Нана

Маленькое, чёрное, сморщенное. Есть у каждой женщины. Что это? (Изюминка) Время уровняло всех. Теперь у нас существует мощная иллюзия одинаковости мужчины и женщины.. И я, в общем, только за, чтобы было как можно меньше дискриминации на работе и в обычной жизни. Но иногда так приятно почувствовать себя женщиной, настоящей такой женщиной, при виде которой мужики падают и в штабеля укладываются. Такой, как Нана. Ведь одноименный роман Золя не о продажной и презренной любви, а о силе обаяния, силе красоты, силе страсти. А еще о том, насколько все это бренно и недолговечно, бессмысленно.Роман «Нана», девятый роман цикла Ругон-Маккаров, был написан в 1880 году. Сам Золя видел в своей героине прообраз Великой империи. Мне сложно оценивать произведение со стороны исторической составляющей, поэтому расскажу о своих впечатлениях, о героях и событиях со стороны современного читателя.
Уже с самого начала, с первой главы, Золя задает несерьезный тон, насмехаясь над описываемым обществом и его идеалами. Загадочная Нана, представление которой происходит в театре в качестве не очень талантливой актрисы, быстро завоевывает симпатии публики и читателей. Обделенная голосом и пластикой, молодая женщина настолько красива, настолько естественна и натуральна, что окружающие с легкостью прощают ей её недостатки. Тем более что она и сама к ним относится с иронией. Искренность и простота служат ей пропуском в сердца людей. Нана не интригует за спинами своих воздыхателей, напротив, находя особое удовольствие в эпатаже общества, она в открытую имеет несколько любовников, раскручивает их на деньги, живет полной жизнью. Пожалуй, именно её прямота и открытость позволяют Нана не обзавестись завистницами и злопыхателями среди слабого пола. Даже дамы восхищаются молодой женщиной, а иногда и сочувствуют ей. Лично у меня она вызывала такие же чувства: восхищение и сочувствие. Нана из тех, которые с уверенностью могут сказать: не я такая, жизнь такая. По большому счету, у нее, дочери прачки и кровельщика, не могло быть другой, лучшей судьбы. Ей крупно повезло родиться красивой и обаятельной, и она использовала свои дары на полную катушку. Как говорится, спрос рождает предложение. Её покупали, она продавалась, не дешевя, зная себе цену. А что наша жизнь, как не одна большая сделка. И только не надо рассказывать, что лучше быть нищей и честной девушкой, чем богатой и порочной. Возможно, перед вами просто не стояло никогда такого выбора. Во всяком случае, Нану точно никто не может обвинить в злокозненности. Ведь от её чар пострадали либо совсем уж глупые и зелёные, либо мазохисты, находящие смысл существования в самоуничижении и поклонении такой вот женщине. Так что еще вопрос, кто паразит, а кто донор.Неудивительно, что «Нана» один из самых знаменитых и читаемых романов Золя. Образ главной героини действительно сильный, яркий, мощный, из тех, что остаются с читателем навсегда, вспоминаются в подходящие моменты. Сочетание порочности и внутреннего благородства настолько неожиданно и прекрасно, что подкупает даже самых отъявленных поборников морали, что уж говорить обо мне, простой смертной, с расшатанной системой ценностей (я ведь и к гомосексуалистам положительно настроена, да-да). Я в восхищении. В восхищении от Золя и от его героини, честной, каким бы оксюмороном не казалось такое определение по отношению к продажной женщине, и свободной. Пусть финалом писатель хотел показать недолговечность и относительность любой красоты. Но ведь это не повод ей не восхищаться.

Ошеломительный роман! Так преподнести грязное белье парижского высшего света под силу только великому мастеру слова Эмилю Золя. Блеск и нищета, благочестие и порок все эти контрасты Парижа времен Второй империи так красочно и живо описаны, что чувствуешь себя чуть ли не участником действия.
Перед нами история взлета и падения известной парижской куртизанки Наны. Выбравшись из самых низов, из сточной канавы Парижа, она, благодаря внешним данным и наверное просто везению, взбирается на вершину успеха и богатства. Она королева в кругу дам полусвета, она содержанка нескольких титулованных особ, она развратна и порочна. Это все Нана. У ее ног Париж! К чему она стремиться? Слава, деньги? Когда она все это получает, ей становится не интересно и, будучи развратной натурой сама по себе, затягивает к себе в постель опустившихся личностей. Подбирая на улице «бомжей» и проституток она проводит с ними ночи в своем роскошном особняке. Может, она уже достаточно «взяла» от жизни и теперь хочет «отдавать» другим. Порывы Наны и мотивы поступков не понятны. Ее желания мимолетны, ее мысли только о сегодняшнем дне, ее девиз: «Здесь и сейчас». Поклонение мужчин, дорогие подарки, бесконечный кредит в обмен на любовь. Но долго ли может так продолжаться? Все быстротечно и все проходит. Череда смертей, что шлейфом тянуться за Нана, лишь добавляет грусти.
Окруженная роскошью и богатством, она стояла, поднявшись во весь рост среди целой плеяды мужчин, поверженных перед нею в прах. Подобно древним чудовищам, страшные владения которых были усеяны костьми, она ходила по трупам. Причиненные ее бедствия обступали ее со всех сторон: самосожжение Вандевра, печаль Фукармона, затерянного в далеких морях Китая, разорение Штейнера, обреченного на жизнь честного человека, самодовольный идиотизм Ла Фалуаза, трагический развал семьи Мюффа и бледный труп Жоржа, над которым бодрствовал Филипп, только что выпущенный из тюрьмы. Дело разрушения и смерти свершилось. Муха, слетевшая с навоза предместий, носившая в себе растлевающее начало социального разложения, отравила этих людей одним мимолетным прикосновением. Это было хорошо, это было справедливо. Она отомстила за мир нищих и отверженных, из которого вышла сама. Окруженная ореолом своего женского обаяния, она властно поднималась над распростертыми перед нею ниц жертвами, подобно солнцу, восходящему над полем битвы, оставаясь в то же время бессознательным красивым животным, не отдающим себе отчета в содеянном.Такой печальный конец.

Смешанные чувства вызывает эта книга! И даже очень!!!
Так и хочется воскликнуть с удивлением "О времена, о нравы!!!" Не все укладывается в голове, какое падение нравов, какой разврат...Неужели так можно жить!?
А оказывается можно и еще как)) Книга о жизни куртизанки Нана, которая поднялась из низов с помощью своей внешности и женственности. Она использовала мужчин, как могла, она буквально их топтала, давила и разоряла, доводила до безумия, отчаянности..Их разум просто отключался от страсти и всепоглощения ею..В ее власти оказывались все.. Книга о животности и похотливости без разума и границ..Нана - это центр похоти. Наверно ни один из героев этой книги не может вызвать положительных эмоций. Ни одного я не могу ни оправдать, ни защитить..А Нана вызывает моментами такую жуткую неприязнь и отвращение, тошно от мысли, что есть такие люди...Концовка же вызывает чувство омерзения и гадливости, но на мой взгляд она удачнее некуда..В целом, не смотря на все эти эмоции, я смело могу сказать, что книга мне понравилась! Сначала тяжело было пробираться сквозь все эти имена, но когда втянулась, не могла вынырнуть из этого книжного мирка!)

Хочу от всей души поблагодарить Lili-18 за рекомендацию книги Эмиля Золя "Добыча", благодаря этому роману я "распробовала" творчество автора. Я очень хорошо отношусь у французской классике, но вот любовь к Золя пришла не сразу. "Жерминаль" и "Дамское счастье" особо не зацепили, из-за чего я и вовсе не собиралась читать "Нана" ( а особенно прочитав рецензии на этом сайте, что и скучно, и сюжет вялый сюжет). Но я в восторге от книги! И это при том, что не особо жалую истории распутства, любовных утех и девиц, вот таких как Нана, которые рушат всё, что попадается им на пути, делая при этом невинные глазки.
Роман покоряет с первых строк. Описания театра и публики, которыми начинается роман, окунают сразу же в атмосферу распутного Парижа. Я буквально толкалась там, рассматривая всех и каждого, томясь в ожидании представления, а потом томно считала минуты, когда это безобразие закончится. Очаровательная строчка, которой, к сожалению, нет во французском издании: Высокая блондинка много хохотала, между тем, как высокий господин, прислонясь к камину, разговаривал с нею так близко, что завитки на ее лбу колыхались от его дыхания. Позабавило застолье в доме Нана, о, даже читая такое невольно чувствуешь набитое брюхо и тягучесть разговоров, а также противное чувство перенасыщенности и тем и другим. Приятно, что автор также набросал картинку стола, кто с кем сидел.Опьянение вызвало на щеках Люси Стьюарт чахоточный румянец, а Роза Миньон разомлела, и глаза ее увлажнились. Объевшаяся и обалдевшая от этого Татан Нене бессмысленно смеялась собственной глупости. Остальные — Бланш, Каролина, Симонна, Мария — говорили все разом, тараторя о своих делах, о споре с кучером, о предполагавшейся прогулке за городСама же Нана мне, как ни странно, была очень приятна. Лёгкая, добродушная, притягательная. Да, она грязна, но эта грязь тает на ней. Да, она принадлежит всем и никому. Но до чего же она весела! Она ломает, но без злого умысла, её капризы - это всего лишь капризы. Автору удалось, даже описав её нелестными эпитетами - "розовая", "толстая", "похожая на курочку", всё-таки зацепить читателя и следовать за героиней и её трагичной судьбой до конца книги.
Я получила истинное удовольствие и как обычный читатель, и внутренний мой лингвист ликовал от работы переводчика. (На русском читала перевод Ирининой).

P.S. Для любителей французского. Сюжет вначале, где появляется Сатин (Атласная) и то самое "непечатное" слово, которое она употребляет для своего выражения состояния, обозначающего "подыхание со скуки" в оригинале звучит как "Je m`emmerde". Я даже не знаю, какое слово подобрать в русском языке, чтобы пристойно в классической литературе перевести выражение Сатин)))

Продается тело, молодое и пышное, налетай-торопись!Это уже вторая книга о прости...прости, господи, содержанке куртизанке, которую мне довелось прочесть и, не мудрствуя лукаво, признаюсь - черт возьми, мне нравится это делать и аппетиты мои растут, добавки, я требую добавки! Столько нового, интересного, да что греха таить - даже полезного! - можно почерпнуть из подобной поучительной литературы, тем более, что и качество ее, и манера исполнения пока только радуют и восхищают. Однако молодым барышням и в этот раз не стоит слишком обольщаться, ведь это, конечно, далеко не энциклопедия по соблазнению мужчин. И немудрено. Едва ли Золя руководствовался подобными идеями и мотивами, создавая "Нану", хотя элементы того самого соблазнения, безусловно, присутствуют - профессия, как говорится, обязывает соответствовать, а это в свою очередь касается и Наны, и самого Эмиля Золя.Эта женщина на протяжении всего романа представлялась мне прекрасной пышнотелой Мадонной, мгновение назад сошедшей с картины Тициана или Рубенса, мирно возлежащей на изящной работы кушетке в со вкусом обставленном будуаре роскошного парижского дома. Ее шикарные формы едва прикрыты легким пеньюаром, волосы распущены и свободно струятся по плечам, полные груди чуть вздымаются от мерного дыхания, красиво очерченные влажные губы приоткрыты, а веки сомкнуты, впрочем, не плотно. Кажется, этой томной красавицей можно любоваться вечно, будь она и вправду полотном прославленного живописца, но судьба ее иная.Под ангельскими чертами Золя скрыл демона, ненасытного монстра. Нана не просто не вызывала у меня симпатии, она была мне откровенно неприятна. Давненько не попадалась мне подобная главная героиня. Ведь даже несимпатичные персонажи зачастую пробуждают хоть какие-то более-менее положительные чувства, будь то жалость, сострадание или что-то еще. В связи с Наной мне вспоминается, пожалуй, только брезгливость, с которой я следила за ее речами и поступками. Не обладающая ни единым талантом, мало того, что необразованная, так еще и глупая, дешевая беспринципная девка, пустышка, вдобавок и актриса никудышная, что чревато и даже губительно при ее-то способах заработка, Нана думает лишь о деньгах. Не гнушаясь ничем, она с радостью отдается тому, кто даст больше, разоряя поклонников одного за другим, Нана с рвением, достойным лучшего применения, транжирит деньги направо и налево, не задумываясь о завтрашнем дне и красоте, которая, увы, не вечна.И мужчины летят на это "гэ", как мотыльки на свет. Ради нее они бросают свои семьи, в погоне за призрачными плотскими наслаждениями и развратом теряют целые состояния, желая угодить этому прожорливому животному. Но ей все мало! Она на пике своей славы и знаменита на весь Париж, но ведь и падшая женщина может пасть?Мастерство автора здесь не может быть поставлено под сомнение. Золя, виртуозно сделав разрез, без стеснения и ложной скромности демонстрирует эту гангрену общества читателю в разных ракурсах. Он делает это и деликатно, и тонко, без намека на пошлость, и в то же время недвусмысленно и прямо. Уважаемые отцы семейств и благовоспитанные с виду господа снимают маски, обнажая свои истинные желания. Стоит Нане лишь призывно вильнуть бедрами или одарить их сладенькой улыбочкой, коих в ее арсенале в изобилии, как наружу лезут вся мерзость, низость и испорченность высшего общества. Иногда мне казалось, что автор потешается, с завидной беспощадностью издеваясь над персонажами, иногда - что скорее сокрушается, досадуя о временах и нравах. Но даже не принимая это во внимание, определенно можно сказать, что он подобное поведение не поощряет и не поддерживает, и доходчиво доносит это до своего читателя.В своем читательском дневнике я уже сделала пометку: "Мсье Мопассан, посторонитесь чутка, с вами теперь соседствует добрый друг и коллега - мсье Золя - прошу любить и жаловать". А название "Ругон-Маккары" и вовсе дивной музыкой звучит в ушах и манит меня своими раскатистыми "р", обещая неземное литературное блаженство.

На Нана на..до смотреть, как на Венеру (которую она и играет в Варьете) - богиню красоты, плотской любви, вожделения. Она - воплощение страсти. К её ногам преклоняется пол-Парижа, вокруг неё создан культ. Все понимают её тлетворность, но ничего не могут поделать с её волшебными чарами.
При этом, она одновременно искушающий дьявол во плоти, вслед за любовью несущий разрушение. В первой половине романа ты даже веришь, что она жаждет выбиться в люди для очищения. Во второй половине - понимаешь: это затевалось ради славы, богатства и (подсознательно) чтобы развернуть свой культ во всю мощь.
Ведь давайте задумаемся: если вы любитель плотских утех и разнообразных партнёров, а тут вам оказалось дозволено безнаказанно заниматься любимым делом, при этом получая большие деньги и почёт в высшем обществе - пожалуй, многие бы из нас согласились... И немало современных красивых девушек, к сожалению, идут по той же тропе (например, в OnlyFans).
Только не все становятся богинями. Нана (Нане?) частично повезло, но велика была доля её собственной увёртливости, умения манипулировать мужчинами. И где удача, там и невезение - ведь нельзя сказать, что звезда Нана сошла с небосклона по естественным причинам. Ни скандалы, ни криминал (как то покушение на суицид Жоржа), ни венерические болезни (потенциальные) не остановили распутницу, а лишь случайное заражение оспой от сына. Впрочем, можно обосновать, мол, где тонко, там и рвётся - всё окончил недогляд за чадом (снова у Золя невинно страдающие дети).К слову, ребёнок Нана выросла в такую взрослую Нана неспроста. В предшествующем романе "Западня" описано, как она наблюдала за изменами матери, плюс воспитали её пьющие и безразличные родители вкупе с парижскими улицами-притонами, на которые она потом через много лет "по старой памяти" полюбила заглядывать, даже уже живя в роскоши во дворце.Не одна Нана всё испортила, не она во всём виновата. Во-первых, институт куртизанок (не ВУЗ, а явление, ха-ха) существовал во Франции издавна, и как бы само общество породило Нана. А затемс нею поднялась на поверхность общества и начала разлагать аристократию та гниль, которая при всеобщем попустительстве бродит в низах, в народеБлиже к концу романа высший свет стал напоминать полчища червей, копошащихся в навозе - настолько люди потеряли чувство собственного достоинства. Особенно жалок был граф Мюффа, и никакой зов ...зды его не оправдывает: поставь он сразу выскочку Нана на место, глядишь, не причинила бы она столько бед.Самая труднопонимаемая для меня часть книги - это роман Нана и Фонтана. Как сатира и вакханку, их связывала лишь плотская близость, или было в их отношениях что-то свыше этого? Навскидку, Нана пробовала с Фонтаном вести честную и чистую жизнь, далёкую от разврата и куртизаночного блеска. Возможно, не окажись её избранник таким козлом (и поведенчески, и внешне), не взошла бы она на алтарь парижской похоти и вела бы тихую жизнь буржуа. А возможно, что её естество вышло бы наружу тем или иным образом, рано или поздно. Ведь позже она обещала графу хранить верность даже как будто искренне.
Попадание стрелы Амура в сердце Нана можно объяснить иным отношением Фонтана к ней по сравнению с остальными мужчинами. Он как будто не пытался завоевать её, и равнодушием ("Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей") расположил к себе, однако это равнодушие потом даст о себе знать - именно этим наравне в социальными условиями объясняется их разлад.
Как и война, любовь-страсть (=Нана) не щадит ни женщин (Атласка), ни детей (Жорж), ни стариков (маркиз). В скобках лишь те, кого это коснулось напрямую, а не счесть опосредованно пострадавших. Вот и на смену любовному умопомрачению в конце книги пришла война, пока еще локальная - франко-немецкая - но уже предвозвестник будущих перемен. Впрочем, еще долго знать не сможет понять, что есть дела поважнее, чем адюльтерные похождения. Да и до сих пор мы, люди всех статусов и возрастов, никак не можем отделаться от власти Венеры и от притяжения бога войны Марса, заставляющих нас любить и ненавидеть. Нам суждено вечно чувствовать их взаимосвязь, и даже в космосе мы, 3-е по счёту, зависли между планетами с такими названиями.

В сочинениях современников Золя мне довольно часто попадались утверждения, что его романы "развращают молодежь". Это всегда меня удивляло, потому что хоть Золя действительно изображает в своих романах всевозможый разврат и порок, его натуралистические описания способны вызвать скорее отвращение, чем интерес. Кроме того, мне пока не встретился ни один роман, в котором "предающиеся разврату" персонажи не страдали бы от своих поступков и не разрушали бы свою жизнь. Так что возможно, Эмиль Золя был большим моралистом, чем его критики.
В романе "Нана" тема разрушительного порока раскрыта ярче, чем во всех предыдущих частях "Ругон-Маккаров". Заглавная героиня - бездарная актриса и профессиональная содержанка - разрушает все, к чему прикасается. Как дорогие вещи, которые ей дарят, так и жизни своих любовников. Один театральный критик сравнил в своей статье Нана с золотой мухой:
Нравственное разложение низов проникало через нее в высшее общество и, в свою Очередь, разлагало его. Она становилась стихийной силой, орудием разрушения и, сама того не желая, развращала, растлевала Париж своим белоснежным телом. В конце статьи она сравнивалась с мухой, золотой, как солнце, мухой, слетевшей с навозной кучи; мухой которая всасывает смерть с придорожной падали, а потом жужжит, кружится, сверкает, точно драгоценный камень, и отравляет людей одним лишь прикосновением, влетая в их дворцы через открытые окна.Отчасти это справедливо. Причем Нана настолько бездушна и бессердечна по отношению к другим людям, что в процессе чтения мне было даже жалко ее любовников. Они же страдали! Они расставались ради нее не только с состояниями, но и со своим человеческим достоинством! Как минимум двое человек покончило с жизнью из-за этой женщины! Однако, пожалуй, жалеть их не стоит. Нана, оправдывающаяся после смерти молодого человека, которому она отказала, совершенно права:
- Слушай, ведь это все происходило на твоих глазах. Ну, скажи правду... Разве я их принуждала? Вечно их торчало около меня целая дюжина, и все они из кожи вон лезли, старались перещеголять друг друга да придумать гадость похуже. Они мне опротивели! Я упиралась, не хотела им потакать, мне было страшно... Да вот тебе самый лучший пример: все они хотели на мне жениться. Каково, а? Да, милый мой я бы двадцать раз могла стать баронессой или графиней, если бы согласилась. А я отказывала им потому, что была благоразумна... От скольких гадостей и преступлений я их оберегла! Они на все были способны - на воровство, на убийство. Да, да, они отца с матерью убили бы по одному моему слову... И вот благодарность! Действительно, этих мужчин никто не заставлял связываться с ней, содержать ее, унижаться перед ней. Сами предложили, сами все сделали. Так что театральный критик был не совсем прав. Не Нана заражала "высшее общество" пороком и разложением. "Высшее общество" само по себе деградировало и разложилось настолько, что оказалось в полном подчинении у профессиональной содержанки.
Стоит вспомнить, что цикл "ругон-Маккары" - это "Естественная и социальная история одной семьи в эпоху Второй империи». Поэтому "Нана" изображает финальную стадию разложения не некого абстрактного "высшего общества", а конкретной Второй империи.
В книге много говорят о Бисмарке. Говорят одними и теми же словами в гостинных графинь и на вечере у актрис. А еще о Бисмарке говорят у постели Нана, умершей от оспы. На момент ее смерти Франция объявило войну Пруссии. Скоро начнется Франко-прусская война, которая продемонстрирует всю слабость империи и приведет к низложению императора. (Ну а дальше провозглашение Третьей республики, правительство Тьера, Парижская комунна и вот это вот все) И мне кажется, что, в некоторой степени, Нана символизирует Вторую Империю. Такая же бездушная, разрушительная, окруженная роскошью и при этом стремительно идущая к краху. Да вы только посмотрите, как описывает ее Золя в период наибольшего успеха:
И все эти сбережения, начиная от луидоров спекулянтов и кончая медяками бедняков, поглощались особняком на авеню де Вилье. С другой стороны, Штейнер вступил в компанию с эльзасским шахтовладельцем; там, в далеком провинциальном углу, жили рабочие, почерневшие от угольной пыли, обливавшиеся потом, день и ночь напрягавшие мускулы, чувствуя, как трещат их кости, - для того, чтобы Нана могла жить в свое удовольствие. А она, подобно пламени, пожирала все: и золото, награбленное спекуляциями, и гроши, добытые тяжелым трудом рабочего.И еще:
Полученное им наследство заключалось в поместьях, пашнях, лугах, лесах и фермах. Ему пришлось быстро продать все это одно за другим. С каждым куском, который Нана клала себе в рот, она проглатывала десятину земли. Залитая солнцем трепещущая листва, покрытые высокими колосьями нивы, золотистый виноград, поспевающий в сентябре, густые травы, в которых коровы утопали по самое брюхо, - все исчезло, точно поглощенное бездной; туда же ушли река, каменоломни и три мельницы. Нана проходила, сметая все на своем пути, как вторгшийся в страну неприятель, как туча саранчи, опустошающей целую область, над которой она проносится. От ее маленькой ножки на земле оставался след, как после пожара. Она с обычным добродушием уничтожила наследство, ферму за фермой, луг за лугом, так же незаметно, как уничтожала между завтраком и обедом жареный миндаль, который лежал у нее в мешочке на коленях.А когда Нана обезображена оспой и мертва, на улице кричат : "В Берлин!"
Криками с улицы "В Берлин! В Берлин! В Берлин!" заканчивается книга, жизнь Нана, а в скором времени - и Вторая империя.

Бррр.... Очень тяжело шла эта книга. Нет, написана она по прежнему легким языком, воспринимается легко, но слой общества, описанный в этой книге, их жизнь, очень тяжело воспринимается.
г-жа Робер — порядочная женщина, у которой бывает не больше одного любовника, причем это всегда какой-нибудь весьма почтенный человекВот краткое описание того, что там творится и описано. У меня было ощущение клоаки, когда Я слушала книгу.
Можно не брать верно ни одной ноты и при этом срывать аплодисменты только своей красотой и соблазнительными позами, Мужья, которые являются фактически сутенерами своих жен, "честные женщины", презирающие куртизанок и при этом сами имеющую любовников, лесбийские отношения.
И вот как сочетается красота тела и такая грязь в душе. И ребенок, который тоже является игрушкой.
Лучше всего охарактеризовал сам Золя: "грязь и пустота". Коротко и точно.
Одно только немножко удивило: было сказано: "только русские так умеют заваривать чай", видимо действительно у нас была особая культура чаепития, которая сейчас забыта.

В "Ругон-Маккарах" свой Париж. Все классы, от низов в "Западне", среднего в "Странице любви" и высших в "Его превосходительстве Эжене Ругоне", плюс смешанные, изображают Париж таким серпентарием, пандемониумом, паноптикумом и черт знает чем еще, что смотреть в его сторону не хочется. Плассан и крошечные городки, куда разбросало некоторых Ругонов, Муре и Маккаров, со своими мелкобуржуазными интригами в подметки не годятся столице; вся периферия только и способна, что переворот в желтом салоне задумать, мальчику голову прострелить и наследство молодой девушки растащить, а Париж на ста страницах любого из посвященного ему романов Ругон-Маккаров подемонстрирует извращенность и низость человеческой натуры в сто крат выразительнее. Все началось с невинных игр с плетками Эжена и Клотильды, продолжилось сожительством молодой жены с супругом Аристидом Саккаром и его сыном от первого брака одновременно, ужасающей амбициозностью Октава Муре, падением Жервезы - честное слово, фанатизм Анжелики, медленное внутреннее горение Элен, весь Центральный рынок, Коммуна и психоз Клода Лантье не так пугают, как сумасшествие целого пласта общества, который должен был бы по мнению некоторых быть кремочкокремом и сливочкосливками. Они целенаправленно транжирят огромные состояния своих древних родов, женят детей ради присоединения состояния супруга, возносят на вершины и сталкивают с них случайно оказавшихся поблизости актрис, певичек, прочих дам полусвета, пьют, играют на скачках, развлекаются и, конечно, предаются всем возможным плотским удовольствиям. Ни в одной другой книге проститутки, мокрые от слюней мужики и полураздетые героини низкопробных пьес не вызывали такого омерзения. Простите, ни в одном другом цикле. Все приключения парижского высшего света пронизаны одним и тем же духом и, как бы Золя ни старался не судить, не получается даже у него, бедняги, куда уж мне."Нана", не зря отставленная к концу цикла по задумке автора, оказывается апофеозом всего, что творилось в столице Франции. Все, чему читатель успел уже ужаснуться в предыдущих парижских романах, здесь обретает логическое завершение, то есть на самом деле доходит до абсурда. Нана, она же Анна Купо (ни разу, замечу, ее настоящее имя не упоминается в тексте), полная, округлая, статная, кажется молохом, пожирающим аристократов и мошкару вокруг, потому что кому-то нужно перемолоть их своими гигантскими челюстями, ибо иначе они долго еще будут гнить в собственной ничтожности. Не знаешь, кого презираешь больше, глупую, тщеславную и бессердечную Нана или богатеев с отключаемым мозгом. Конечно, не сама Нана создала такое общество, все было наоборот, но неприятны абсолютно все герои. Небольшое сочувствие вызывает в какой-то момент граф Мюффа, дошедший до ручки и ударившийся в религию, короче, Каренин немножко, но и он жалок. Один спускает все деньги и сжигает себя в конюшне вместе с несчастными лошадьми, другой закалывается маникюрными ножничками, третий казенные деньги растрачивает и попадает в тюрьму, четвертый теряет театр, и так далее. И все она. Не будь Нана так неприятна, я бы поаплодировала.Роман построен на ярких пятнах сцен, а не на последовательности повествования, причем пятна в теории должны быть яркими и запоминающимися... Но где-то на середине содержание свелось к "театр, потом она одевается, потом ужин, потом театр, потом где-то еще ужин", и до сцены скачек ничего нового не происходило, даже буколическая сценка в деревенском поместье напомнила не о пастушках и настоящей Аркадии, а о забавах Марии-Антуанетты. Скачки и попытка самоубийства Жоржа с его символическим кровавым пятном должны были стать переломно-значительными, но единственной действительно поразившей сценой стала заключительная, с опасливо жмущимися по углам мужчинами, древним таким обществом женщин-плакальщиц, войском, идущим на Берлин, и в сердце всего этого - обезображенное, гниющее и зловонное тело Анны Купо.Спросили у меня после прочтения, жаль ли Нана. Не, не жаль.