А царевна смотрела на нее и думала, как страшно и несправедливо порой складывается судьба.

Чем же она, Милада, дочь легкомысленных предателей, заслужила свое счастье?

– Нэнси! Нэ-э-э-э-энси-и-и-и-и?! Нэнси! – Арина несколько раз стукнула в запертую дверь. – Мне в доме сказали, вы с царевной сюда пошли. Цесаревич прибыли, лично. Желают присутствовать на свадьбе царицы Островов.

Нэнси и Милада обменялись долгим взглядом.

– Вам следует привести себя в порядок, – произнесла царевна, – а я, пожалуй, пойду, поприветствую Его Высочество. Вы должны быть сильной, в конце концов, у вас просто нет выбора, – подумав, прибавила она.

Нэнси кивнула. Бледное лицо ее выражало крайнюю решимость.

Русалка не намеревалась превращаться в морскую пену, ей было ради чего жить.

Глава 3. Выбор

«Услыхал о пропаже сын Императора и ушел по воле отца невесту искать,

дабы тень безумную, клятвы забывшую, своей рукой покарать.

Сколько дней искал, и не счесть, у кого не спрашивал,

где не выведывал, никто ее не видал, нигде про нее не слыхали.

Сел он у дороги, заплакал.

Не мог юноша во дворец воротиться, воли отца не исполнив.

Проходил мимо древний старец, остановился, горем чужим тронутый.

– Отчего ты плачешь? Кто тебя обидел? – спросил он у сына Императора.

– Не стану я таиться, дедушка. Тень безумная невесту мою украла.

Много дней искал, только нет ее нигде.

– Пойдем со мной, – говорит старик, —

люди поговаривают, видели, где живет злая тень».

Сказание о сыне Императора и Золотом драконе

– Какого лешего ты припе… Вы прибыли, Ваше Высочество?! – Елисей выглядел не на шутку обеспокоенным. Наследник софийского престола, которого ждали не раньше, чем через несколько дней соскочил с коня.

– Один! Без должного сопровождения! – продолжал причитать младший царевич.

– Вас и на мгновение без присмотра не оставишь! – огрызнулся цесаревич Мирослав, отдавая поводья. – Одна замуж тайком выскочить удумала, другой… Я сообщил дворянскому собранию, что согласен отослать княжну Луговскую. Как тебе известно, я никогда не нарушаю данного слова и буду счастлив узнать, что ты задумал!

– Так Вы за сим прибыли? Проследить лично? Не доверяете?

– Не только. Как ты уже слышал, я никогда не нарушаю данных обещаний. Я здесь, дабы лично сопроводить под венец царевну Миладу. Я дал слово ее будущему супругу и намерен его сдержать.

– Вопрос Ваш еще не решен, с чего бы вдруг такая щедрость? – поинтересовался Киро, словно из воздуха соткавшись позади них.

Милада, стоя на крыльце, медленно переводила взгляд с одной монаршей особы на другую, подозревая, что существует нечто такое, о чем ее забыли поставить в известность.

– Ежели царевна желает обвенчаться до коронации…

– Венчания не будет, просто маленькая светская свадьба, – поспешно произнесла Милада. – Мы хотели бы сделать все тихо и быстро, а венчание…

– Требует длительной подготовки, – Киро пожал плечами. – Я могу пройти обряд крещения, сменить имя, но…

–…но все знают, какой ты еретик и богохульник, – рассмеялся Елисей.

– Я тень, – педантично напомнил Киро.

– Будет скандал.

Все как по команде посмотрели на цесаревича Мирослава так, словно увидели впервые.

– Я продала царствие пиратам, объявила о переносе стольного града на Акулий плавник и готовлю еще с десяток указов, которые шокируют общество не меньше, – Милада холодно улыбнулась. – В сравнении с этим, свадьба – лишь невинная шалость, которую и вовсе стоило бы воспринимать как благо, ведь изначально и я намеревалась принести в подоле наследника престола, оставаясь незамужней.

Судя по выражению лица тени, он искренне сожалел, что нельзя провалиться под землю. Киро явно не мог утверждать, положа руку на сердце, что и пальцем не притронулся к наследнице Островов, так же, как и не мог гарантировать благородство своих намерений в дальнейшем. И все присутствующие прекрасно сие понимали.

– Что ж, – прервал неловкую паузу Елисей, – присутствие цесаревича софийского придаст мероприятию некоторый налет торжественности, а большего нам и не требуется. Вернемся к обсуждению более насущной проблемы.

***

Нэнси помнила тот день, когда впервые была представлена ко двору.

Старший брат батюшки в том году умер от горячки, детей он не имел, и титул перешел к семье подпоручика Луговского. Бабушка сменила гнев на милость и согласилась принять в своем огромном и мрачном доме шестнадцатилетнюю Нэнси и ее младших сестер, дабы представить юную дебютантку ко двору по всем правилам.

–… маркиза Анастасия Семеновна Луговская, в сопровождении вдовствующей княгини Барятинской.

Высокие двери распахнулись, открывая перед ней путь в новую жизнь, отличную от той, что Нэнси вела в Южном. Блеск двора, холод и пустота огромного дома, в котором ей предстояло жить, дорогие платья и нескончаемые придирки вдовствующей княгини.

Нэнси мелкими шажками подошла к трону, неловко присела в реверансе. Оставалось самое сложное. Отступить назад, как учила бабушка, и не…

Додумать она не успела.

Тысячу раз отработанный под строгим присмотром пируэт, окончился полным провалом. Нэнси с ужасом поняла, что наступила на подол и не может ступить и шага, не оконфузившись еще больше.

– Позвольте помочь вам, – она подняла глаза и впервые увидела Его.

Синие глаза со льдистыми искрами, упрямо сжатые губы, аристократический нос. Тогда он был больше похож на младшего брата. Цесаревич Мирослав, наследник софийского престола. Она много слышала о нем, но лично они встретились впервые.

Царица Елена прятала улыбку за веером, наблюдая, как ее сын трепетно помогает справиться с платьем девице, пусть и красивой, но напрочь лишенной светского лоска.

Нэнси невольно улыбнулась своим мыслям.

Она полюбила его тогда, любит и сейчас. Равномерно и преданно. Никогда, даже в моменты полнейшего отчаяния, не смогла она заставить себя ненавидеть Мирослава. Так было, и так будет всегда.

Но князь Борис прав, права и цесаревна Островов. Ей сто́ит позаботиться о себе. Ведь ежели не она, кто обеспечит будущее их сына? Безвестие – лучшая защита для того, кому никогда не стать царем.

Нэнси нашла Великого князя на балконе. Он стоял, опираясь на балюстраду, и не торопился спуститься вниз дабы поприветствовать наследника престола.

Однажды она спросила Мирослава, каковы его чаяния и стремления.

«Стать лучшим царем из всех, что надевали софийскую корону». Цесаревич софийский не мечтал завоевать весь мир, он хотел создать его. Нэнси всегда знала то самое сокровенное, в чем он даже себе не готов был признаться: Софийское царствие – вся его жизнь, Мирослав родился, чтобы стать царем, и никогда не откажется от трона ради нее.

– Князь, я нашла вас, – с преувеличенной веселостью произнесла Нэнси приближаясь.

Он обернулся. Глубокие тени подчеркивали синеву глаз Великого князя. Слуга говорил, Его Высокопревосходительство плохо спит и нередко проводит бо́льшую часть ночи за книгой.

– Вы так похожи… – слова сорвались с губ прежде, чем княжна успела себя остановить.

Борис усмехнулся, холодно и как-то… обреченно.

– Вы ждали не меня, прошу прощения, – Нэнси уже подумывала уйти, но князь жестом предложил ей присоединиться.

– Я искренне благодарна Вам за участие…

–…но будете счастливы, ежели я буду сдержаннее в его проявлениях? – с усмешкой предположил Борис.

Нэнси улыбнулась. На сей раз совершенно искренне.

И почему они прежде никогда не общались?

– Я буду благодарна вам еще больше, ежели вы продолжите отстаивать мои интересы, когда сама я о них забываю, – иронично возразила княжна.

Они помолчали.

– Вас что-то тревожит?

Князь ощутимо вздрогнул и перевел взгляд на собеседницу.

– Ничего такого. Доктор говорит у меня меланхолия, я просто плохо сплю.

Нэнси кивнула.

Князь лгал, и сие было очевидно. Но не в ее правилах навязываться.

Возможно, когда-нибудь она будет иметь возможность поддержать его также, как сам он вступился за нее этим утром.

***

– Войди!

– Ч-ч-что…кто?! – Мирослав в бескрайнем изумлении смотрел на статную, русоволосую и синеглазую девицу, облаченную в платье, что он некогда подарил своей невесте на помолвку, ту самую, которой не суждено было состояться.

– Княжна Анастасия Семеновна Луговская, счастлива быть представленной Вашему Высочеству, – на безупречном заморском произнесла дочь старосты и присела в изящном реверансе. Вошедшая следом Нэнси, в платье невероятно похожем на то, что было надето на самозванку-княжну, одобрительно улыбнулась. Пока дальше приветствий и реверансов дело не зашло, но у них было время подготовить подмену должным образом.

– Ведь и вправду похожи! Рост, стать… добавить белил, румяна, да и освещение в бальной зале никогда не бывает ярким, – заливался совьем Елисей, словно торгаш, пытающийся продать старую клячу вместо породистого жеребца. – Никто и не заметит подмены. Княжна редко бывает при дворе, а тех, кто знает ее достаточно близко, мы предупредим. Впрочем, те, кто искренне расположен к княжне, сразу поймут в чем дело, учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Я… не нахожу слов, сие весьма рискованно… – пробормотал цесаревич, украдкой поглядывая на настоящую Нэнси.

– Я прислуживаю в доме, помню все подробности о Южном так, словно сама там жила, знакома с распорядком дня княжны, да и саму ее знаю с малолетства. Вы не найдете кого-то лучше меня!

– Зачем тебе занимать ее место? Тебя могут убить! Обесчестить! – тяжелый взгляд Мирослава уперся в лицо девицы, но та вздернула подбородок, движением очень похожим, на манеры само́й княжны Луговской.

– Мы с Ариной, – короткий взгляд в сторону младшей царевны, которая вошла вслед за всеми и тихонько стояла у стены, – боготворили княжну Анастасию. Она краше и добрее царевен из сказок! Но счастья на долю ей выпало мало. Генерал-князь и его супруга – широчайшей души люди. Я маленькая была, но прежнего барина помню. Он карты любил, и частенько людей из деревни проигрывал. У Славки из дома на отшибе ребенка забрали. Когда узнали, кому продали, она два дня пешая шла, чтобы дите свое проведать. Слегла после того, так и не оправилась. В деревне очень по ней горевали, от Бога знахарка была, других спасала, а себя не уберегла, большая потеря. И до девок барин весьма охоч был, держал у себя во флигеле гарем как у басурманского хана. Много мы страху натерпелись, когда узнали, что Государь-батюшка пожелал имению и землям нового хозяина назначить, замест кровопийца клятого. Не знали мы, чего от нового барина ждать, и уж не чаяли, что деревня наша с того дня лишь богатеть начнет. Князь супругу любит, дети их к нам добры, их горе – наше горе, раз я могу избавить княгиню и княжну от слез и разлуки – так тому и быть. И чего греха таить, высоко я замахнулась, старостихой быть не хочу, и за Павлика Гомогонова не пойду! Не заставите. А хоть немного, но княгиней пожить… За такое и раньше срока помереть не жалко, – Марыська снова взглянула на Арину, – и подруге близкой, как сестрице смогу письма писать, без опасения,что затеряются.

Арина всхлипнула и, подбежав, обняла подругу.

Нэнси смотрела в сторону, но заметно было, что и ее тронуло искреннее обожание, звучащее в голосе старостиной дочки.

И как она могла не замечать?

Нэнси поклялась себе с бо́льшим вниманием относиться к людям, что ее окружают. Погрузившись в свое горе, она стала слишком равнодушна к заботам и чаяниям других.

***

– Как долго ты намерена избегать меня, Настя? – цесаревич софийский заступил вперед, мешая старшей княжне проскользнуть мимо него на лестницу.

– Приветствовать полагается по-иному: руки алан же, кисти наружу, легкий наклон головы, улыбка краешком губ… – маменька в сотый раз исправляла малейшие неточности в манерах новой Анастасии Луговской. Арина изъявила желание учиться вместе с подругой, но сбежала, как только появился повод. Цесаревна Островов намеревалась отправиться в поместье Меллин, дабы лично отдать последние распоряжения к свадьбе.

Вот уж кто был образцом изысканности и светских манер. Милада соблюдала все правила не задумываясь. Арина как-то жаловалась, что величественная цесаревна Островов даже дышит исключительно по протоколу.

– Настя? – наследнику софийского престола, вероятно, надоело ждать ее ответ.

– Никто не величает меня Настей, – «кроме Вас», хотела добавить княжна, но смолчала. – Я Нэнси, вдова барона Калужского, дальняя родственница князей Луговских.

– Настя, я… Все происходит слишком быстро. Елисей еще молод и горяч, батюшка внезапно отрекся от престола, трон по праву переходит ко мне… и…

– К Вам едет Ваша невеста, – закончила за него Анастасия. – Я благодарна вам… тебе, я правда благодарна, за то, что попытался сдержать данное слово. Я освобождаю тебя от него. Я не знаю, благословение сие или проклятие – любить тебя, но я счастлива была испытать всепоглощающую силу истинного чувства, рядом с которым меркнут все прочие чаяния. Я полюбила тебя с самого первого взгляда, и люблю до сих пор, так же сильно и глубоко, как и тогда, когда глаза наши впервые встретились.

– Настя…

Он не пытался взять ее за руку, не пытался образумить, в конце концов, оба они понимали, как же она права.

– Я уезжаю. Царице островов нужна статс-дама. Я не могу быть фрейлиной, ведь я… вдова. Мой супруг погиб на поле боя, оставаясь до последнего верен долгу.

Губы цесаревича Мирослава тронула горькая усмешка.

– Я приеду к тебе на Острова!

Нэнси кивнула, покорно соглашаясь.

В конце концов, они оба знали: он не приедет.

***

На сей раз тренировочный поединок софийского царевича и тени Императора востока проходил в бальной зале поместья графини Меллин.

Дом вокруг них оживал на глазах. Дамы распоряжались насчет цветов, ковров и прочих малопонятных мужскому взгляду мелочей, а также насчет заморского вина, сельской самогонки и званого обеда, то есть вещей понятных и приятных. Приготовления к пусть и скромной, но все же царской свадьбе, шли полным ходом. Экономка, дальняя родственница графини, с подозрением присматривалась к будущей хозяйке, но пожелания исполняла расторопно и тщательно.

Дабы не путаться под ногами у дам, младший царевич предложил Киро размяться – и тот охотно согласился, что было вовсе на него не похоже. Елисей беспечно не обратил внимания на данное обстоятельство, о чем вскорости и пожалел. Весьма сильно.

– Вопрос есть, – признался Киро, когда царевич, не сумев парировать удар, вынужден был позорно выбежать из-под линии атаки.

– Задавай, – Елисей поспешил воспользоваться возможностью и хотя бы отдышаться.

Тень не любил пустые разговоры, тем более во время поединков, требуя от противника предельной сосредоточенности. Впрочем, против тени – и так приходилось прилагать все усилия, на болтовню времени не оставалось даже при большом желании.

– Ваша первая брачная ночь, – произнес тень, не отводя взгляда.

– Не скажу, – Елисей попытался атаковать противника.

Киро пригнулся, пропуская клинок над собой, и внезапно оказался совсем рядом. Рука тени без лишних церемоний вцепилась в незащищенное горло. Удар по ногам – и Елисей рухнул на пол.

– Скажешь.

– Ни за что, – прохрипел царевич, занятый попыткой разогнуть стальные пальцы тени.

– Придется, – почти сочувственно возразил Киро, наблюдая, как Елисей, отбросив клинок, уже двумя руками пытается освободить горло. Лицо его покраснело от усилий.

– И что происходит? – Арина подошла поближе, недоуменно разглядывая супруга, близкого к тому, чтобы лишиться чувств.

Киро с сожалением убрал руку и выпрямился. Упор в колено, позволял легко обездвижить побратима, не мешая тому брыкаться в свое удовольствие.

Елисей поспешно отполз подальше, не забыв по дороге прихватить клинок.

– Не ска-жу, – по слогам повторил он, выставив саблю перед собой. Учитывая, что царевич продолжал сидеть на полу, выглядела сия поза достаточно комично. Впрочем, Киро сам обучил побратима нескольким комбинациям, которые можно провести как раз из такого положения.

– Что не скажет? – Арина потянулась, зевнула и начала буднично разматывать ткань, в которую был бережно закутан ее любимый клинок. – Мы уже закончили. Ее Высочество, царевна Милада, отдает последние распоряжения и вскорости присоединится к нам.

– У меня вопрос, – в свою очередь, любезно пояснил Киро.

– И что он уже успел натворить? – подозрительно спросила юная царевна, взглянув на супруга.

Киро усмехнулся.

– Вопрос деликатного свойства, я бы даже сказал, личностного характера.

– Не вздумай у моей супруги такое спрашивать!

Арина расхохоталась. Искренне, громко, так как умели смеяться только Луговские, без толики жеманного притворства. Она смеялась – и окружающим хотелось улыбнуться в ответ.

– Дайте, угадаю! Принц Империи Востока знает, что такое честь, а значит, в отношения, требующие обязательств, прежде не вступал и не имеет ни малейшего понятия, что делать с невинной благородной девицей.

– Я запрещаю вам обсуждать подобное при мне! – Елисей выглядел искренне возмущенным.

– Можешь выйти, – любезно предложил тень.

Елисей аж подпрыгнул на месте от негодования, понимая, что попытка силой вернуть распоясавшуюся тень в рамки приличий ни к чему не приведет.

Арина взглянула на супруга, словно взвешивая «за» и «против».

Киро выглядел непривычно сосредоточенным, казалось, принца Империи Востока всерьез волнует сей вопрос.

– Я вам письмо напишу, – наконец, решила она.

– Еще хуже! – вспылил Елисей.– Переписка подобного рода неприемлема! Я сам тебе все расскажу!

– И зачем было отпираться?

– А ему неловко, – снова рассмеялась Арина.

Киро хмыкнул, всем своим видом намекая, что сомневается в существовании обстоятельств, способных вогнать в краску младшего софийского царевича.

Арина ловко прокрутила клинок в ладони и наставила на Киро.

– Там должна быть история кавалерийской атаки, под которой в первую же брачную ночь пала неприступная крепость, но, – Арина лукаво взглянула на супруга и закончила прежде, чем тот успел вмешаться,– но Елисей всерьез вознамерился ждать до свадьбы и мне пришлось взять дело в свои руки.

Киро отвел взгляд, пряча усмешку.

– Что я и порекомендовала, в свою очередь, сделать царевне Миладе, когда она обратилась ко мне с похожим вопросом.

Пришла пора Киро лишиться дара речи.

– Ты хочешь сказать, что он, – глаза Елисея загорелись, словно ему поведали все тайны Императорской династии за последнюю сотню лет, – проводит в спальне наследницы Островов каждую ночь, а кавалерия в крепость до сих пор не попала?!

– Именно.

– И чем они тогда там занимаются?

Киро хмуро взглянул на побратима. Супруги ворковали, логично предположив, раз он сам начал разговор, то будет не против его закономерного продолжения.

Царевна не настаивала на близости, и он медлил. Временами тени казалось, что письма матери ничего не значат, и Император в любой момент может призвать его обратно.

И ежели ему придется уйти, царевна сможет выйти замуж, легко подтвердив свою невинность на брачном ложе.

Он верил, что поступает правильно, хоть и подозревал, что ход его мыслей не приведет царевну в восторг. Милада вознамерилась выйти замуж исключительно за него, чего бы ей сие ни стоило.

–…Покорность и скромность? Сла́бо представляю нечто подобное в исполнении царевны Милады, – ухмыльнулся Елисей, увлеченно слушая супругу.

Киро почувствовал, что пропускает в беседе нечто важное.

– Ее Высочество желает быть скромной, благопристойной невестой, как сие принято на родине жениха, – охотно подтвердила Арина, искренне презирающая оба этих женских качества. – но желает знать, чего ожидать от первой брачной ночи, чтобы… не разочаровать супруга.

Царевич неодобрительно покачал головой. В конце концов, он лучше всех знал свою тень.

– Оба царствия судачат о том, насколько царевна увлечена своей тенью, – Елисей перевел взгляд на побратима. – Она во всеуслышание подтвердила, что носит под сердцем твоего ребенка, а ты даже не сподобился привести данное утверждение в соответствие с действительностью?

Киро промолчал.

Елисей отбросил шутовство, как делал сие всегда: неожиданно, без предупреждения. Его взгляд стал серьезным и цепким, пронизывающим как клинок. Киро был виртуозным фехтовальщиком, а Елисей непобедим, когда дело касалось игр разума и чувств.

– Ты что, действительно намеревался нас всех бросить? – в лоб спросил младший царевич.

Арина, перенявшая беспокойство супруга, с подозрением смотрела на них обоих.

Киро понял: лгать бесполезно.

– Император все еще может призвать меня, – тихо озвучил он свой самый большой страх, навязчивую мысль, которая буквально преследовала его с того самого дня, когда он пообещал цесаревне Миладе, что никогда ее не покинет.

А что ежели… он так и не сможет…

Закончить мысль было невыносимо.

Он знал, что в Империю не вернется. Он просто не сможет снова стать той покорной чужой воле куклой, но может умереть и спасти тем самым дорогих ему людей от гнева Императора. Пусть они думают, что он вернулся на Восток, пусть Милада думает так. Он хотел жить, очень хотел, желал настолько сильно, что готов был взвыть, как пес посаженный на цепь у хозяйского порога.

Они все придумали. Елисей, Маркиз, Милада, придумали Киро, так пусть же до конца верят в спасительную, безопасную ложь. Золотой дракон Империи Востока всего лишь вернется домой. За новым своим воплощением.

Елисей и Арина молчали, словно догадываясь, о чем он думает.

– Я не знаю, как будет правильно, я понимаю, что вы ставите благополучие царевны превыше всего, но скажу вам как женщина, – Арина не выдержала и громко всхлипнула, – ежели она так и не станет вашей, царевна вас не простит. Вы можете уйти, ежели того потребуют обстоятельства, но вы не имеете права пренебречь ее чувствами к вам.

Киро закрыл глаза, словно отгораживаясь от Арины, ее слов, мыслей, что так мешали ему рассуждать здраво. Он должен драться, должен думать, как сохранить все, что ему дорого, а вместо этого он все падает и падает в темноту, цепенея так, словно уже умер.

Снова.

Киро почувствовал, как Арина вцепилась в него, обняла за шею, ее мокрый нос уткнулся ему в щеку. Елисей положил руку на плечо и сжал, не произнеся ни слова.

Они не прощались, нет. Они обещали быть с ним до самого конца, что бы ни случилось. Он не хотел выглядеть слабым. Милада не должна видеть его сломленным, испуганным, его гордость не вынесет подобного.

Елисей и Арина, разделив с ним ужас и отчаяние, капля за каплей возвращали ему уверенность в собственных силах.

Киро тряхнул головой, призывая мысли к порядку, и зло прищурился. На лице тени медленно проступали обуревающие его чувства. Оцепенение разума, парализующее волю, отступало под яростным напором младшего софийского царевича и его юной супруги.

Киро уже знал, что сие за чувство. Страх. Подлый, липкий, разъедающий изнутри. Раньше ему нечего было бояться, но теперь… теперь принцу было что терять.

Какой соблазнительной иногда казалась мысль, сдаться, сползти в беспамятство, позволить кому-то снова овладеть его жизнью, но Ки Ран, Золотой Дракон империи Востока гнал подобные мысли прочь. Он не просто тень, он будущий принц-консорт, и пусть проживать свою жизнь временами дьявольски сложно, он не упустит ни единого ее мгновения. Милада считает сие даром. Что ж пора и ему стать благодарным.

Киро прижал Арину к груди и приподнял в воздух, как делал всегда, когда они встречались после долгой разлуки.

– Император может отправиться к лешему или к дьяволу, как ему будет угодно… – тень взглянул на Елисея, тот смотрел на него в упор, ожидая продолжения, —…так просто я им не дамся.

Младший царевич сла́бо улыбнулся.

– Сразу бы так. А теперь мы выгоним мою супругу и вернемся к вопросу первой брачной ночи, но трезвым я сие обсуждать отказываюсь…

Никто из них не мог видеть, как Ее Высочество, цесаревна Милада, переняв у своего жениха неприятную привычку подслушивать под дверью, беззвучно рыдает в коридоре, зажимая рот кружевным платком.

Глава 4. Досуг цесаревны

«Услыхал сие сын Императора, быстро на ноги вскочил.

Целый день они шли, рисинки в рот не брали.

У сына Императора наказ отца из головы не идет,

не до еды ему, не до питья. Идут они со старцем день,

идут ночь, и пришли наконец к каменному дому.

Говорит старец: – Сие мое жилище.

Велел старец юноше набрать сосновых шишек, еду приготовить.

Негоже сыну Императора простолюдину служить да делать нечего…»

Сказание о сыне Императора и Золотом драконе

– Я могу сломать или разбить что-либо в вашем доме? – кажется, у нее появился новый и горячо любимый способ скрасить ожидание. – Корона возместит возможный ущерб, – на всякий случай добавила Милада, заметив легкое удивление пополам с пониманием, отразившееся в глазах старшей четы Луговских.

– Мы решили подготовить комнату к рождению князя, придется менять мебель и отделку. Все ценное оттуда уже забрали, взамен сложили всякие безделицы, которые и хранить-то незачем, но выкинуть жалко. Будем признательны, ежели Вы, Ваше Высочество, поможете сократить их количество до приемлемого, – с улыбкой предложила княгиня. Князь согласно кивнул, сложив руки на объемном животе.

Милада обозначила реверанс, чувствуя себя ужасно глупо.

– Слуга проводит Вас, Ваше Высочество. Ежели мы можем оказать еще какое-то содействие наследнице Островов, семья генерал-князя Луговского в Вашем распоряжении, – добавила княгиня. Статная красивая женщина, с возрастом она не растеряла своей привлекательности. Простое платье и домашний чепец смягчали строгое выражение лица, делая облик княгини уютным и домашним.

– Прежде нас связывали не самые теплые чувства, Вы, Ваше Высочество, вправе меня ненавидеть, но… – князь взглянул на супругу, – Ваш жених спас нашу младшую дочь, а Вы способствовали счастью старшей, когда мы уже и не чаяли увидеть улыбку на ее лице. Мы в неоплатном долгу перед ним и перед вами. Луговские умеют платить добром за добро. Поговаривают, у Вас война на пороге. Я служу другому царю, но что мне мешает приехать навестить дочь?

Милада вздрогнула и взглянула на невысокого, дородного князя, как будто впервые увидела. Она боялась и ненавидела его. Он разбил армию отца, распоряжался во дворце так, словно имел на подобные действия какое-то право, а сейчас предлагает ей свое имя и свою саблю?

Генерал-князь Луговской – самый известный стратег и полководец своего времени. Его боялись и уважали. Милада сильно сомневалась, что он хорош в морских сражениях, но любому неприятелю придется рано или поздно высадится на сушу, а на твердой земле генерал-князь Луговской был непобедим.

– Наездник из меня уже не тот, что прежде, но раздавать советы сидя в штабе мне ничто не помешает…

– Сие большая честь для меня, – Милада благодарно склонила голову. – Доподлинно известно, Ваше Высокопревосходительство любой провал способны обернуть в свою пользу, а поражение превратить в победу.

Луговской лукаво прищурился, поглаживая усы.

– И еще кое-что, ежели позволите.

Милада кивнула.

– Мальчик любит Вас, Ваше Высочество. Какие бы глупости он ни совершал, его целью всегда будет защита Ваших интересов. Вы сами выбрали тень в спутники жизни, придется смириться с тем, что Ваша жизнь всегда будет для него на первом месте. Он просто не умеет по-другому.

Милада отвела взгляд. Ее мнение уважают, с ней считаются, сам генерал-князь Луговской готов встать на ее сторону. Она справится с любыми трудностями, а Киро… Киро она все равно не сможет заковать в кандалы, даже во имя его спасения.

– Благодарю вас. Я… подумаю.

***

– А где Ее Высочество? – поинтересовалась царевна Арина, старательно разливая ароматную жидкость из пузатого чайника.

– Цесаревна пожелала что-нибудь разгромить, и мы отправили ее в комнату, которая уже успела пострадать, когда Мирна решила, что Виктор слишком пристально смотрит в декольте Марыськи, облаченной в княжеское платье.

Арина и Елисей обеспокоенно переглянулись, и тут же прыснули.

На шее младшего софийского царевича был криво намотан шелковый шарф, волосы взъерошены, на носу очки. В доме генерал-князя Луговского Елисей чувствовал себя как дома.

– А где сама Марыся?

– Его Светлость, маркиз Вианьский, учит ее заморском глаголам, – тоном заядлого сплетника сообщил князь Луговской.

– А мне кажется, – возразила княгиня, – им просто нравится проводить время вместе. Ты знала, что Глеб Головин к ней сватался?

Арина отрицательно покачала головой.

– Мы бы приданое за ней дали, хороший мальчик, все лучше, чем сии ваши сомнительные дела, – княгиня неодобрительно поджала губы.

– Маменька! – начала было Арина, но одумавшись, предпочла сменить тему. – Последний раз Ее Высочество, царевна Островов, била посуду, когда узнала, что Ки Ран – принц Империи Востока.

– Ежели на сей раз она узнала, что наш принц намеревается героически самоубиться, так на ней и не женившись – я ему не завидую, – фыркнул младший софийский царевич.

– Кстати, а Киро где? – спохватилась Арина.

– Подозреваю, там же, где его невеста, – многозначительно ответил князь.

Елисей и Арина не сговариваясь посмотрели на потолок. Где-то высоко над ними, через этаж, выясняли отношения цесаревна Островов и тень Императора Востока.

– Надеюсь, всех успели вывести? Вне зависимости от того, чем именно они там занимаются, все случайно помешавшие живыми не уйдут, – Елисей ухватил кусок хлеба с вареньем, а второй рукой открыл на коленях книгу. Литературные предпочтения цесаревны Милады оказались весьма занимательны.

Неожиданно раздался звон разбитого стекла, и мимо окна спикировало в кусты нечто тяжелое.

Семейство Луговских дружно выглянуло в окно. Изрядно помяв куст, на клумбе раскинулась еще одна книга, на сей раз отвечающая вкусам наследника софийского престола. Шелестящие на ветру страницы продемонстрировали удивленной публике сперва виселицу, а за ней гильотину – чудо современной инженерной мысли.

– Похоже, окно тоже придется заменить, – отметила княгиня.

– Похоже, наследник трона Островов появится еще до Масленицы, – насмешливо поддержал беседу Елисей, единственный, кто остался сидеть за столом.

– Давайте перейдем в восточную гостиную, – предложила княгиня. – Мало ли что еще из окна выпадет…

– Или кто, – кровожадно предположил младший софийский царевич, занятый очевидной дилеммой: руки у него было всего две, а унести надо было бутерброд, книгу и чашку с чаем одновременно…

Слуги в поместье Луговских существовали для «статусу» или для «что соседи скажут» и ухаживали, в основном за гостями. В повседневных вопросах, семейство по старой памяти предпочитало обходиться без них.

***

Царевна металась по комнате, разбрасывая вещи. Она искренне ненавидела Империю и Императора, которые грозили разрушить ее робкое счастье, отнять то единственное, что было ей так необходимо: ее опору, ее мужчину, ее тень!

Миладе сложно было отделить личные чувства от монарших решений, и она медлила… Но теперь все было предельно понятно.

Она не позволит Императору распоряжаться на Островах. Она не имеет права втягивать Софийское царствие, но и без него они не пустое место. У нее есть корабли, Акулий плавник – неприступная крепость. Они смогут выстоять! Она напомнит Империи Востока, кто повелевает Островами! А ежели нет, зачем царствию такая владычица?! О ком она сможет позаботиться, ежели даже консорта своего отстоять не в силах?!

– Не бывать сему! – громко сообщила Милада и швырнула через всю комнату тяжелую книгу.