Читать онлайн Тринадцать бесплатно

Глава 1

Оливия.

Официально: сегодня худший день в моей жизни.

Неофициально: почему наш самолет в Манчестер просто не затерялся где-нибудь в воздушном пространстве?

Еще пару недель назад моя жизнь была похожа на сказку. Не на какую-то токсичную вроде «Русалочки», где главная героиня отдала свой голос во имя принца, которому она и вовсе была не нужна. А на самую настоящую: волшебную и прекрасную.

Я училась в университете мечты, где изучала издательское дело, была членом команды по чирлидингу и встречалась с капитаном баскетбольной сборной. Каждое утро я садилась в свой «Порш» с откидным верхом, заезжала по дороге на учебу в «Старбакс» за стаканчиком карамельного латте с корицей и, будучи одной из самых популярных девчонок, целый день купалась в лучах славы элиты Темплманского Университета. И моей самой главной проблемой было то, что влажный климат Флориды портил мои идеально уложенные прямые волосы, превращая их в кудряшки.

Но две недели назад все изменилось.

И ровно в полночь моя жизнь превратилась в тыкву.

Вот кем-кем, а Золушкой я точно никогда себя не представляла. Со своим сварливым характером я бы просто не смогла послушно выполнять все требования злобной мачехи. И в момент, когда она бы заставила меня перебирать ведро с чечевицей и горохом, я бы надела ей это ведро прям на голову. Так что с вероятностью примерно в сто процентов она бы выгнала меня из дома. Ну а дальше вместо принца я бы подружилась с местными бомжами, и мы с ними стали бы корешами и держались друг друга на пляжах Флориды.

Другое дело – персонаж Круэллы. Вот это прям мой типаж. Дерзкая, громкая и безумная. Делает то, что хочет, за каждую свою идею стоит до конца и когда любит, то любит всем сердцем. Конечно, не все так гладко в ее образе, и моя мать наверняка упала бы в обморок, если бы я сотворила со своими длинными рыжими волосами подобное, но вот выбор гардероба ей бы точно понравился. И вообще, я считаю, что именно Круэллу нужно показывать детям, а не «Рапунцель» или «Спящую красавицу». Ну, чтобы они сразу осознавали, что их ждет во взрослой жизни. И чтобы сразу понимали, что эта самая взрослая жизнь – отстой.

– Тыковка, дай Манчестеру шанс. Тебе понравится в Англии. – Звучит мелодичный голос моей матери из динамика телефона. – Когда я прилечу, то мы обязательно посетим Бат, где пройдемся по тем же городским улочкам, по которым ходили герои романов Джейн Остин. И клянусь, что доедем до Стратфорд-апон-Эйвона, чтобы вдохновиться атмосферой, созданной для нас Уильмом Шекспиром. О, и, конечно же, – Хоэрт! Жить в Англии и не увидеть своими глазами пейзажи, описанные в истории Хитклиффа и Кэтрин1 – просто унизительно!

– Хорошая попытка, мам, – усмехаюсь я, и на моих губах впервые за последние две недели появляется улыбка. – Не знаю, откуда у тебя вдруг такие познания, учитывая, что до сегодняшнего дня все, что ты знала об Англии, так это то, что «London is the capital of Great-Britain», а Эдинбург – место, подарившее нам Гарри Поттера.

– Я основательно подготовилась к этому разговору, детка.

– Похвально. Когда ты сможешь прилететь?

– Как только решу все вопросы с салонами. Надеюсь, это не займет много времени.

Моя мать – успешная бизнесвумен. Она управляет сетью салонов красоты. Ее салоны, расположенные по всем Соединенным штатам, получили невероятную популярность благодаря знаменитым клиентам. Например, во Флориде в ее «Вендетту» ходят Тейлор Свифт2 и Хейли Бибер3, а в Лос-Анджелесе – сама Джей Ло4. Так что, к моему большому сожалению, мама не может в одночасье все бросить и улететь в Манчестер также, как это сделали мы с отцом, дистанционно прошедшим собеседование на должность преподавателя английской литературы в местном университете.

– Я уже скучаю, мам.

– Я тоже, тыковка. Торжественно клянусь, что приложу все усилия, чтобы найти толкового управляющего как можно скорее.

Какое-то время мы молчим, что совершенно не свойственно нам обеим, а затем я тяжело выдыхаю и шепчу:

– Мне жаль, что все так вышло. Я не..

– Оливия Уитни Джонсон, если ты не перестанешь говорить мне эту фразу, то мне придется вылететь к вам, в Манчестер, ближайшим же рейсом, чтобы отвесить тебе хороший подзатыльник, – перебивает меня мама. – Что я тебе говорила?

– Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец – они будут плюсами5, – тихо произношу я.

– Что? Я не слышу!

– Мама, я часами читаю классическую литературу, а ты заставляешь меня цитировать Эминема6, прости Господи!

– Эминем дело говорит.

Я хихикаю.

– Я люблю тебя, мам.

– Я сильнее. И даже не пытайся спорить, ведь я люблю тебя дольше.

Закатываю глаза и слышу недовольный возглас матери:

– И не закатывай глаза, а то вдруг они так сильно закатятся, что не вернутся на место. Хочешь на всю жизнь остаться косоглазой?

– Мама, что за шейминг7!

Мы одновременно начинаем смеяться. Слышу звук открывающейся входной двери и поворачиваюсь в ее сторону.

– Лив, ты готова? – раздается голос моего отца.

– Ой, мам, папа здесь. Хочешь с ним поговорить?

– Нет, тыковка, мы поговорили до того, как я позвонила тебе. Но просто передай ему, что я его люблю.

– Окей. Я отключаюсь. Пойду с папой осматривать преисподнюю.

– Ох, детка. Держи средний палец наготове. Уверенна, он пригодится тебе. И не один раз.

На этот раз я громко хохочу.

– Пока, мам.

– Люблю тебя, Ливи.

Сбрасываю звонок и поворачиваюсь к отцу. Его темные волосы уложены гелем назад, на нем простая белая футболка, подчеркивающая его мускулистые плечи, и серые спортивные штаны, а на ногах – белые конверсы. Честно говоря, когда нас видят вместе, то наверняка думают, что он мой «папик». Потому что кажется просто невозможным, что у этого неотразимого мужчины может быть такая взрослая дочь.

Родители поженились сразу после школы, а через два года родилась я. Сейчас им обоим по тридцать восемь лет. И выглядят они просто сногшибательно. Оба высокие, подтянутые и чертовски красивые. Что не удивительно, учитывая многочасовые ежедневные тренировки в спортзале, пилатес, диету и косметологические процедуры в мамином салоне.

– Как мама?

– Просила передать, что любит тебя.

Отец кивает, поджав губы, и я тяжело вздыхаю, когда на мои глаза наворачиваются слезы.

Мои родители вместе всегда и везде. Понятия не имею, как им удается на протяжении вот уже двадцати пяти лет быть такими влюбленными друг в друга, но ни одна пара из так мною обожаемых любовных романов не сравнится с той, что я вот уже восемнадцать лет вижу перед своими глазами. А теперь им придется жить порознь какое-то время. И все из-за меня.

– Иди сюда. – Папа широко раскрывает свои руки для объятий, и я делаю несколько шагов к нему навстречу, чтобы уткнуться носом ему в грудь.

– Мне так жаль.

– А мне нет, Ливка. Новая глава в твоей жизни.

– Скорее уж целая новая книга.

– И пусть, – усмехнувшись, произносит отец. – Стань тем, кем хочешь быть. Делай то, что хочешь делать. Твори, Лив.

– Почему ты поехал со мной?

– А разве я мог поступить иначе?

– Да. Ты мог бы остаться во Флориде. И тогда тебе бы не пришлось кардинально менять свою жизнь из-за меня.

– Ливка, для меня ты все еще та самая малышка, которая умещалась у меня на сгибе руки и посапывала, пока я тихо напевал «Let it be»8. И, несмотря на то что тебе уже восемнадцать, я буду оберегать тебя. Всегда. Это не означает, что я буду отслеживать каждый твой шаг и пытаться контролировать. Я бы никогда не сделал подобного, потому что уважаю твои личные границы. Но я буду рядом.

Слезы из моих глаз ручьями текут по моим щекам. Честно, не знаю, что такого я сделала в прошлой жизни и чем заслужила таких крутых родителей, но я, черт побери, самый счастливый ребенок на всем белом свете. Они любят меня. Несмотря ни на что.

– Спасибо, пап.

– Пожалуйста, милая. Готова отправиться в путешествие по мрачным подземным туннелям замка Дракулы?

Отстраняюсь от его груди и удивленно смотрю на него, вскинув бровь.

– Ну, может быть, туннелей там, конечно, и нет, хотя я сильно сомневаюсь, учитывая, что интерьером здесь определенно занималась сама Уэнсдэй Аддамс9, но то, что это самый, что ни на есть, настоящий замок – определенно.

Губы отца раскрываются в широкой улыбке, и я звонко смеюсь.

– Всегда готова!

Папа целует меня в макушку и открывает входную дверь. Мы выходим из находящейся неподалеку от университета квартиры, которую он арендовал для них с мамой, и направляемся к главному корпусу университета, в общежитии которого я теперь буду жить.

Конечно, перевестись посреди учебного года, будучи при этом первокурсницей, – не просто отстой, а полный отстой, но я должна создать новую, лучшую версию себя, и не ударить лицом в грязь. Снова.

Глава 2

Оливия.

Уже начало марта, а весной даже не пахнет. На улице – ни единого намека на солнце. Небо полностью затянуто серым полотном, погружающим город в подобие Сайлент-Хилла10. После жаркой Флориды, где сейчас определенно солнечно и тепло, все вокруг кажется мне каким-то угрюмым. На часах – четыре часа дня, и сегодня суббота. Видимо, у студентов уже закончились занятия, потому что у огромного фонтана, расположенного прямо по центру площади перед главным корпусом, нет ни единой души. По обеим сторонам дорожки из светло-серой брусчатки, по которой мы направляемся к общежитию, раскинулись многочисленные кустарники. Пронизывающий холодный ветер шатает их голые ветви из стороны в сторону, заполняя абсолютную тишину вокруг нас их шелестом. Ветер такой сильный, что я сильнее кутаюсь в свое кашемировое пальто, пытаясь согреться.

– Это, конечно, не Темплманский во Флориде, но выглядит не хуже. Что думаешь? – спрашивает мой отец, когда мы подходим к корпусу моего нового университета.

Выглядит не хуже?! Это он так шутит, да?

Мы стоим перед величественным замком из бордового кирпича, башни которого устремлены вверх, к облакам. Вход в здание украшает большое гобеленовое панно с гербом университета: огненный дракон с пером вместо хвоста, изображенный на темно-зеленом фоне. На массивной готической двери из темного дерева выгравировано высказывание Шекспира «Где мало слов, там вес они имеют». Витражные разноцветные окна в пол, расположенные по обеим сторонам от двери, кажутся блеклыми из-за темно-серого неба и невольно заставляют задуматься о чем-нибудь мрачном. Например, о моей жизни.

– Звони Дину Винчестеру11, я в аду.

– А, по-моему, миленько.

– Как думаешь, здесь обучают экзорцизму?

– Думаю, нет. Иначе бы кто-нибудь из студентов уже изгнал бесов из тела канцлера. А этот демон в юбке на ни за что на свете не допустит такого вопиющего поведения студентов.

– Все настолько ужасно?

– Ну, как тебе сказать.. что-то между Мирандой Пристли12 и Свежевателем душ13.

– Сильно. Когда ты успел с ней познакомиться?

– Она заходила в мой кабинет.

– Что ж, значит, она не вампир, раз ей не нужно твое разрешение, чтобы войти.

– Определенно нет. – Папа издает смешок. – Скорее – левиафан14.

Морщусь, вспоминая внешний вид левиафанов, и показываю два пальца в рот. Папа смеется и целует меня в висок.

– Тыковка, мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала.

– Все, что угодно, – тут же отвечаю я.

– Если ты вдруг решишь стать частью тайного общества каких-нибудь готов, то молю, не крась волосы в черный, купи парик. Мама этого не переживет.

– Окей, пап. Я сделаю себе пару пирсингов на лице и татуировку на весь лоб, но волосы трогать не буду. Это святое.

Папа вскидывает бровями, и я вздыхаю:

– Шутка.

– Лив, ты же знаешь, что можешь хоть ирокез розовый себе сделать, и все-равно для нас ты останешься самой прекрасной девочкой в галактике.

– В галактике?! Хан Соло15, ты ли это? – театрально визжу я, пока отец громко смеется.

Мы с папой просто обожаем старые фильмы и сериалы про сверхъестественных существ и другие миры. Это наша с ним фишка, когда мы вдвоем устраиваемся на диване в гостиной, приносим кучу еды и наслаждаемся просмотром. Конечно, учитывая мою специализацию в области английской литературы, мне довольно сложно сочетать просмотр культового фильма «Завтрак у Тиффани» с очередным сезоном сериала «Сверхъестественное», но я это делаю. И получаю от просмотра расправы над демонами перекрестков16 точно такое же удовольствие, как от сцены с поцелуем Пола и Холли под дождем17. Это определенно досталось мне от отца.

– Мистер Джонсон, не знал, что вы уже прилетели! – внезапно раздается мужской голос позади нас. Поворачиваюсь на звук и вижу перед собой невысокого парня с темными кудрявыми волосами. На нем темно-синий пиджак с эмблемой университета, из нагрудного кармана которого виднеется золотая перьевая ручка.

– Прошу, зовите меня Скотт! – Отец пожимает ему руку, а затем обнимает меня, положив руку на плечо. – Мистер Гибсон, это моя дочь, Оливия.

– Джейкоб. Просто Джейкоб. Рад, наконец, познакомиться лично. И с тобой, Оливия.

– Приятно познакомиться, – вежливо произношу я, понятия не имея, кто это такой. Наверное, кто-то из сотрудников, раз он знаком с моим отцом. Но для преподавателя он слишком молодо выглядит. Ему лет двадцать пять, не больше. Аспирант?

– Добро пожаловать в «Рэд Дэвилс». Я буду вести у тебя английский язык, Оливия. Если вдруг что-то понадобится, то не стесняйся, обращайся. А сейчас прошу меня извинить, меня ждет канцлер Мерфи. – Мистер Гибсон поджимает губы, отчего становится понятно, как ему не хочется с ней встречаться, а затем поправляет очки в черной оправе и уходит. – Рад знакомству!

– Увидимся! – ухмыльнувшись, говорит ему мой отец.

– Кто это? – громко шепчу я, когда парень отходит от нас.

– Преподаватель английского языка. Чем ты слушаешь?

– Он слишком молод для преподавателя.

– Джейкоб выпустился в прошлом году. Хватит болтать, давай отнесем вещи к тебе в комнату, а затем прогуляемся по этому ужасному местечку. – Отец мотает головой в сторону корпуса общежития и ведет меня к темно-синей двери с ручкой в виде дракона.

«Рэд дэвилс» – местное прозвище Университета Манчестера. Оно не имеет ничего общего с Дьяволом, а напрямую связано с местным футбольным клубом «Манчестерские дьяволы». Именно их футбольный тренер предложил использовать символику «Красных дьяволов» на эмблеме клуба. И когда владелец «Манчестерских дьяволов» учредил в этом университете футбольную стипендию для особо выдающихся футболистов-студентов, то университет стал носить название «Рэд дэвилс».

– То есть, ты все-таки признаешь, что оно ужасно? – тоном победителя интересуюсь я, следуя за ним.

– Ой, я сказал «ужасное»? Оговорился. Я имел в виду «прекрасное».

– Ну да, эти слова так легко спутать, они так похожи. – Закатываю глаза.

– Кто из нас специалист в области английской литературы: ты или я?

– Разве можно доставать подобные козыри в битве с собственным ребенком?

– Дай-ка подумать, – задумчиво произносит отец, обхватив пальцами подбородок. – Однозначно – да!

Фыркаю и захожу в общежитие, ожидая увидеть перед собой самую обыкновенную общагу в стиле братств американских колледжей, позабыв о том, что мы в Англии. Но, едва переступив порог, останавливаюсь как вкопанная.

– Ого! – восклицаю я, увидев перед собой просторный холл с темно-синим мрамором на полу. Вдоль стрельчатых потолочных свод и стен, украшенных панелями из темного дерева, расположены большие белые витражные окна с бело-голубой мозаикой. Слева от нас уютно расположился камин с окантовкой из камня, напротив него стоят два бордовых бархатных дивана и круглый журнальный деревяный стол с золотой резной патиной. Справа вдоль всей стены – деревянные стеллажи, полностью забитые книгами. Проходим вперед и направляемся к широкой лестнице из дерева, на поручнях которой вырезаны готические узоры, а прямо над ней – большое круглое окно из матового голубого стекла.

– Это место какое-то..

– Странное.

– Мягко сказано. Ты уверен, что это не какая-нибудь тайная академия злобных магов?

– Разве что злобных маглов18.

Запрокидываю голову и громко хохочу. Мой смех зловещим эхом разносится по территории замка, отчего мое тело покрывается мурашками. Резко замолкаю и с широко распахнутыми глазами произношу:

– Жуть.

– У-у-у-у, – завывает мой отец, изображая привидение, и останавливается. Я тоже останавливаюсь рядом с ним и вздрагиваю, увидев на двери номер «13».

– Чертова дюжина?! Это что, шутка?

– «13» – счастливое число. Прочти Натаниэля Лакенмайера19.

– Я не буду читать бредни про суеверия, если и так знаю, что тринадцатым на шабашах ведьм был Дьявол!

– А что не так с Дьяволом? Тебе не понравился последний сезон «Люцифера»20?

Зажмуриваю глаза и издаю стон отчаяния.

– Расслабься, тыковка, я пошутил, нам вот сюда, – отец запрокидывает голову и громко смеется, держась за живот. Затем он поворачивается к двери с номером «22», расположенной напротив «13» комнаты, и вставляет в замочную скважину ключ.

– Ты такой шутник, может быть, оставишь карьеру в университете и попытаешь счастья в стендапе?

– Я подумаю, тыковка.

Отец открывает дверь, и я вижу прямо перед собой высокую блондинку с пенящейся зеленой маской на лице.

– Привет. Ты, должно быть, Оливия, а я Кейти, твоя соседка.

Глава 3

Оливия.

Это. Просто. Какой-то. Кошмар.

Эта девчонка болтает без умолку.

Можно мне как-то переселиться в тринадцатую комнату?

Не такое уж и плохое число.

Подумаешь, что после того, как король Македонии добавил к двенадцати статуям греческих богов свою, тринадцатую, его зверски убили. Это ничего не значит! В Каббале упоминается о тринадцати злых духах, тринадцатая глава которой касается Апокалипсиса? Тоже ерунда! А Иуда? Он же был тринадцатым! Но все это детский лепет по сравнению с этой блондинкой. Вот настоящее воплощение демонизма!

И ОНО в комнате «22»!

– Ливи, ты меня слушаешь?

– Ага. Слушай, а Тони Райт21 случайно не твой родственник?

Кейти странно на меня смотрит своими голубыми глазами, а затем запрокидывает голову и начинает хохотать.

– Я все ждала, когда ты наберешься смелости и скажешь мне, чтобы я заткнулась.

– Знаешь Тони Райта? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, я стремлюсь побить его рекорд.

Я улыбаюсь, внезапно осознав, что не так уж сильно Кейт меня и бесит.

– В четверг игра. Пойдешь со мной?

– Что за игра?

– Футбол.

– Футбол – это когда потные мускулистые парни бегают по полю в обтягивающих лосинах и кричат «Тачдаун».

– В Америке – да. Но в Англии нет американского футбола. Здесь играют в другой футбол. Ну, когда одиннадцать парней бегают по полю и мячик пинают. Ты же знаешь, кто такой Бекхэм22, да?

– Муж Виктории Бекхэм23?

Кейти снова громко хохочет и встает из-за туалетного столика, перед которым последние полчаса делала себе макияж с яркими голубыми блестками.

– Господи, Ливи, ты как с луны свалилась.

– Вы, англичане, такие странные.

– Вы, американцы, недалеко ушли. Еще скажи, что никогда не смотрела футбольный матч. Ты хотя бы знаешь, что в нашем вузе есть стипендия от владельца «Манчестерских дьяволов»?

– Я читала об этом, но соккер никогда не смотрела.

– Футбол!

– Называй, как хочешь, суть не изменится.

– Ни разу не смотрела футбольный матч?! – Кейт застывает у шкафа с платьем в руках и с изумлением смотрит на меня.

Отрицательно киваю головой.

– Четверг. Ты и я. Стадион «Рэд дэвилс», – пальцем показав на меня, докладывает она.

Святые угодники.

Она же от меня не отстанет, да? Нужно согласиться, а потом что-нибудь придумаю по ходу дела. Ну, живот заболит, вся моя обувь куда-то исчезнет или мое сознание украдут зеленые человечки.

– Окей.

– Посмотришь на наших горячих футболистов, – добавляет она. – Капитан «Красных дьяволов» – невероятный красавчик.

Вот теперь точно нет. Нет, нет и нет. Никаких больше горячих спортсменов, спасибо. В свои восемнадцать я уже прекрасно знаю, что от этих самовлюбленных говнюков, которым все сходит с рук, нужно ждать только бед.

– Меня не интересуют спортсмены.

Кейти вскидывает брови и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Вот ты чудила. Всех интересуют спортсмены.

– Меня вообще не интересуют парни.

Соседка хмурится и еще пристальнее смотрит на меня.

– Не в том смысле, – быстро добавляю ее, осознав, о чем она подумала. – Я приехала сюда учиться, и после окончания учебы вернусь в Америку. Зачем мне англичанин?

– Мы первокурсницы, Ливи! Нужно отрываться, пока есть возможность. Никто не предлагает тебе замуж выходить. Успеешь еще пожить скучной взрослой жизнью.

Не убедила. Теперь слово «отрыв» – антоним моей жизни. Прошлая версия меня обожала вечеринки, толпу, веселье. Но раз у меня появился шанс начать все с нуля, то я буду маленькими шажками выстраивать новую себя. И новая я определенно не хочет участвовать в том, где замешана толпа, и тем более – горячие футболисты и спортсмены в целом. Достаточно.

– Слушай, а поблизости есть какой-нибудь торговый центр? – решаю сменить тему я. – Мне нужно купить кое-что из одежды.

– Да, я как раз сейчас собираюсь туда, – она закусывает губу, словно думая, рассказывать мне причину поездку или нет. – У меня там.. встреча. Могу тебя подбросить.

– Было бы здорово. Спасибо.

Весь мой гардероб во Флориде состоял из мини-юбок, укороченных джинсовых шорт, больше напоминающих трусы, коротких топов, из которых выпирали мои прелести, и босоножек на высоких каблуках. Так что я просто отдала на благотворительность свои шмотки, по стилю напоминающие одежду Меган Фокс24 после развода, когда она начала встречаться с Машин Ган Келли25, и теперь мне просто необходимо купить себе хоть что-то. Я оставила лишь несколько домашних пижам (с перьями и стразами я выбросила сразу, так что осталось всего три более ли менее нормальных комплекта), единственные темно-серые джинсы, в которых прилетела в Манчестер и белые конверсы. Пальто я одолжила у мамы, она как раз накануне приобрела себе его в Бостоне, у нее же взяла просторный зеленый свитер.

Конечно, мне не потребуется большое количество вещей, учитывая, что я не планирую выходить куда-то за пределы кампуса в ближайшее время. А для обучения мне выдали форму: зеленая жилетка с эмблемой университета, белая рубашка с длинным рукавом, сине-зеленая юбка в складку и темно-синие лоферы. Но все-таки раз у меня сегодня совершенно свободный вечер, то почему бы не провести время с пользой.

Выхожу следом за Кейти из нашей комнаты и направляюсь за ней на парковку. Подходим к белому «Ягуару», припаркованному прямо у выхода из общежития, и я по привычке направляюсь к пассажирской двери, расположенной справа.

– Ну ты даешь. Мы едва познакомились, а ты уже собралась за руль моей тачки? – усмехается рядом со мной Кейт.

Точно. Праворульные машины. Движение по встречке.

– Англичане слишком странные, – бубню я, усаживаясь на расположенном с другой стороны пассажирском сидении автомобиля. – Зачем вы усложнили себе жизнь, придумав езду по встречке?

– Это называется «левостороннее движение», Ливи.

– Ты же знаешь, что все автомобили, которые пригоняют в Англию, изначально леворульные?

– Ты прочла об этом в туристическом справочнике Манчестера?

– Да.

Кейт запрокидывает голову и громко смеется. Мои губы тоже расплываются в широкой улыбке.

– Как тебя вообще занесло в Англию?

Резко перестаю смеяться, и мое тело покрывается мурашками. Вот черт. Я же заучила ответ на этот вопрос и повторила его перед зеркалом порядка сотни раз.

Дыши, Ливи, просто дыши.

– Моему отцу предложили преподавать английскую литературу, и мы решили, что это прекрасная возможность и для меня получить свою порцию вдохновения, побывав в тех самых местах, где творилась история многих книг.

– Значит, издательское дело?

– Да.

– Почему?

– Когда я читаю, то выпадаю из реальности. Мне нравится становиться частью какого-то созданного мира. Нравится представлять в своей голове, как и что делают герои. Нравится проживать их истории вместе с ними.

– Я думала, американцы умеют читать только меню в ресторанах.

Теперь я снова смеюсь. Отчасти Кейт права. Американцы – не самая читающая нация. Мало с кем из них можно обсудить любимые книги, а книжные клубы в нашей стране вообще можно пересчитать по пальцам.

Об этой части своей жизни я никогда и никому не рассказывала. В Темпламнском все считали, что я учусь на издательском деле только для того, чтобы стать редактором какого-нибудь «Космополитена26». И они считали так, потому что я сама же об этом заявила. Та Лив, которая вела себя, как Реджина Джордс27 в «Дрянных девчонках», была пустышкой. Это была не настоящая я.

Зачем я это делала?

Все просто. В школе я не была популярной, ни разу не целовалась с мальчиками и не была на свиданиях. Практически все свое свободное время я проводила дома в компании родителей и книг. И меня полностью это устраивало. Но однажды, когда мне только исполнилось восемнадцать, мама привела меня в свой салон для подготовки к выпускному, и меня преобразили до неузнаваемости. Изменение жупы28 из «Простушки» и рядом не стояло с тем, что я увидела перед собой в зеркале. Мои длинные рыжие волосы локонами струились по моим плечам, большие зеленые глаза были подведены золотой подводкой, а длинные ресницы казались километровыми из-за нескольких слоев туши. Мама подобрала мне изумрудное платье в пол, верх которого держался на моей груди, подчеркивая ямочку. Я выглядела как Мэделин Петш29, не иначе. Именно тогда я подумала, что, возможно, уже пора вырваться из книжных миров и устроить свою личную сказку в реальном мире. Найти друзей, ходить на вечеринки, влюбиться.

В кратчайшие сроки я кардинально сменила образ ботаника на образ куклы, разобралась, кто такая Тейлор Свифт и чем она отличается от Арианы Гранде30, пересела с «Шевроле спарк» на «Порш» с откидным верхом и полюбила приторно-сладкий и просто отвратительный на вкус карамельный латте в «Старбаксе».

Так появилась новая я, которая, как мне казалось, нравится всем. Но всем нравится просто пользоваться красивыми куклами. Поиграть и растоптать. Сломать ее, когда не получаешь то, что хотел.

Больше я не хочу прятаться за всеми этими масками, чтобы понравиться кому-то. Я хочу быть собой. И мне все-равно, понравлюсь я кому-нибудь такая, настоящая, или нет.

Глава 4

Оливия.

Университет Манчестера – одно из шести самых престижных учебных заведений Англии, расположенных в крупных промышленных городах. Он был основан еще в девятнадцатом веке и функционировал как место, где можно было обучиться основам наук. В 2004 же он стал тем университетом, что есть сейчас. Факультет издательского дела здесь появился относительно недавно, поэтому пока не пользуется большим спросом. Благодаря этому я так быстро смогла получить здесь место. Конкурса не было никакого.

Сегодня был мой первый день на учебе. Я посетила лекцию по книгоизданию, семинар по литературе и видеомаркетинг. Помимо меня в группе еще около десяти человек, с которыми я не перекинулась и словом. На протяжении всего времени обучения каждый из них судорожно записывал что-то в своем блокнотике, в том время, как я пришла на пары с макбуком. Что не так с англичанами?

На часах – шесть часов вечера, и я решаю отправиться в местную библиотеку, чтобы оценить ее масштабы. Поднимаюсь на последний этаж главного корпуса и оказываюсь перед массивной деревянной дверью с выгравированным на ней пером. Почему ни в одной из статей об университете не упоминается, откуда пошла история дракона с пером? Я бы с удовольствием прочла об этом.

Когда я открываю дверь, то замираю, с неописуемым восторгом осматриваясь по сторонам. Несмотря на отсутствие на улице солнца, в огромном пространстве библиотеки так много света, что после мрачного коридора мне даже приходится прищурить свои глаза. Высокие стеклянные прозрачные арочные окна располагаются вдоль обеих стен помещения. Между окнами, на стенах из красного кирпича, висят старинные гобелены с вышитыми на них цитатами из классики мировой литературы. По центру библиотеки стоят многочисленные книжные стеллажи из темного дерева, а вокруг них – деревянные письменные столы с красивыми настольными лампами с синими бархатными абажурами.

Прохожу по рядам книжных шкафов, пытаясь отыскать что-нибудь интересное, но пока мой взгляд находит лишь какие-то книги по химии, астрологии, физике и робототехнике. Когда я прохожу уже практически все ряды книг, так и не обнаружив классической литературы, то поджимаю губы и произношу себе под нос:

– Какие же эти англичане странные. Куча бесполезных книг, информацию из которых можно найти в гугле, и ни одной истории Джейн Остин.

– Американка? – неожиданно раздается голос справа от меня, и я вздрагиваю.

Поворачиваю голову и вижу стоящего рядом со мной парня с темными взъерошенными волосами. На нем – форма университета, в его руках – какая-то большая книга в твердой обложке, а на губах – ухмылка.

– Здорово, что все и так это понимают, а то я боялась, что придется набить татуировку с этим словом на лбу.

Парень усмехается и протягивает мне руку.

– Я – Кристофер. Мы вместе ходим на лекцию по книгоизданию.

Точно.

– Оливия. – Пожимаю руку. – Почему ты решил, что я американка?

– Только американцы приходят на занятия с ноутбуком.

– Только англичане ведут себя как Эль Вудс31 в первый день в Гарварде.

– Кто?

– Не важно.

Кристофер снова усмехается и опускает глаза вниз, на мои ноги.

– Ты даже не укоротила юбку?

– Что?

– Мне казалось, что американки любят оголять большую часть своего тела.

– Мне казалось, что англичане едят на завтрак овсянку, а вместо нее сегодня на завтрак давали бекон с фасолью. И что?

На этот раз парень запрокидывает голову и громко хохочет.

– Ты забавная.

– А ты странный.

Молча стоим, пристально смотря друг на друга, и я первая прерываю игру в молчанку:

– Что?

– Ничего. Ты красивая. Не хочешь как-нибудь вместе поесть овсянки?

Закатываю глаза.

– Что за книга у тебя в руках? Искусство пикапа?

– Нет, – усмехается Кристофер. – Всего лишь «Большие надежды» Диккенса.

Вскидываю бровью и подхожу к нему ближе, смотря на книгу.

– Где ты ее нашел? Я не нашла ни одного стеллажа с английской литературой во всей библиотеке.

– Ты просто до него не дошла. – Он мотает головой в сторону стеллажа, рядом с которым стоит, и улыбается.

– Один стеллаж? Всего один стеллаж?

– Издательское дело появилось здесь всего два года назад. – Пожимает плечами Кристофер.

– С ума сойти. Англичане – слишком странный народ.

– Ничего, привыкнешь. Так что насчет овсянки, составишь мне компанию?

Кристофер не настолько милый, как Кристофер Робин32, но и явно не такой горячий, как Крис Эванс33. Так почему бы и нет? Мне не помешает чья-то помощь, чтобы обосноваться здесь.

– Если честно, не люблю овсянку, но от кофе не откажусь. Или вы тут, в Англии, пьете только чай?

Парень снова смеется и произносит:

– Пойдем уже, буду разрушать стереотипы об англичанах, засевшие в твоей голове.

Мы спускаемся на первый этаж, где берем свою верхнюю одежду из гардероба, и выходим из корпуса. Сильный ветер сразу же ударяет мне в лицо, заставляя меня жалобно застонать.

– Что такое? – интересуется Кристофер.

– Ненавижу холод, – шиплю я, натягивая шарф по самые глаза.

Он снова усмехается.

– Откуда ты приехала?

– Из Флориды.

– И что же ты тогда делаешь в Англии?

– Мучаюсь.

Кристофер запрокидывает голову и звонко смеется. Его смех такой заразительный, что я начинаю смеяться вместе с ним. Мы проходим через оживленную центральную площадь, возле фонтана которой сейчас собралось множество студентов. Небольшая компания парней играет на гитаре, сидя на плитке и облокотившись спиной к фонтану. Немного правее, прямо на зеленой траве, сидят очкарики вокруг какого-то большого робота, сделанного из пластиковых бутылок. Сильнее всего мое внимание привлекает компания девушек, читающих по кругу какую-то книгу.

– Что они делают? – спрашиваю я Кристофера, указывая на девушек.

– А, это метеозависимые.

– Что, прости?

– Метеозависимые. Они читают книги по астрологии и делятся впечатлениями от действия ретроградного Меркурия.

Наверняка мои глаза сейчас увеличились настолько, что вот-вот выпадут из орбит. Вдруг Кристофер начинает громко смеяться и произносит:

– Я пошутил.

– Ха. Ха. Так смешно, что прям сейчас умру.

Парень продолжает смеяться:

– Книжный клуб. Каждую неделю они собираются и обсуждают какой-нибудь любовный роман.

– Почему ты еще не с ними? – поигрываю бровями.

– Я предпочитаю не читать про любовь, а заниматься ею.

Закатываю глаза, пока он звонко смеется.

Когда мы подходим к корпусу наук, Кристофер открывает передо мной дверь, и я захожу вовнутрь. Слева от меня расположена небольшая кофейня под названием «Чайное время», вскидываю бровью и спрашиваю:

– Очень странное название для кофейни, не находишь?

– Ее владелец – американец.

Я запрокидываю голову и хохочу.

Мы берем два кофе и усаживаемся за маленький круглый столик у окна. Вешаю пальто на вешалку позади меня и удобно устраиваюсь на одном из стульев.

– Так, значит, англичане все-таки пьют кофе?

– Иногда. В основном они все-таки пьют пиво. Эль.

– Ладно, а что с овсянкой?

– Она обычно есть в меню, но едят ее только туристы или фанаты Шерлока Холмса.

– Британский снобизм?

– Что ты подразумеваешь под снобизмом?

– Угрюмость, вечное недовольство, осуждение.

– Конечно, да. Разве при такой погоде может быть иначе?

Улыбаюсь.

– На самом деле нет, англичане отнюдь не снобы.

– А что насчет старомодного чувства юмора?

– Английский юмор просто нужно понять. Он не для всех. Иногда вообще не понять, шутит англичанин или говорит серьезно.

– Есть же какой-то способ понять это?

– И ты думаешь, я вот так вот сразу раскрою тебе все секреты?

– Почему нет?

– Вдруг ты станешь скандальной журналисткой и заработаешь на моих словах.

– Это вряд ли. Не люблю скандалы, мне по душе книги.

Книги – именно то, что заставляет мое сердце стучать в сумасшедшем ритме. Я испытываю невероятные ощущения, когда в моих руках оказывается новая долгожданная книга. Несколько часов я могу просто смотреть на нее, гладить идеальную обложку и чувствовать ее вес в своих руках. Затем какое-то время я буду любоваться ею, стоящей у меня на полке. И только потом я возьму ее в руки и открою. И этот момент станет для меня моментом абсолютного счастья. Я жадно вдохну аромат страниц, а затем переверну одну из них, наслаждаясь этим шелестом. Самый прекрасный звук на планете.

Люди привыкли посещать интернет-площадки для покупки текста, нежели поднимать свою пятую точку с дивана и идти в книжный магазин за полноценной книгой. Бумажные книги обесценились. Именно поэтому я хочу работать в издательстве. Хочу, чтобы чудесные электронные текстовые версии книг стали полноценными бумажными книгами, которые можно пощупать, и смогли бы осчастливить книголюбов всего мира. И меня в том числе.

– Не думал, что американцы умеют читать что-то помимо журналов.

– Глупый стереотип. Почему все мне об этом говорят?

– Ну, ты же поверила, что англичане на завтрак едят овсянку, – усмехается Кристофер.

– Твоя правда. Спасибо за кофе, но мне уже пора возвращаться в общежитие. – Встаю со стула и беру пальто, но парень опережает меня, помогая надеть его. Замечаю этот галантный жест и смущаюсь. – Спасибо.

– Смотри-ка, первый учебный день, а ты уже превращаешься в англичанку, – усмехается Кристофер, открывая передо мной дверь кофейни.

– Это еще почему? – непонимающе спрашиваю я.

– Англичане – самая вежливая нация. Их лексикон на пятьдесят процентов состоит из слов «спасибо», «пожалуйста», «благодарю».

– Вот это да. И почему в американских журналах ничего об этом не сказано?

– Потому что статьи пишут американцы, ни разу не общавшиеся с настоящим англичанином. Они просто глянули пару серий сериала про Шерлока Холмса, который снял один из американцев, и написали свою лживую статейку.

Я искренне смеюсь и выхожу следом за Кристофером из корпуса. На улице уже успело стемнеть. Небо из светло-серого превратилось в темное, бурое, хмурое. В густом тумане прячется фонтан, стоящий по центру площади. Все студенты разбрелись кто куда, и сейчас ночную тишину вокруг нарушает лишь карканье пролетающих мимо ворон. Когда мы подходим к общежитию, то я останавливаюсь и в неловком молчании поворачиваюсь к Кристоферу.

– Спасибо..за кофе. И за то, что разрушил мифы об англичанах.

– Ты уже благодарила меня за кофе. Не хочешь поблагодарить чем-то помимо «спасибо»?

– О чем ты? – Свожу брови к переносице.

– Я люблю горячих американок.

Мои глаза расширяются, когда он делает шаг ко мне и запускает свою руку мне под пальто. Знаю, что должна оттолкнуть его, но я не могу пошевелиться. Меня одолевает настолько сильный страх, что я даже не могу просто закричать. Не думаю, что этот парень сделает что-то, чего я не хочу, но.. а вдруг сделает? Ну не на улице же, здесь холодно, и все такое.

Хотя, когда извращенцев пугал холод?

Боже мой!

– Мышонок, я везде тебя ищу, – неожиданно произносит кто-то, направляющийся к нам.

Кристофер поворачивает свою голову и делает шаг в сторону от меня, убрав свою руку.

– Остин.

Я по-прежнему не могу пошевелиться, даже просто повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это спросил. Все мое тело дрожит, а в глазах застыли слезы.

Неожиданно этот кто-то подходит ко мне и кладет руку на мое плечо. Он целует меня в макушку и произносит:

– Лив, детка, я же просил дождаться меня в комнате. Я бы сам за тобой поднялся. О, Крис, и ты здесь. Уже успел познакомиться с моей девушкой?

Девушкой?!

Теперь меня не на шутку трясет.

Во что я вляпалась?

– Твоей девушкой? – удивленно переспрашивает его Кристофер.

– Какие-то проблемы, Миллз?

– Нет. Никаких. – Поджимает губы. – Я, пожалуй, пойду.

Кристофер странно смотрит на меня, а затем разворачивается и уходит. Парень, назвавший меня своей девушкой склоняется надо мной и шепчет мне на ухо:

– Дыши.

Глава 5

Остин.

Последние пять минут тренировки Джейк отбивает мяч внутренней стороной стопы на автопилоте. Его взгляд вроде бы устремлен на мяч, который я раз за разом накидываю ему, но на деле он смотрит куда-то вдаль, сквозь меня. Резко прекращаю выполнение «венгерки34», а мой друг этого даже не замечает, продолжая смотреть в одну точку и поочередно шевелить ногами.

– Ты же в курсе, что я уже не накидываю, да?

Мой лучший друг замирает и сводит брови к переносице.

– Черт. Прости.

Мы меняемся местами, и теперь он набрасывает мне мяч, пока я отбиваю его то левым, то правым бедром.

– Все в порядке, просто ты должен сфокусироваться, – произношу я. – Тренировка идет уже минут двадцать, если ты вдруг до сих пор этого не заметил.

На выходных Джейк узнал, что его девушка, Элизабет, изменила ему с одним из футболистов основного состава «Манчестерских дьяволов». Они были вместе несколько лет, и для него это стало настоящим ударом. Прошло слишком мало времени, чтобы он смог прийти в себя, так что я его не виню.

К сожалению, во время сезона у футболистов нет права на то, чтобы спокойно пережить психологическую травму. Отвлекаться на личные проблемы равно подвести свою команду. Ты должен полностью выключить эмоции, когда выходишь на поляну. Если же не можешь этого сделать, то сиди весь матч на скамейке запасных.

Эта участь вряд ли грозит Джейку Эвансу, учитывая, что он – чертовски хороший нападающий, развивающий на поле невероятную скорость. А, ну и чуть не забыл еще одну причину: его отец – главный спонсор «Красных дьяволов» и футбольного клуба «Манчестерские дьяволы». Именно он помог мне поступить в Манчестерский университет, когда я влип в неприятности.

Звучит свисток, и коуч дает команду приступать к двусторонке35. Лучший момент каждой тренировки. Все выполняемые нами упражнения в качестве разминки – хорошая прелюдия перед тем, как перейти к главному блюду.

Делимся на две команды и занимаем свои места на поле.

Первый тайм пролетает быстро. Джейк несколько раз пробивает по воротам, но ни одного точного удара за эти пятнадцать минут тренировочного времени.

После небольшой паузы мы меняемся воротами, и я снова занимаю свое место в защите. Я слишком медленный для нападающего и слишком тупой для хава36, поэтому я нашел свою золотую середину в защите. Благодаря моему высокому росту и широким плечам, я в прямом смысле преграждаю собой путь противнику словно стена.

Несколько минут спустя вижу на противоположной стороне поля какую-то стычку, не похожую на игровой момент. Тренер громко свистит, и двусторонка останавливается. Когда я подбегаю ближе, то вижу драку между Джейком и Томасом, нашим не самым лучшим хавом, но сыном канцлера.

Только этого дерьма не хватало сейчас.

– Что здесь происходит? – Мой рев проносится по футбольному полю.

Я подхожу к воротам, и вижу, что парней уже разняли. Двое защитников из команды удерживают Томаса с одной стороны, а наш голкипер Коллинз – Джейка с другой.

– Твой дружок переживает, что денег папочки не хватило, чтобы удержать потаскушку, – усмехается Миллз.

– Закрой рот, Томас, – шикаю на него я.

– Судишь по своей мамочке, которая бросила вас и укатила с богатеньким шейхом в Дубай? – подливает масла в огонь Джейк.

– Тебе конец, – плюет в лицо Джейку Томас.

– В мой кабинет! Оба! – раздается громкий голос коуча, и все вокруг перестают дышать.

Нашего тренера лучше не злить. Чарльз Кэмпбэлл никогда не церемонится со своими игроками. Он тренирует нас под лозунгом: нарушил правила – катись к черту. Ему наплевать, кто твой отец, как ты учишься, сколько сил тебе понадобилось для получения спортивной стипендии. Если ты облажался, то проваливай. И конец твоим мечтам стать великим, как Месси37.

– Стоун! – обращается ко мне тренер. – Ты тоже. Живо!

Под его пристальным взглядом мы втроем направляемся в кабинет. По дороге этим двум недоумкам хотя бы хватает мозгов не издавать ни звука.

– Что это было? – спрашивает тренер, едва мы переступаем порог.

– Ничего, сэр.

– Ничего? Я что, по-твоему, слепой, Эванс?

– Просто игровой момент, – подтверждает слова Джейка Томас.

Что я по-настоящему люблю в командном духе, так это то, что мы можем практически убить друг друга в раздевалке или на поле, но это никогда не выйдет за пределы футбольного стадиона. Никто и никогда не должен узнать, что у «Красных дьяволов» проблемы. Даже тренер.

Коуч кидает на меня недовольный взгляд, и я молча киваю.

– Свободны, – громко произносит он, а затем тихо добавляет: – Недоумки.

Когда я возвращаюсь с тренировки в общежитие, то вижу у входа Кристофера. Кристофер Миллз – просто идеальный образец того, как можно быть невероятно умным в учебе, но абсолютно тупым по жизни. Впрочем, так же можно охарактеризовать и его брата Томаса, устроившего драку с Джейком на тренировке. Жизнь ничему не учит этих идиотов, и они все еще в команде только благодаря мамочке, которая их в попку целует.

Рядом с этим пустоголовым стоит невысокая рыжая девушка. Подхожу ближе и узнаю в ней новую соседку Кейти. Вроде ее зовут Лиза. Или нет. Лиззи.. Ливи. Точно! Лив! И почему я вообще запомнил ее имя?

Крис делает шаг на встречу к ней, отчего девчонка испуганно замирает. Он засовывает свои грязные ручонки к ней под пальто, и я вижу, как ее глаза расширяются от ужаса. Очевидно, Лив не горит желанием отвечать Крису взаимностью, так что я решаю вмешаться. Не знаю, с чего вдруг я решил заделаться в рыцари, но я просто не могу позволить себе пройти мимо.

– Мышонок, я везде тебя ищу.

Я и в самом деле только что назвал ее мышонком? Да, вид у нее испуганный, и она такая маленькая. Но можно же было придумать что-то более подходящее. Что творится в моей голове?

Кристофер поворачивает свою голову в мою сторону и отходит от девчонки.

– Остин.

Да, это я.

Ну что за придурок?

Подхожу к Лив и обнимаю ее, закинув свою руку ей на плечо. Уверен, она испугается моего прикосновения, но когда я провожу ее до комнаты в целости и сохранности, то все ей объясню, и, надеюсь, она меня простит.

– Лив, детка, я же просил дождаться меня в комнате. Я бы сам за тобой поднялся. – Я наклоняюсь, потому что голова девчонки едва доходит мне до уровня плеч, и целую ее в макушку. – О, Крис, и ты здесь. Уже успел познакомиться с моей девушкой?

– Твоей девушкой? – переспрашивает недоумок.

– Какие-то проблемы, Миллз?

– Нет. Никаких. – Поджимает губы. – Я, пожалуй, пойду.

Да уж, вали отсюда.

Когда он уходит, я снова наклоняюсь к девушке. Все ее тело напряжено под моей рукой, и я даже не знаю, как могу ей помочь. Сильно же ее напугал этот уродец.

– Дыши, – шепчу ей на ухо, а затем убираю свою руку с ее плеча и делаю шаг назад.

Лив шумно выдыхает и спустя некоторое время приходит в себя. Она несколько раз моргает, а затем пристально смотрит на меня своими изумрудными глазами.

– Что ты себе позволяешь? – неожиданно произносит она.

– Пожалуйста.

– Пожалуйста?

– Если таким образом ты говоришь мне «спасибо», то мой ответ – «пожалуйста».

От удивления ее рот приоткрывается, а глаза округляются. На смену удивлению быстро приходит гнев. Ее брови сводятся к переносице, а пухлые губы сжимаются в тонкую линию. Потрясное зрелище. Жду не дождусь, когда от злости из ее носа пойдет дым.

– Ты похожа на дракона, Лив.

– Ха ха. Откуда ты знаешь мое имя?

– Заходи, – произношу я, открывая дверь в общежитие.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Готов поспорить, этот урод думает, что я блефовал, и ошивается где-нибудь рядом.

Девчонка вздрагивает. Протягиваю свою руку к ее лицу и касаюсь подбородка. Она испуганно смотрит на меня, поэтому я убираю от ее лица свою руку и тихо произношу:

– Черт. Давай я просто провожу тебя до комнаты. Хорошо? Ты иди, а я пойду следом.

Оливия кивает и молча заходит внутрь. Быстрыми шагами она преодолевает ступеньки и оказывается на втором этаже. Не заходя в коридор, девчонка останавливается и поворачивается ко мне.

– Дальше я сама.

– Почему?

Она медлит с ответом, смотря себе под ноги.

– Ты не хочешь, чтобы я знал, где ты живешь?

Лив поднимает голову, и наши глаза встречаются. В ее зеленых глазах я различаю панику. Вспоминаю, о чем прочел в ее досье, и поджимаю губы, а затем тихо произношу:

– Мышонок, я уже знаю, где ты живешь, – шумно выдыхаю. – Можно я пройду вперед?

Кивает и делает шаг в сторону.

Прохожу по коридору и дохожу до комнаты номер «22». Стучусь в дверь и облокачиваюсь на стену слева от нее.

– Ну и чего ты приперся? – произносит Кейти, открыв мне дверь.

– Я тоже рад тебя видеть, Кити-кэт. Представляешь, я только что спас твою соседку из рук злобного монстра. Хотя, если честно, характер у нее дьявольский. Так что, может быть, если бы я еще немного подождал, то она бы превратилась в Пиштако38 и высосала из толстопузика Криса весь жир.

– Очень увлекательно, Остин. – Закатывает глаза Кейти. – И где она?

Киваю головой в сторону стоящей в начале коридора Оливии, и Кейт выглядывает из двери.

– Ну ты даешь, подруга. Говорила, что тебя не интересуют спортсмены, а сама в первый же учебный день закадрила капитана «Красных дьяволов»?

Глава 6

Оливия.

Капитан «Красных дьяволов» только что назвал меня своей девушкой. Наверное, дело плохо. Хотя могло бы быть еще хуже, учитывая предшествующие этому обстоятельства. И я, безусловно, благодарна этому красавчику за спасение моей девственности, но я смотрела много американских подростковых фильмов, и мне прекрасно известно, что после этого вроде как доброго поступка со стороны этого парня я стала его должницей.

Мне повезет, если Остин, кажется, так его зовут, окажется нормальным. Хотя все люди нормальные, пока не узнаешь их получше. А этот до неприличия хорош собой, да еще и спортсмен. Наложите одно на другое и поймете, что вероятность его нормальности стремится к нулю.

Откуда он вообще знает мою соседку? Ладно, черт с ней, откуда он знает мое имя? И почему защитил меня?

Слишком много вопросов. Но лучше так и буду молчать, нежели проявлю интерес и задам их, а то решит, что я одна из его фанаток, которых у него наверняка целое стадо. А я не собираюсь тешить его раздутое эго.

Наверное, блондинчик решил, что я сумасшедшая. Особенно, когда я отпрыгнула от его прикосновения. Но это мне даже на руку. Может быть, он решит, что я из психованных, сжалится надо мной и отвалит.

– Ливи, ты долго там стоять собираешься? – усмехается Кейти, тем самым прерывая поток моих мыслей в голове.

Неуверенными шагами пересекаю расстояние до нашей с Кейт комнаты и останавливаюсь у двери. Остин неподвижно стоит в дверном проеме. Его голубые глаза пристальным взглядом оценивают меня. Я отвожу взгляд и тяжело сглатываю, а затем делаю короткий выдох и прохожу мимо него. Блондинчик заходит в комнату следом за мной и закрывает дверь.

– С тобой все в порядке? – взволновано спрашивает Кейт, обхватывая мое лицо ладонями. – Ты какая-то бледная.

Я едва заметно киваю и отстраняюсь, чтобы снять пальто.

– Что случилось? – обращается к Остину моя соседка, сложив руки на груди.

Парень пристально смотрит на меня, будто решая говорить ей или нет, а затем произносит:

– Все обошлось. Присматривай за ней, ладно?

– Остин! – Кейт вскидывает бровями. – Я задала конкретный вопрос.

Парень подходит к Кейт и целует ее в лоб.

– А я не обязан отчитываться перед младшей сестрой. Уже поздно, мне пора. – Остин направляется к двери, тянется к ручке, но останавливается и поворачивается ко мне. – Мышонок, спокойной ночи.

Мои брови взлетают вверх, когда он ухмыляется и выходит за дверь. Поворачиваю голову вправо и встречаюсь взглядом с удивленной Кейти.

– Объяснишь, что только что произошло? Потому что я не поняла ничего. Абсолютно.

Прохожу в конец комнаты и падаю в мягкое кресло у окна.

– Капитан «Красных дьяволов» – твой брат? – задаю встречный вопрос.

– Да.

– И ты серьезно назвала своего брата красавчиком, когда рассказывала мне про футболистов? – Морщусь.

Кейт запрокидывает голову и звонко смеется, тем самым слегка сняв напряжение между нами.

– Я лишь процитировала тебе девчонок, мечтающих о минутке его внимания.

– Все понятно.

– Что понятно?

– Твой брат – типичный самовлюбленный самец.

– Ничего подобного, – ухмыляется соседка. – Поверь, он тебя очень удивит.

С моих губ чуть не слетает: «Он уже это сделал», но я вовремя останавливаю себя. Потому что Остин не удивил меня, а просто озадачил. Зачем он назвал меня своей девушкой?

– Расскажешь, как вы познакомились? – не отстает от меня Кейт.

– На входе в общежитие.

– Как многословно.

– Краткость – сестра таланта.

– Чушь собачья.

Я улыбаюсь и поднимаюсь с кресла.

– Пойду в душ.

– Ты не сможешь убегать от меня вечно! – кричит она мне вслед. – Рано или поздно тебе придется рассказать мне, что между вами произошло.

Остатки ее фразы звучат приглушенно, потому что я уже захожу в ванную и закрываю за собой дверь.

***

С самого утра маленькие капли дождя стучат по стеклам главного корпуса университета, темно-серое небо полностью затянуто тучами, и если до сегодняшнего дня все вокруг казалось мне мрачным, то сегодня – просто унылым. Когда я смотрю на эту отвратительную погоду, то задаюсь вопросом, почему в фильме «Гордость и Предубеждение» с Кирой Найтли в главной роли было так много солнечных кадров? Как они это сделали? Где достали солнце?!

Вместо того, чтобы пообедать на ступеньках главного корпуса, как я это сделала вчера, мне приходится идти в столовую, где меня уже ждет Кейти и ее подруги. Когда я захожу туда, то в многочисленных студентах пытаюсь отыскать глазами свою соседку, что сделать не так просто. В Манчестерском университете учится около трех тысяч человек. И я практически уверена, что сейчас здесь находится примерно половина. Обвожу взглядом большое помещение с круглыми темными столами из дерева и темно-зелеными бархатными стульями вокруг них и, наконец, нахожу машущую мне руками Кейт.

Кэтрин Стоун учится на первом курсе по направлению международный бизнес. Она умна, красива и до ужаса болтлива. В университете Кейти – местная «Сплетница». Нет ни одной новости, которую бы она не знала. Правда, благодаря своему уму, Кейт определенно знает, кому и что можно и нужно говорить. И этим она мне нравится.

– Девчонки, познакомьтесь, это Лив, моя новая соседка, – представляет меня подругам Кейти, когда я сажусь напротив нее за столом. – А это Маргарет, Джози и Эмма.

– Привет, – произношу я, натягивая милую улыбку, рассматривая девчонок, сидящих рядом со мной. Кто из них кто, я, конечно же, не запомнила, но мы же не в последний раз видимся.

– Ты и есть та самая загадочная американка? – спрашивает меня милая брюнетка с большими карими глазами.

– Загадочная? – переспрашиваю я.

– Да, ты что не читала утреннюю статью в газете?

– Какой газете?

О чем они говорят?

– Все еще хуже, чем ты рассказывала, Кейти, – усмехается девчонка справа от меня.

– В сегодняшней газете вышла статья про новенькую американку, загадочным образом укравшую ледяное сердце капитана «Красных дьяволов».

– Кристофер Миллз – редактор нашей университетской газеты – ручается за достоверность информации, так что..

Что?!

Мои глаза округляются от ужаса, и мне вдруг становится нечем дышать. Моей главной целью в Манчестере было не привлекать к себе внимания. Боже мой!

Меня охватывает паника, сердце бьется, как сумасшедшее, а руки, держащие в руках кофе, трясутся. Стоит кому-нибудь ввести мое имя в гугле и пролистать пару страниц, как они сразу узнают, по какой причине я уехала из Америки. Моя жизнь кончена.

– Остин? – Вскидывает бровь Кейти и удивленно произносит: – Что ты здесь делаешь?

– Сажусь обедать к своей девушке.

Я резко поворачиваюсь на его голос и ошарашенно смотрю в его красивые глаза цвета арктического льда. Затем мой взгляд исследует его пухлые губы, красивые острые скулы, квадратный подбородок и прямой нос. Светлые волосы на голове взъерошены и торчат во все стороны. Этот парень очень хорош собой. Я бы даже сказала, что слишком хорош.

Остин устраивается на стуле рядом со мной и улыбается мне. Я уверена, что многие девушки сошли с ума после одной такой милой улыбочки с этими ямочками на щеках. Но на меня это не действует. Он меня раздражает.

– Мы можем поговорить? – тихо произношу я, наклоняясь к нему чуть вперед. – Наедине.

– Уже не терпится остаться со мной вдвоем, Мышонок? – усмехается блондинчик.

– Пожалуйста, – скрипя зубами добавляю я, поднявшись со стула.

Остин поднимается вслед за мной и кладет руку мне на плечо. Я вздрагиваю, но он тут же наклоняется и шепчет то же, что говорил вчера:

– Дыши. Все смотрят на нас.

Окидываю взглядом столовую: все вокруг едва не свернули шеи и провожают нас взглядом до самых дверей. Покинув столовую, я поворачиваю в один из пустых коридоров, ведущих к лестнице, и сразу перехожу к делу:

– Чего ты хочешь, Остин?

– В каком смысле?

– Ты спас меня вчера. Чего ты ждешь взамен?

Парень вскидывает бровями и удивленно смотрит на меня.

– Думаешь, я теперь захочу тебе использовать?

– Ты уже это делаешь.

– Каким образом?

– Называешь меня своей девушкой. Господи, об этом уже весь университет знает, благодаря статье Кристофера.

Вижу, как при упоминании его имени, у Остина начинают играть желваки на лице.

– Вчера я сымпровизировал, назвав тебя своей девушкой. И теперь уже нет пути назад. Подыграй мне?

– Это что, шутка?

Отрицательно кивает.

– И зачем тебе это?

– Я не могу просто взять и сказать всем, что пошутил. На тебя сразу же набросится стая коршунов во главе с братьями Миллз.

– Делаешь вид, что все это ради меня?

– Да. Послушай, Кристофер на многое способен. И я постараюсь сделать все, чтобы защитить тебя. Пока ты будешь со мной, ты неприкосновенна.

– Ты даже не знаешь меня.

– Узнаю.

– Я не хочу привлекать к себе внимания, понимаешь?

– Почему?

– Не важно. Просто.. не думаю, что подхожу на роль твоей девушки.

– Мышонок, я выпущусь через три месяца. Потом скажешь всем, что бросила меня.

– Зачем ты это делаешь?

– Этот недоумок.. – Молчание. – Не важно. Просто держись от него подальше, ладно?

Он тянется ладонью к моему лицу и проводит пальцем по моим губам. Его прикосновение снова запускает сидящие внутри моей головы воспоминания, и я отскакиваю от него, как ошпаренная. Остин пристально смотрит на меня своими голубыми глазами и хмурится.

– Для начала тебе нужно перестать бояться моих прикосновений. Как твой парень я должен буду постоянно касаться тебя.

– Почему это?

– Потому что так делают парочки.

– Я не буду спать с тобой.

– Я не предлагал тебе спать со мной.

– И целоваться не буду.

– Придется.

– Нет.

– Да.

– Ты вообще не имеешь права ставить условия, ведь я могу отказаться.

– Можешь.

– Но?

– Что «но»?

– Я жду подвоха.

– Никакого подвоха нет, мышонок. Или ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал?

Закатываю глаза.

– Что мне нужно будет делать?

– Ничего сверхъестественного: обедать со мной, ходить на мои игры, на вечеринки.

– Точно нет. Никаких вечеринок.

– Я же буду с тобой.

– В туалет там тоже за ручку будем ходить?

– Если тебе нравится справлять нужду таким образом, то я готов и за ручку.

Снова закатываю глаза.

– Что еще?

– Ходить на свидания.

– Свидания?

– Свидания.

– Зачем?

– Зачем парочки ходят на свидания?

– Чтобы понравиться друг другу, а нам это не нужно, ведь у нас фальшивые отношения.

– Это был риторический вопрос.

Молчание.

– Ладно.

– Всего лишь «ладно»?

– А что ты ожидал? Что я склонюсь перед тобой в реверансе?

Губы мерзавца раскрываются в настолько милой улыбке, что я внезапно узнаю о том, что мое тело, оказывается, – террариум для бабочек. Все внутри меня трясется от их активности. И я не понимаю, почему. Он ведь бесит меня!

– Иди ко мне, – внезапно произносит Остин, и бабочки исчезают. На их место приходит лютый ужас. Смотрю на него широко распахнутыми глазами и делаю шаг назад.

Глава 7

Остин.

Я обо всем знаю.

Знаю, по какой причине Лив уехала из Америки.

Знаю, почему боится моих прикосновений.

Мой отец – начальник охраны футбольного клуба «Манчестерские дьяволы», а также университетской команды «Рэд дэвилс» и всего университета в целом. Досье каждого ученика проходит через его руки или руки его подчиненных. Вчера перед тренировкой я наведался к нему в квартиру и нашел информацию об Оливии Джонсон на его компьютере. Мне известно, что это конфиденциальная информация, которая явно не предназначалась для моих глаз. Но мне нужно было выяснить, с кем теперь будет жить моя сестра.

Поэтому я знаю.

Обо всем.

Однажды я не смог защитить от Миллза свою сестру. Впредь я не хочу наступить на те же грабли, поэтому я просто обязан защитить Оливию.

Кристофер Миллз – сын канцлера нашего университета. Этот отморозок привык, что ему все сходит с рук. Он мнит себя древнегреческим Богом. Видимо, Зевсом, учитывая его сексуальные извращенства. Готов поспорить, что вместо католического крестика он носит на шее значок молнии. А вообще, жаль, что у Кристофера нет сестры, тогда бы он последовал по стопам своего кумира и женился бы на ней39, а не домогался моей, сломав Кити-кэт жизнь.

Я не могу повернуть время вспять. Не могу защитить сестру. Меня не было рядом, когда это случилось. Но вчера у меня была возможность спасти Лив. И я защитил ее.

– Мышонок, я не.. я не сделаю ничего, чего бы тебе не хотелось. Ты можешь мне доверять.

Лив по-прежнему стоит, вжавшись спиной в стену позади себя. Ее большие зеленые глаза испуганно смотрят на меня, пока сердце бешено колотится, слышу даже отсюда.

– Иди ко мне, – мягко повторяю я.

Она отводит взгляд, а затем коротко выдыхает и делает шаг ко мне. Расставляю свои руки в стороны и ловлю ее в объятия. Оливия неловко прижимается носом к моей груди, и я чувствую, как ее тело напрягается в моих руках. Медленно провожу ладонью по ее густым волосам и кладу свой подбородок на ее макушку. Ее волосы пахнут шампунем с запахом мяты. Или это такие духи. Но в любом случае пахнет она вкусно. Замечаю, что в моих объятиях она кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Крошечная, милая.. сломленная.

– Я защищу тебя от всего, – шепчу я, желая показать ей, что со мной она будет в безопасности.

У меня нет к ней никаких чувств. И уж тем более каких-то тайных желаний. Да, Лив красива. Но не более того.

Я просто стал свидетелем проделок этого ушлепка и почувствовал себя обязанным помешать ему. Будь на месте этой американки любая другая девушка, я бы сделал тоже самое. Ни одна девушка на всем белом свете не должна пережить такой опыт. Почему это вообще называют «опытом»? Если это самое настоящее принуждение.

– Обед скоро закончится, давай вернемся, – произносит Лив, тем самым прерывая мои размышления, и отстраняется от моей груди.

– Пойдем, – протягиваю ей свою руку. Она растерянно смотрит на нее, а затем поднимает свои изумрудные глаза на меня. Я все сразу же понимаю и убираю руку в карман. – Понял. На сегодня ограничимся объятиями.

Оливия едва заметно кивает и идет обратно в столовую. Когда она тянется к двери, я преграждаю ей путь и протягиваю свой телефон:

– Вбей свой номер, Мышонок.

Она вбивает номер и, мило улыбнувшись, протягивает мне обратно телефон.

***

После пары я выхожу из кабинета и достаю айфон из рюкзака, чтобы написать Лив. До игры целых два дня и было бы здорово до нее провести время вдвоем со своей фальшивой девушкой. После игры мы поедем на вечеринку, где прикосновения просто неизбежны. Так что нам нужны тренировки. Повторение – мать учения.

Мне пришла в голову мысль свозить ее в один небольшой книжный магазинчик в центре Манчестера, в котором есть помещение с первыми изданиями книг английской литературы. Понятия не имею, какую кухню она любит или какую музыку слушает, но я точно знаю, что она любит книги. Думаю, ей там понравится. И, может быть, в своей привычной атмосфере, среди книг, ей будет легче находиться со мной рядом.

Пишу ей сообщение, но оно даже не отправляется. Что за чертовщина? Может быть, здесь нет связи?

Выхожу из здания университета и прислоняюсь спиной к стене у входной двери, наслаждаясь шумом капель дождя, барабанящих по плитке. Звоню по номеру, который Лив вбила в моем телефоне и после длительных гудков слышу:

– Горячая линия «Тет-А-Тет Клаб Манчестер» приветствует вас. Вы одиноки и мечтаете найти свою любовь? Пожалуйста, ожидайте на линии. Первый освободившийся оператор поможет вам отыскать свою половинку.

Сбрасываю звонок, запрокидываю голову к мрачному небу и начинаю громко смеяться. Эта девчонка не промах. Уделала меня, а я ведь почти повелся, что она будет моей фальшивой девушкой.

Семь минут спустя я стою напротив ее двери в общежитии. Несколько раз стучу по двери, но никто не открывает. Кейти нет дома, она у психолога, но когда я шел по улице, то видел, что свет в их комнате горит. Так что мышонок определенно внутри.

– Лив, я знаю, что ты там. Если ты забыла, я футболист. А футболисты никогда не отступают. Поставлю перед собой цель прождать тебя здесь всю ночь и ни на секунду не отойду от этой двери. Боюсь, мне даже придется отлить прямо здесь.

Я стучу еще раз, и дверь, наконец, открывается. Передо мной оказывается рыжеволосый бес. На ней розовые леггинсы в полоску и короткий топ в тон. Мой взгляд падает на ее пышную грудь, подчеркнутую топом, но я тут же отвожу глаза.

– Чего тебе? – вместо приветствия произносит Лив.

– И я рад тебя видеть, Мышонок.

Молчание.

– Впустишь?

– Кейти нет.

– Я пришел к своей девушке.

– Ммм..– Она обхватывает пальцами подбородок и делает вид, что думает, а затем произносит: – Здесь живем только я и Кейт. Где живет твоя девушка, известно одному «Тет-А-Тет Клабу». Они так быстро подобрали тебе половинку? И как? Какой у вас процент совпадения?

Я усмехаюсь и наклоняю голову в бок.

– Когда ты успела стать такой смелой?

– Когда ты решил, что имеешь право указывать мне, что делать?

Она складывает руки на груди и пристально изучает меня. А я, в свою очередь, рассматриваю ее. У нее практически белая кожа, абсолютно не свойственная американкам, большие темно-зеленые глаза с длинными ресницами, пухлые розоватые губы, острый подбородок и широкие темные брови. Сейчас она не в мешковатом свитере, в котором была в университете, поэтому мне удается разглядеть ее стройную фигуру с пышной грудью и узкой талией. Несмотря на небольшой рост, у нее длинные красивые ноги. Ее внешность не назвать кукольной, но она все-равно невероятно красива.

– Прекрати так на меня пялиться.

– Но ты же пялишься.

– Нет.

– Мышонок, я не против. Можешь любоваться моим красивым лицом столько, сколько захочется. Я же твой парень.

Она закатывает глаза, а я усмехаюсь.

– Можно мне войти?

Молча отходит в сторону, и я прохожу в комнату. Лив закрывает дверь и поворачивается ко мне, снова сложив руки на груди.

– Я не буду с тобой спать.

Да что она заладила?

– Лив, я не собираюсь с тобой спать.

– Сегодня или вообще?

Типичная девчонка. Если отвечу «сегодня», она испугается. Если отвечу «вообще», решит, что не считаю ее привлекательной.

– Я.. очень выборочен.

– Так значит, я не в твоем вкусе?

Ну вот, пожалуйста.

Господи, помоги.

Закрываю глаза и тяжело выдыхаю:

– Лив, я не собираюсь спать с девушкой, которую знаю несколько минут. У нас даже не было свидания. Хотя и одного свидания будет мало, нужно хотя бы десять, а, может, и больше. Я хочу узнать, заказываешь ты в ресторане салат и кофе без кофеина или сочный стейк с бокалом красного вина. Какую музыку ты слушаешь: Джастина Бибера, тяжелый рок или вообще старый добрый джаз. Что тебе больше нравится: бродить по улицам пригорода Манчестера или танцевать в ночном клубе в его центре. Любишь ли ты целоваться под дождем или предпочитаешь прятаться под крышей, укутавшись в куртку. Когда ты спишь, ты улыбаешься или хмуришь брови.. Ты можешь быть уверена, что пока я не узнаю ответы на все это, я ни за что не намекну тебе на что-то большее, чем объятия. Хотя, чтоб ты знала, объятия я тоже не раздаю всем подряд.

Ее рот открывается от удивления. Подхожу к ней ближе и заправляю за ухо прядь медных волос. Она издает короткий вздох и облизывает губы. Нервничает. Касаюсь пальцами ее подбородка, и Лив поднимает на меня свои глаза.

– Как насчет первого свидания сегодня?

– Я.. я хотела почитать. – Прикусывает губу.

– Там, куда я тебя отвезу, ты тоже сможешь почитать. Одевайся, я подожду тебя в коридоре.

Глава 8

Оливия.

Я никогда не была на свиданиях. На нормальных свиданиях. С Шоном.. мы обжимались в машине, проводили время у него дома с его друзьями, ходили на вечеринки.. Но никогда не были где-то вдвоем. Неудивительно, что он так поступил со мной, ему не хотелось заморачиваться по поводу отношений. Я для него была лишь пустышкой, игрушкой, куклой.

Мне нужно перестать вспоминать о нем, отпустить прошлое.. но я не могу. Слишком мало времени прошло, рана в сердце до сих пор кровоточит. Внутри меня все болит. Воспоминания свежи, словно все это произошло вчера, а не больше месяца назад.

– Лив, я жду тебя уже двадцать минут. Все в порядке? – отвлекает меня от ужасных воспоминаний взволнованный голос Остина, доносящийся из коридора.

Двадцать минут?! Я сижу на кровати уже двадцать минут? Господи, все плохо. На мне по-прежнему пижама, и я не уверена, что готова сейчас куда-то идти. Вытираю слезы, скатившиеся по щекам, и подхожу к двери. Когда я открываю ее, то встречаюсь взглядом с обеспокоенными глазами Остина.

– Почему ты еще не одета?

Молчу.

– Иди ко мне, – спокойно произносит Стоун, раскрывающий передо мной свои большие руки для объятий.

Я делаю шаг к нему и прижимаюсь к широкой груди. Слезы снова начинают течь из глаз, и я даже не пытаюсь остановить их. Мысли о том, как это жалко – вот так плакаться незнакомому человеку, напрочь вылетают из моей головы, и я просто позволяю себе плакать. Одной рукой Остин гладит меня по волосам, пока другой крепко обнимает за талию.

– Я не могу поехать с тобой, Остин.

– Можешь. Ты сильная.

– Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю достаточно.

Резко отстраняюсь от его груди и запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он тяжело сглатывает и отводит взгляд.

– Так.. ты.. что именно ты знаешь? – взволнованно спрашиваю я.

– Я знаю достаточно, – снова тихо произносит он, встретившись своими бездонными голубыми глазами с моими.

Испуганно смотрю на него, пытаясь не забывать при этом дышать.

Господи, нет! НЕТ!

– Остин! Объяснись! – раздается рассерженный голос Кейти, направляющейся к нам по коридору.

– Черт, – выдыхает Остин.

– Я тебе не черт. Почему Лив плачет?! Отвечай.

Блондинчик смотрит на меня с мольбой о помощи, и я, сама не знаю почему, решаю спасти его задницу.

– Все в порядке, просто Себастьян умер.

– Кто?

– Себастьян Вальмонт.

– Он студент нашего университета или кто?

– Это главный герой романа «Опасные связи», Кити-кэт, – неожиданно произносит Эштон. Он что, читает? Надо же, какой не типичный спортсмен. – Не пробовала читать что-нибудь помимо новостей о слиянии компаний или эволюции валютно-кредитных отношений?

Кейти показывает брату средний палец и проходит мимо нас в комнату.

– Очень по-взрослому! – кричит ей Остин, а затем снова устремляет взгляд своих голубых глаз на меняя и шепчет: – Собирайся, мышонок. И поехали.

Прикусываю губу и отвожу взгляд в сторону, намереваясь отказать ему.

– Не думай, – будто прочитав мои мысли, продолжает говорить блондинчик. – Просто собирайся. Я буду ждать тебя здесь.

Медленно киваю и захожу в комнату, закрыв за собой дверь. Несусь к шкафу и достаю черные зауженные джинсы и широкий темно-синий свитер, быстро переодеваюсь и подхожу к зеркалу, чтобы попытаться сделать что-то со своим опухшим лицом. Наношу тонкий слой увлажняющего крема и тянусь к кисточке, чтобы нанести сверху матовую пудру. Достаю из косметички тушь, но тут же кладу обратно, решив, что не хочу выглядеть как кукла. Хочу быть с Остином самой собой. Обуваю черные ботинки, надеваю пальто и беру со стола свой телефон и кредитку. Когда я смотрюсь в зеркало и поворачиваюсь к двери, то, наконец, замечаю пристально следящую за мной Кейти. Она сидит на своей кровати, скрестив руки на груди, и прожигает меня взглядом.

– Какого черта, Лив?

Поджимаю губы, но тщетно, смешок срывается с них.

– Ты изверг, знаешь? Я схожу с ума от любопытства, а ты еще и смеешься надо мной. Ничего смешного во всем этом нет!

– Я.. – выдыхаю. – Поговорим потом, ладно?

– Ловлю на слове. Иди уже к своему Ромео! – негодует Кейти, и я, коротко улыбнувшись, открываю дверь.

– Кити-кэт, Ромео был влюблен в Розалину, причем безответно, – произносит стоящий в дверях Остин. – После знакомства с Джульеттой прошло не больше суток, прежде чем он решил обвенчаться с ней, чтобы забыться. Так что, как по мне, Ромео был придурком. Не называй меня так. И молю, ознакомься с классикой школьной программы.

Мои губы невольно расплываются в улыбке, когда Кейт снова показывает брату средний палец.

– Ты готова? – интересуется Остин, протягивая мне свою руку.

Я несколько раз выдыхаю, а затем вкладываю в его руку свою. Он отворачивается от меня, смотря прямо перед собой, но я успеваю заметить, как уголок его губ дергается в подобии улыбки, и тоже невольно улыбаюсь.

***

Это. Просто. Восхитительно.

Зачарованно осматриваюсь вокруг, пытаясь не сойти с ума от эстетического великолепия, окружающего меня со всех сторон. Остин привел меня в маленький книжный магазинчик, подобный одной из декораций к американским фильмам про Великобританию.

Несмотря на непрекращающийся отвратительный дождь, хотя я уже успела убедиться, что иного в Манчестере ожидать нет никакого смысла, мы пешком добрели до Манчестерского собора, что заняло у нас порядка двадцати пяти минут. Все это время Стоун интересовался, не замерзла ли я, и держал над нами зонт, пока я держала его под руку. Он рассказывал мне о том, что город возник на месте кельтского поселения Мансенион, о восстановлении города после военных бомбардировок, о местном населении и, конечно же, о футболе. Мне, на удивление, было так спокойно, что я не заметила, как мы подошли туда, где, собственно, сейчас я и стою с открытым ртом.

Большие книжные стеллажи из темного дерева с резным орнаментом по краям полностью заполнены старинными книгами. Внимательно осматриваю взглядом их корешки и читаю названия. Нахожу «Гордость и Предубеждение», «Грозовой перевал», «Джейн Эйр».. Глаза разбегаются, а руки так и чешутся прикоснуться к этим произведениям искусства, но я представляю, сколько труда ушло на их реставрацию, поэтому из-за всех сил сдерживаю свой порыв и жадно пожираю их лишь пристальным взглядом.

Это невероятно.

Джо Голдберг40, ты ли приложил к этому месту свою руку?

– Нравится? – интересуется Остин, дождавшийся, пока я пройду все стеллажи туда-сюда несколько раз подряд. Мне нравится, что он не давит на меня и не торопит. Что дает мне личное пространство, находясь близко, но при этом далеко.

– Очень. – Поворачиваюсь к нему с диким восторгом в глазах и с широкой улыбкой на губах. – Как ты нашел это место?

– Моя мама любила книги. Она собирала их по всему миру и привозила сюда.

– Так это.. Магазин твоей мамы?

– Был. Отец продал его после ее смерти.

– Извини, я не знала. Как давно она умерла?

– Три года назад. И отец продал этот магазин практически на следующий день после этого.

Между нами повисает неловкое молчание. Остин пристально смотрит на меня, и я тяжело сглатываю, пытаясь подобрать слова. Его откровенность меня.. удивляет.

– Это место напоминает тебе о ней?

– Да. Она вложила в него маленькую частичку своего большого сердца.

– А с отцом у тебя.. натянутые отношения?

Остин грустно усмехается.

– Боюсь, что «натянутые» – слишком мягкое слово для тех отношений, что есть между нами. – Он делает шаг ко мне на встречу и произносит: – Прости, я привел тебя сюда не для того, чтобы рассказывать тебе о нашей семейной драме. Можешь взять любую книгу, какую захочешь. Или даже все.

– А владелец не будет против?

Отрицательно кивает головой.

– Даже не будешь его спрашивать об этом?

– Я не привык разговаривать сам с собой.

Вскидываю бровью.

– Что?

– И как же ты это провернул?

– Бенефициар41 в договоре.

– Ну, конечно, – улыбаюсь. – Я не могу взять эти книги, Остин.

– Почему?

– Это память о твоей матери.

– Нет, Мышонок. Память о ней здесь. – Показывает на сердце, а затем на голову. – И здесь.

Тяжело выдыхаю, и снова поворачиваюсь к книжным стеллажам.

– Я буду обращаться с ними как с самыми ценными вещами в целой вселенной, – с горящими глазами произношу я.

– Знаю, мышонок. – Остин протягивает мне ключ. – Было бы здорово, если бы ты позволила мне привозить тебя сюда или хотя бы забирать тебя отсюда, чтобы тебе не пришлось ходить в ночи одной. Но если ты захочешь провести здесь время одна, или с отцом, то пусть у тебя будет дубликат ключа.

Беру протянутый ключ и удивленно смотрю на него.

– Почему ты делаешь это для меня?

– Потому что думаю, что тебе это нужно.

– А что нужно тебе, Остин?

– Скажу, когда сам буду знать ответ на этот вопрос, – он улыбается своей милой улыбочкой и направляется к двери. – Я буду в основном зале.

– Разве мы не должны провести этот вечер вдвоем? У нас же.. свидание?

Теперь Остин улыбается во все тридцать два зуба.

– Не хочу отвлекать тебя от книг своим шармом.

Закатываю глаза.

– Не переживай, у нас будет еще время побыть вдвоем, – улыбается он и выходит из комнаты.

Он уходит, а я глупо улыбаюсь, сама не знаю, почему.

Глава 9

Оливия.

– Пап, это я, – произношу я, открывая дверь папиной квартиры. – Я принесла твой любимый тыквенный пирог. А то мама переживает, что ты тут умираешь с голоду, что, в целом, не так уж далеко от истины.

– Привет, тыковка. – Отец выходит из кухни с кружкой чая в руках. – Мне тридцать восемь, я способен самостоятельно разогреть себе «Мак’н’чиз42».

Усмехаюсь, а затем, увидев чай, вскидываю бровь.

– Ого, чай? Возомнил себя англичанином, раз мы здесь уже неделю?

Папа улыбается и берет из моих рук форму с пирогом, что я испекла накануне.

– Нужно же как-то вливаться в коллектив.

– Англичане не пьют чай.

– Я открою тебе маленький секрет, – говорит отец, а зачем шепчет: – Я не настоящий англичанин.

Издаю смешок.

– Не хочешь поехать прогуляться по центру Манчестера? – интересуется папа.

– Не сегодня. Мы с девочками идем на футбол.

– Да, я слышал о тебе и Остине Стоуне.

Ошарашенно замираю, пристально смотря в зеленые глаза отца.

– Слышал?

Папа кивает и делает глоток чая.

– Остин – довольно приятный молодой человек.

– Откуда ты знаешь?

– Он посещает пары по моему предмету, так что мы успели поболтать.

Чувствую, как мои глазные яблоки вываливаются от удивления.

– О.. чем?

– Да так, о всяком.

Откашливаюсь.

– Он рассказал тебе, что я его фальшивая девушка?

Отец усмехается и снова делает глоток чая.

– Но это не помешало тебе пойти с ним на настоящее свидание, да?

Остин ему и об этом рассказал? Ему конец. Он не жилец. Вот так из-за своего длинного языка капитан «Красных дьяволов» попрощается с жизнью. Какая нелепая смерть.

– Ты ему рассказал о случившемся во Флориде? – набрав полные легкие, интересуюсь я.

Брови отца взлетают вверх.

– Он знает?

Киваю.

– Нет, Лив, я ничего ему не говорил. С чего ты взяла, что он знает?

– Неважно. Мне пора идти, игра вот-вот начнется. – Открываю дверь, чтобы скорее смыться отсюда, и кричу: – Люблю тебя.