Читать онлайн Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи бесплатно

В древнегреческой мифологии есть эпизоды, в которых мужчины переодеваются в женскую одежду. На первый взгляд это обычная маскировка с целью военной хитрости: герои наряжаются как «слабый пол», чтобы ввести противника в заблуждение и одержать победу. (Также это переодевание, как гласят мифы, однажды использовалось в качестве наказания.)

Но возможно, существовала и другая причина переодевания – ради доступа на религиозные церемонии, разрешенные лишь для женщин. Подобное точно случалось и в исторические времена – вспомним «жену Цезаря, которая должна быть вне подозрений». В 62 году до н. э. Гай Юлий Цезарь развелся со своей супругой Помпеей Суллой, поскольку влюбленный в нее Клодий Пульхр, переодевшись женщиной, проник на Таинства Доброй Богини, проводившиеся в доме Цезаря.

Существует теория[2] (недоказанная[3]), что в древние времена верховные божества были женскими, и их жрицы-женщины были более могущественными, чем служители мужского пола. Однако со временем власть матриархальных богинь будто бы была свергнута. В этом случае подобные мифы могут отражать конкурентную борьбу царей-жрецов за власть, когда во время перехода от матриархата к патриархату цари в обрядах уже приняли функцию верховных жрецов, но еще были вынуждены носить женскую одежду.

В связи с этим примечательно существование даже в исторической Греции I–II вв. н. э. жрецов, которые совершали обряды, одевшись в женское платье, – например жрец Геракла на Косе в Антимахии.[4] Также возможно, что существовала связь между этой травестией и жрецами-скопцами анатолийской Богини-Матери.[5]

Теодор ван Тюльден. «Геркулес и Омфала». 2-я пол. XVII века. Художественный музей Токио Фуджи (Токио)

1.1. Геракл

Картина, написанная учеником Рубенса, изображает момент «рабства» Геракла (Геркулеса) у ливийской царицы Омфалы. О мифе о переодевании героя в женскую одежду здесь напоминают только атрибуты – предметы, которые держат персонажи. В руках у Геракла прялка, сам он полностью обнажен, за исключением чресл, прикрытых драпировкой. Одежду царицы тоже нельзя назвать ни мужской, ни женской – особенно по сравнению с ее служанками, наряженными по моде, современной художнику, в прекрасно скроенные платья из ценных тканей. Омфала завернута в красную ткань – возможно, плащ Геракла. На плечах у нее – отобранная у героя шкура льва, левой рукой она придерживает огромную сучковатую дубину, почти вровень со своим ростом.

Картина лишена страсти и эротики, свойственных самому знаменитому полотну на этот сюжет – работе Буше (кстати, также созданной под влиянием Рубенса). Ван Тюльдена больше привлекает комический эффект – Омфала таскает величайшего героя за ушко, причем для гармоничной композиции автор «поставил» царицу на ступеньку, сделав ее фигуру доминирующей. Теплая золотисто-коричневая колористическая гамма полотна, в которой написаны и волосы всех героев, и львиная шкура, и основные драпировки, делает сценку особенно мирной и спокойной.

Величайший герой Древней Греции Геракл (он же Геркулес) в быту был мужчиной неприятным. Слишком много времени проводил в тренажерке, перебарщивал со стероидами. Из-за нарушенного обмена веществ покрылся прыщами, сильно потел. Были и проблемы с головой (жутко надавали в ринге во время последнего боя с Мухаммедом Али). В гневе себя Геракл не контролировал – как-то насмерть прибил жену и детей, еще любовник юный утонул у него при невыясненных обстоятельствах. За одну ночь однажды переспал с пятьюдесятью девушками. Презервативы использованные бросал на ковер. Однозначно неприятный громила.

Замечали за ним и странности – любовь к женской одежде. Вот вы сейчас вспомните эпизод с Омфалой – ан нет, и до этого были прецеденты. Как-то его корабль сел на мель около острова Кос. Геракл и его спутники спаслись, но потеряли весь багаж. Они сидели на берегу, выжимали мокрые джинсы и выливали воду из кроссовок, мечтая о том, чтобы поесть, – все жутко проголодались. Поэтому ребята пристали к местному пастуху, который прогонял мимо них стадо:

– Дай барана!

Тот ответил:

– На шашлык гоню председателю колхоза, обойдешься!

Геракл с товарищами попробовали отобрать, пастух же быстро вызвонил местных братков, те прибежали с арматурой, началась дикая драка… В общем, Геракл, которого перед этим еще и укачало очень сильно, попросту трусливо сбежал. Местные за ним погнались. Он спрятался, вбежав в ближайшую открытую дверь. А был это дом некой усатой тетушки, которая как раз носила одежку 68-го размера. Он надел ее платье (такое, знаете, с люрексом, малиновые цветы по зеленому фону), замотал голову платком и в такой маскировке пробрался, виляя бедрами, мимо искавших его местных.

Забрался в чью-то пустую дачу, съел все консервы, включая даже те, что были для кошки, банку огурцов соленых из подпола (немного заплесневелых), и хорошенько выспался, даже не разувшись от усталости. Потом как был, все в том же женском платье, пошел в райцентр, отыскал рынок, где слонялась та самая братва с арматурой, и нанес каждому из ее членов телесные повреждения (некоторым – несовместимые с жизнью).

– Значит, теперь ты над нами будешь? – спросили местные жители и поднесли ему чарочку.

Геракл спорить не стал, потому что приглядел в толпе красавицу Халкиопу и захотел немедленно удовлетворить с ней свои плотские потребности. И, как пишут древнегреческие мифографы, тут же, не переодевшись в мужское из дамского, на этой Халкиопе и женился. Робко надеюсь, что под глаголом «жениться» они все-таки имеют в виду некую церемонию гражданского бракосочетания, а не непосредственно половой акт. Писатели того времени, они же такие – люди простые, спокойно могли подразумевать именно его. Ведь женился он прямо на рыночной площади, при всем честном народе, этот человек без особой деликатности в интимной сфере, не читавший советы в мужских журналах для альфа-самцов.

Итак, сделал он этой Халкиопе ребенка (Фессалом крестили, но это уже сильно потом было). И через пару дней свалил со славного острова Кос к настоящей законной супружнице. Надеемся, что хотя бы при отъезде он наконец переоделся по форме, в мужское.

В свете озвученной истории по-новому выглядит более известный эпизод жизни Геракла у царицы Омфалы. Сам-то он оправдывался: «Я сам не хочу, но боги приказали слушаться царицу. А ей захотелось поиграться в переодевания. Мне не нравится, ни-ни!» Не было у героя храбрости совершить каминг-аут![6] Впрочем, да разве это был бы настоящий каминг-аут? Просто невинный фетишизм. (То, что Геракл специализировался по женщинам, в этом сомнений нет, хотя юные мальчики и проскакивали в его донжуанском списке, но кто из греков не баловался?)

Вернемся к истории с Омфалой. Официальная версия выглядит так: в наказание за то, что в приступе безумия Геракл убил молодого человека, который помогал ему искать сбежавшего кота (говорю же, некомфортный в быту был мужик), боги вынесли ему суровый приговор. Его отправили на территорию современной Турции, на морское побережье с золотым песочком, служить в рабстве у красавицы царицы. Ах, какой суровый приговор! Ну прямо тюрьма Гуантанамо! В наши времена ради такого «наказания» любители femdom[7] шерстят тематические сайты и выкладывают огромные бабки всяким «госпожам». А Геракла таким методом наказали…

Какой конкретно срок ему присудили там отбыть (и по какому пункту Уголовного кодекса) – не пишут. Но на этих нарах бедняжечка провел три года: царица ему двух сыновей успела родить. Это делала она, очевидно, для усугубления наказания (все родители новорожденных согласятся). Впрочем, вряд ли Омфала с Гераклом ютились в однушке с ее мамой, так что и тут наказание какое-то сомнительное выходит.

Суровая, безжалостная, беспощадная Омфала отобрала у Геракла все парадное обмундирование (львиную шкуру, дубинку, аксельбанты и белые нитяные перчатки). И нарядила в свои собственные одеяния – женскую тунику от Баленсиаги, золотые украшения от Картье, обувь на каблуках от Маноло Бланик. Пытка! Сама же стала ходить по дворцу в Геракловых шмотках. Это, кстати, доказывает, что сия мадам тренажерами, включая штангу, тоже не брезговала: а вы попробуйте дольше двух минут проходить с дубинкой из дуба в руке и с натуральной львиной шкурой на голове (вес ≈ 5 кг при размерах 2×1,5 метра).

Геракла же по приказу царицы поселили на женской половине дворца, среди распутных фрейлин (суровость наказания все усиливается, следите за руками). Вместо дубинки дали герою в руки женскую прялку.

Полотно малоизвестного испанского художника помещает героев мифа в обстановку, современную художнику, – аристократическое испанское поместье. Омфала и ее служанка наряжены в богатое платье с корсетами, попытку затянуть еще один узкий лиф мы видим на Геракле. В волосах у него завязаны красные бантики – точно такие же можно разглядеть на портретах принцесс с полотен Веласкеса той эпохи. Герой держит веретено и прялку с шерстью, причем Лопес весьма тщательно документирует процесс рукоделия, явно будучи знакомым с ним в натуре. Сучковатая дубинка Геракла небрежно лежит на ковре, причем провинциальному живописцу не хватает умения написать ее именно лежащей, поэтому оружие кажется странно торчащим из пола.

Диего Лопес эль Мудо. «Геракл и Омфала». XVII век. Частная коллекция (Аукцион Caleria Caylus)

Целые дни проводил Геракл за прядением шерсти. А вот мудро! Вспомним, за что его сюда сослали? За неконтролируемый приступ гнева. Здесь же мы видим один из древнейших задокументированных приемов лечения психики в варианте «арт-терапия». Рукоделие же очень успокаивает.

Геракл проводил дни за прялкой, вздрагивая при каждом суровом окрике хозяйки. Если он ломал веретено, то Омфала шлепала его туфлей,[9] а он тихонько повизгивал.

За означенный период Геракл дал шерсти тридцать три мешка (на 137 свитеров, 42 пледа и 13 носков), но потом отпуск закончился, Гераклу вернули его шорты с подтяжками и львиную шкуру, и он снова отправился совершать подвиги, то есть убивать людей в больших количествах.

Мораль: даже занимаясь увлекательным проектом на любимой работе, не забывай копить деньги на отпуск своей мечты у моря. А чем именно ты будешь там заниматься – знать никому не обязательно.

Лукас Кранах Старший. «Геркулес и Омфала». 1537. Музей герцога Антона-Ульриха (Брауншвейг)

Кранах очень любил этот сюжет и часто повторял его в своих картинах. Однако на полотнах великого мастера Северного Возрождения герой, царица, а также ее служанки всегда наряжены по моде XVI века, что делает сюжет еще более загадочным для тех, кто не знаком с этой историей.

Бородатый Геракл пока еще одет в черный, явно мужской костюм (обратите внимание на гульфик, прикрывающий гениталии). Но служанки уже начинают надевать на него традиционно женское головное покрывало, пытаясь придумать, как бы прикрыть бороду. В руках герой держит веретено и прялку. Царица Омфала, видимо – наиболее богато одетая женщина в правом углу, в зеленом бархатном платье и шляпе с перьями. Точно в таких же нарядах Кранах писал своих многочисленных «Саломей» и «Юдифей» с отрубленными головами Иоанна Крестителя или Олоферна, так что при взгляде на это полотно мелькает мысль, что Гераклу все-таки повезло с компанией.

1.2. Левкипп

Николя Коломбель. «Возвращение Дианы с охоты». 1697. Частная коллекция. Аукцион The Matthiesen Gallery

На этой мирной картине французского художника эпохи классицизма Диана – богиня луны и охоты с полумесяцем в волосах, изображена в окружении прекрасных полуобнаженных спутниц-нимф. Возможно, это не просто иллюстрация мифа, а парадный «мифологизированный» портрет, на котором какая-то знатная дама эпохи Людовика XIV написана в образе богини. Эту теорию подкрепляет достаточно целомудренно по сравнению с окружающими прикрытая грудь Дианы. Дополнительный довод – модная прическа главной героини: в отличие от нимф ее волосы уложены как у придворных дам конца XVII века и чуть ли не напудрены. Такой тип портретов в образе богов и богинь был очень распространен, но обычно в них отсутствуют второстепенные персонажи, и поэтому сразу понятно, что картина является портретом. Здесь же перед нами предстает целая повествовательная сцена со множеством деталей.

Но не надо обманываться спокойствием этой сцены. Пусть девушки отдыхают, только что вернувшись с охоты (о чем свидетельствуют тушки убитых животных и птиц, а также собаки на поводке). Пусть готовятся к веселому купанию. Но, как известно знатокам древнегреческой мифологии, эта девичья безмятежность мгновенно может превратиться в ярость – если богиня заметит, что какой-либо мужчина захочет покуситься на любовь, проникнув в этот узкий девичий круг, или хотя бы подсмотреть за обнаженными купальщицами. Таким образом погибли Актеон, Орион и многие другие, включая нашего героя – Левкиппа.

А вот история про переодевание, где это уже намеренная хитрость, а не милая причуда ветерана войны. Однажды царевич Левкипп, сын Эномая, влюбился в нимфу Дафну и захотел добиться ее любви. Но даже с тем, чтобы просто познакомиться с ней поближе, были проблемы: Дафна входила в свиту девственной богини луны и охоты Артемиды (Дианы). При взгляде на эту девичью компанию всякий заподозрил бы то, пропаганду чего среди несовершеннолетних запрещает законодательство Российской Федерации. Девицы общались только между собой, ходили кучкой, мужчин ненавидели, зато любили сидеть в обнимку на газонах в парке в полуобнаженном виде (на клетчатых пледах). Дружба такая.

Левкипп переоделся девушкой, заплел волосы в косы, накрасил глаза и присоединился к веселому обществу. Там он быстренько завоевал всеобщую симпатию (рецепт прост, см. фильм «В джазе только девушки»: не жалел одалживать свою губную помаду, хихикал и все такое). Но бог солнца и изящных искусств (а также многого другого) Аполлон был влюблен в ту же самую нимфу Дафну. А поскольку он был божеством, это давало ему преимущество – он мог божественным способом передергивать. Узнав с помощью своих суперспособностей, что Левкипп прокрался в группу чирлидерш Артемиды, Аполлон разозлился. И посоветовал Артемиде (кстати, она была его родная сестра, поэтому советов слушалась) и ее подружкам вот прямо сейчас искупаться, чтобы таким способом убедиться, что среди них нет мужчин.

«Ахтунг!» – подумал Левкипп и попытался сбежать. Но от этих милых девушек, профессиональных охотниц, скрыться без мотоцикла было проблематично – спринтерши. Нимфы поймали его и разорвали на куски. В Древней Греции вообще с этим делом, разрыванием, дело обстояло хорошо – ровно таким же способом погибли Орфей и Пенфей (см. ниже), разорванные на куски другими милыми девушками.

А упомянутую нимфу Дафну, причину раздора, Аполлон потом попытался изнасиловать. Но она настолько не хотела заниматься сексом с представителем мужского пола (даже с братом начальницы), что предпочла стать бревном.

Мораль: никогда не бери попользоваться помаду у девушки, с которой ты только сегодня познакомилась. Кто знает, что она скрывает на самом деле (и это могут быть не только проблемы с герпесом!).

«Аполлон и Дафна», 1410–1414. Миниатюра из «Послания Офеи Гектору» Кристины Пизанской, BL, Harley 4431, Британская библиотека (Лондон)

Иллюстрация к средневековой поэме по сюжетам из «Метаморфоз» Овидия изображает заключительный эпизод мифа о Дафне. Она уже отчаялась спастись от Аполлона и превратилась в лавр (по-гречески название дерева звучит именно как «дафнэ»). Ее руки, голова и волосы окончательно стали ветвями, обнаженное тело постепенно обращается в ствол, покрытый корой, хотя ноги еще различимы. Бог Аполлон (одетый как богатый аристократ XV века) отламывает с нее веточки – ну, будто «отрезает прядку волос» на память. Позже он будет увенчивать лавровым венком лучших поэтов – в память о несостоявшейся возлюбленной.

1.3. Друзья Тезея

Шарль-Эдуар Шез. «Тезей – победитель Минотавра». Ок. 1791. Музей изящных искусств (Страсбург)

Полотно французского неоклассициста изображает афинского героя Тезея в момент торжества над телом поверженного чудовища Минотавра. Этот гибрид человека и животного был рожден критской царицей Пасифаей, потерявшей голову от любви к прекрасному быку, и унаследовал от отца звериную голову. Обычно картины на тему Тезея и Минотавра изображают эффектный момент их поединка или же блуждания Тезея по Лабиринту – однако здесь перед нами редкий пример последней сцены мифа, накануне отплытия Тезея с Крита.

Героя окружают юноши и девушки – судя по всему, среди них нет возлюбленной Тезея, критской царевны Ариадны, а написаны лишь его соотечественники-афиняне, которых он спас от гибели от рук или рогов Минотавра. Два юноши в правой части полотна полностью одеты в плащи, которыми можно прикрыть голову. Это отличает их от полуобнаженной фигуры самого Тезея и мужчины рядом – именно об этой детали и пойдет наш рассказ.

Вот еще один пример переодевания как хитрости – на сей раз, наконец, военной. Город Афины в общемировой политике во времена молодости героя Тезея был городом-государством юным и бедненьким. И тогдашний гегемон – Критская держава – обходилась с Афинами, как госсек Хиллари Клинтон и ее сменщики обходятся со странами-сателлитами, то есть грубо. И вот как-то в Афины прибыл посланник от критского госдепа с ультиматумом:

– Пришло время сезонной дани. А подайте-ка нам семь прекрасных девушек да семь прекрасных юношей, мы их скормим в жертву нашему Минотавру!

Тезей, сын и наследник царя, человек ответственный, захотел положить четкий конец данной порочной практике и ради этой цели отправился на жертву к Минотавру добровольцем, захватив с собой пару чемпионов по самбо из своей личной охраны. Критяне ничего не заподозрили, потому что считали всех иностранцев тупыми невежами, и на камуфляжную форму да портреты Че Гевары и Брюса Ли в бумажниках пленников внимания не обратили. И сами же отвезли диверсионную группу на свой остров, высадившись где-то в Заливе Свиней.

Прежде чем Тезея запихнули в Лабиринт, в центре которого сидел прожорливый Минотавр (зачем ему нужны были пленники – непонятно, он же травоядный, чур-чур пошлые мысли) и где он завел это приятное знакомство, Тезей успел влюбить в себя единоутробную сестру чудовища, критскую царевну Ариадну. Как успел, если находился под конвоем, – непонятно. На прощание она дала ему ценный подарок – навигатор с ГЛОНАСС, из-за древности описываемых событий имевший банальную форму клубка с длинной нитью. Тезей привязал ее к выходу и таким способом, говорят, и нашел путь из Лабиринта наружу после убийства Минотавра.

А где ж тут про кроссдрессинг,[12] спросите вы? В примечаниях к общеизвестному мифу. Вечно помощники теряются на фоне супергероев! Дело в том, что афинян же на остров привезли в количестве 14 штук, и всех надо было вернуть домой целыми и невредимыми для позитивного пиара царской власти. Семеро девушек были заперты отдельно, чтобы их не попортили (Минотавру зачем-то нужны были девственницы, чур-чур пошлые мысли). В ночи два телохранителя из свиты Тезея, переодевшись в платьица, подошли к женским покоям дворца. И один диверсант-трансвестит, заглядывая в глаза вахтеру, начал лепетать:

– Ой, а я потеряла свой пропуск. Ой, а позовите старшую по общежитию, она меня отлично знает. А проверьте еще раз в списках, мы там точно есть…

И пока он занимался этой тяжелой психической атакой, второй диверсант достал из клатча[13] с блестками свой Томми-ган и покрошил всю критскую охрану.

По другой версии мифа трансвеститы были внедрены в экспедицию заранее, еще перед отплытием: то есть из Афин на Крит отправились не семь девушек, а пять плюс два переодетых юноши, которым Тезей специально приказал делать пилинг[14] и эпиляцию, на ярком солнце не загорать, с раздвинутыми коленями не сидеть, ходить девичьей поступью. И эти засланные казачки, когда пришел момент, открыли двери женских покоев изнутри, убив всю стражу.

Так или иначе, но Тезей и его команда вывели из заключения своих соотечественниц и вместе с влюбленной предательницей Ариадной (уже заранее нацепившей подвенечное платье от Жанны Ланвен) отплыли с Крита всем наличным составом в 14 афинских граждан.

Мораль: отправляясь в незнакомое опасное место, сообщай доверенным людям, где и с кем собираешься ночевать. Вдруг тебя потребуется срочно оттуда эвакуировать. И мобильный телефон не надо выключать!

Эдвард Берн-Джонс. «Тезей и Минотавр в Лабиринте». 1861. Художественный музей и галерея Бирмингема

На рисунке известного прерафаэлита Тезей изображен в обличье средневекового рыцаря – вполне типичная трактовка античных мифов для представителей этого художественного направления. Тем более что Берн-Джонс опирался на изложение истории в поэме Джеффри Чосера «Легенда о примерных женщинах» 1388 года.

В одной руке у Тезея путеводная нить Ариадны, чтобы не заблудиться, в другой меч – хотя, по некоторым вариантам мифа, Тезей убил Минотавра палицей или вообще голыми руками. Никаких других персонажей на рисунке (кстати, это эскиз керамической плитки) нет. И только голые косточки, валяющиеся на земле, напоминают о судьбе других, более неудачливых узников Лабиринта.

«Пенфей и менады». Древнеримская фреска, ок. I в. н. э. Дом Веттиев (Помпеи)

1.4. Пенфей

Одна из самых известных древнеримских фресок, найденных при раскопках Помпей, изображает обнаженного юношу – царя Пенфея. Он стоит на коленях среди менад – пьяных последовательниц Диониса, бога виноделия. Одна из них заносит над его головой тяжелый камень, две другие удерживают за руки и волосы. Его смуглое и сильное мужское тело контрастирует со светлой и, казалось бы, слабой женской плотью. Гармоничные яркие краски и легкие, практически импрессионистские мазки придают фреске почти праздничное настроение, диссонирующее с ее мрачным сюжетом – мгновением накануне кровопролития.

Еще были такой фиванский царь Пенфей и его крайне неудачная разведывательная операция. (Впрочем, некоторые считают, что на самом деле эта история про провальное подглядывание за голыми девицами – занятие весьма опасное до изобретения этих ваших телевизоров.)

Итак, царь Пенфей очень расстроился, когда в его царстве появился молодой бог виноделия Дионис (Вакх), и принялся везде насаждать свой культ. Пенфей сопротивлялся, как мог. Если учесть, что насаждение культа состояло в том, что женщины бросали дом и детей, наряжались в леопардовые шкуры на голое тело и бродили пьяными по газонам, то возмущение царя совершенно непонятно. Что ему не нравилось-то? Сатрап и деспот!

Впрочем, если немного подумать, то Пенфея вполне можно понять. Видеть, как раскручивается мода на леопардовые лосины – невыносимо. Такой деструктивный культ обязательно нужно запрещать.

Царь принялся бороться с новомодной сектой – сажать в вытрезвитель последовательниц, штрафовать. Как-то городовые отловили даже самого бога Диониса, который ходил по району в человеческом обличье. Правда, этот из тюрьмы свалил мгновенно, как проспался – цепи сами с рук спали (хорошо быть суперменом).

Потом Пенфею доложили, что его собственная маман, багрянородная царевна с редким мексиканским именем Агава, тоже вписалась в данное этнодвижение. Сагитировав родных сестер, босиком и в цельнокроеных платьях из холстины, она отправилась в горы плясать на лужайках. Предварительно, разумеется, приняв на грудь. Тут царю пришла в голову гениальная мысль – вернее, ее вложил ему в голову коварный бог Дионис, захотевший отомстить. Вообще, имейте в виду, если миф гласит, что некую мысль «вложил человеку в голову бог вина Дионис», обычно это следует читать иносказательно – мол, напился и напридумывал чепухи всякой. Но в данном случае – действительно телепатически вложил, собственными руками. Очень Дионису хотелось отомстить строптивому царю.

Что за идея, учитывая название сей главы, догадаться нетрудно – переодеться в женские одеяния, втереться в женскую толпу и подглядеть, чем это таким барышни на этих дионисийских празднествах занимаются. Царь Пенфей надел парик, затянулся в корсет, обулся в туфли 48-го размера на каблуках и отправился на ту гору, где тусовались менады, называемые также вакханками. В том, что надел каблуки, он раскаялся практически сразу, об остальных решениях пожалел тоже достаточно быстро. Пьяные дамы уже его ждали, вооруженные тяжелыми тупыми предметами, – коварный Дионис успел им сообщить о прибытии шпиона. Да и мать Агава сразу узнала сынка: по глупости он взял платье из ее комода.

Вакханки набросились на Пенфея и начали бить. Доблестный царь вырвался от обезумевших женщин и залез на ель. Однако Гэндальфа, чтобы кидаться в преследователей с ветвей горящими шишками, под рукой у царя почему-то не нашлось (не та книжка потому что). Бешеные бабы быстро вырвали ель с корнями.